Творцы миров - Никитин Юрий Александрович (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Насколько серьезно? – спросил я.
Он вызверился, как на дурака, кем я, честно говоря, и был, задавая такой идиотский вопрос.
– А вы как думаете?.. Когда меня, нормального мужика, трахают?
Я сказал растерянно:
– Но не обязательно же доводить дело…
Он сказал саркастически:
– Да? А вы уже сколько баб переимели в Реальном Мире?.. И любой из наших? Это же базовое!.. Любой из нас сперва думает, как бы перетрахать всех, потом – перебить и ограбить, а уже затем – о высоком. Когда сил ни на что не остается. Я сперва хихикала и не понимала намеки… Видите, я уже даже с вами говорю, как будто ролевую катаю, но это с незнакомцами, я же порядочная девушка, однако со своими, с кем дружу, кому доверяю… понимаете?
– Да-да, – сказал я растерянно. – Прости, но такая лавина новых идей и возможностей наваливается, что за всем следить не успеваем. Значит, входить в противоречие?
– Да, – сказал он зло.
– Насколько… прости, серьезно? Может, бросить эту красотку, создать нового чара? Уже мужчину?
Он сказал еще злее:
– И прокачивать с нуля?.. Нет уж, мне жаль те наработки. Я развил прекраснейший экземпляр. Кроме того, у нее там связи, друзья, должности, звания, влияние…
– А в чем… неприятные моменты? Там же целая линия настроек от ста до полного офф!.. Выключи нафик, только и всего.
Он вздохнул.
– Я так и делал. Пока мы сами не поставили себе на голову этот сенсор обратной связи! Вчера меня ОлдПлэйер уговорил… гм…
– Отсосать? – подсказал я.
Он вскочил в такой ярости, что я поспешно отодвинулся, а Грид заорал, пыхтя, как закипающий чайник:
– Всего лишь на половой акт! Целомудренный, в миссионерской позе!.. Никаких штучек!
– Ну и что, – сказал я торопливо. – Я уж думал в стиле doggy… А в миссионерской… гм… Прости, это я так, от растерянности. А ты уменьши чувствительность до нуля, ничего не почувствуешь…
Я умолк, как не забита голова другим, но наконец врубился, вспомнив Олда, хорошего честного и очень порядочного парня.
– Вот-вот, – огрызнулся Грид. – Вижу, доходит наконец. ОлдПлэйер тут же ощутил себя виноватым и принялся, так сказать, разогревать меня, готовить к вторичному соитию. Чтобы я получила оргазм, понятно?
Я молчал, голова гудит, тысячи разноречивых мыслей. Наша быстро развивающаяся байма постоянно привносит сюрпризы, целые мешки с сюрпризами. А мы не успеваем латать еще старые дыры и править баги.
– И… как?
Спохватился, чувствуя себя и бестактно, и глупо, и вообще лучше бы я сейчас сидел за пультом, а с Гридом беседовал дипломат и психолог Кулиев.
Грид помедлил, поднял на меня покрасневшие от бессонницы глаза.
– Никому?
– Клянусь, – сказал я и добавил: – Обижаешь.
– Да ладно, дело очень уж необычное, потому и… Дело в том, что в какой-то момент я ощутил нарастающее удовольствие. Как будто я в самом деле женщина, и это меня он трогает за грудь, целует эрогенные зоны, хватает губами за соски, а потом и ниже, ниже…
Я стиснул зубы, чтобы удержать улыбку, Гриду не до ха-ха, а я покажу себя последней свиньей, если выпущу хоть улыбку, только наклонился, поправить шнурки, а когда поднял голову, сказал уже почти обычным голосом:
– Грид, это всего лишь игра. Не обращай внимания… Вернее, обращай, но не обращая в другом смысле… Ну и что, если в байме ты чувствуешь себя женщиной? Чувствуй ею!.. Помнишь, мы в Линейку резались, каким я орком был? Настоящим! Так и ты это… расслабься и получай удовольствие.
Он хмурился, покачивал головой.
– Сперва и я так думал. Когда у меня в игре был первый оргазм, я подумал, что какая разница: я или меня? Даже лучше, когда меня: не надо стараться возбудить партнера и долго подготавливать, если что-то мешает. А потом, знаете, недавно в рилайфе я поймал себя на том, что купил не только крем для бритья, но и духи…
Он вздохнул, я возразил:
– Ты перегибаешь! Мужские духи вошли в моду еще в середине века. Мужчины давно красятся, делают маникюр, лифтинг, омолаживают морды…
Он покачал головой:
– Я так никогда не делал.
– Да, ты у нас…
– И вы!
– И я, – согласился я. – Но я от небрежности. А так я ничего плохого не вижу, что мужчина делает маникюр. Я вот стригу ногти, а кто-то еще и маникюрит.
Грид вздохнул, перестал прятать накрашенные ногти, такое не утаишь, но лицо оставалось хмурым.
– Это не все. В последнее время у меня стала очень чувствительна грудь. У нас, мужчин, это атавизм, красивая отделка на теле, бесполезная вещь, но… я ж говорю, у меня и в размерах слегка увеличилась и, как бы сказать, я чувствую ее как-то особенно. Раньше когда касался это все равно, что колена или пятки, а теперь когда берусь за соски – в теле начинает разливаться истома. А стоит слегка помять, потереть – странное томление растекается настолько явно… Я никогда ничего подобного, потому что я мужчина, а теперь с ужасом понимаю, что во мне заговорили женские инстинкты… Но я не педераст!
Я поморщился:
– При чем тут педераст? У нас у всех есть женские гормоны. В каждом. В тебе их не больше, чем во мне. Думаешь, зря еще древние греки придумали миф о гинандроморфах? Это такие перволюди, в них мужчина и женщина были слитно, но потом боги испугались мощи гинандроморфов, напоили допьяна и разорвали каждого гинандра на две половинки, после чего разбросали их по свету. Осталось воспоминание, что, только обретя вторую половину, человек станет равным богам. С тех пор половинки бродят по свету, ищут друг друга. Встречаются, примеряются всеми выступами: совпадает или не совпадает линия отреза… идут дальше… В каждом из нас внутри женщина. Расслабься и получай удовольствие. Тебе повезло, можешь оргазмить и как мужчина, и как женщина! Радоваться надо, а не конфузиться, Грид!
Грид ушел, все еще встревоженный, но все-таки спина выпрямилась, не такое уж он и чудовище, оказывается, а я долго сидел в отупении, подпирая чугунную голову кулаками. Ни фига себе монстра породили… А всего лишь собирались малость подзаработать.
Обедали, как обычно, вместе, я поглядывал через голову Кулиева на сидящего на дальнем конце столовой со своими подчиненными Грида, вспомнил его проблему, поинтересовался:
Кто помнит древний и прекрасный мир о гинандроморфах?
Николай принял из рук официантки большую миску с парующим борщем, принюхался и поинтересовался:
– Это которые всю жизнь ищут свою половину?
– Ну да, встречаются, примериваются, не находят и ищут снова.
– В смысле, трахаются?
Официантка посмотрела на него с укором, но с явным интересом и постаралась наклониться так, выкладывая на середину стола ломти хлеба, что могучие сиськи едва не вывалились ему на ладони.
– Грубый ты, – сказал Ворпед с неудовольствием. – Конечно, и трахаются, совокупляются, имеются, но это все в простейшем телесном плане. Главное же – совпадают или не совпадают зубчики душ.
Официантка посмотрела на него с недоумением и вопросом в глазах: это как еще, что за зубчики, Николай фыркнул:
– Знаешь ли, на земле восемь миллиардов человек! Половина – женщины. Это мне надо перетрахать четыре миллиарда, чтобы найти свою половину?
Официантка посмотрела с неодобрением и, забрав поднос, удалилась, задорно двигая вздернутым задом. Скоффин достал калькулятор.
– Погоди-погоди, ты слишком пессимистичен. Из этих четырех миллиардов пятая часть – дети, а три четверти старухи. Учти, народонаселение стареет, если верить ЮНЕСКО. Остается, грубо говоря, всего миллиард…
Николай зачерпнул борщу, попробовал осторожно. Лицо оставалось задумчивым.
– Знаешь, – сказал он в сомнении, – мне кажется, что и миллиард тоже не потяну.
– Эх ты! Ладно, если отказываешься, тогда отбросим негров и китайцев, вряд ли ты наполовину другого цвета. Останется всего двести миллионов, это уже ерунда. А если отбросить прочие расы, типа индийцев, индейцев и латиносов, то останется где-то в районе двадцати миллионов. Это ты осилишь, вон какой шнобель… Правда, останется проблема пространства. Все-таки даже представители нордической расы разбросаны хрен знает где. Вон даже в Южной Африке буры…
