Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию) - Азимов Айзек (лучшие книги txt) 📗

– Ты что же, жалеешь мэршу?

– А ты считаешь ее недостойной сожаления, если она дочка мэра и по праву считает себя мэром, если мечтает разрушить Империю? Может, ты и прав, но все равно в ней есть кое-что, заслуживающее симпатии. Ну, например, у нее была несчастная любовь. Совершенно очевидно, сердце ее было разбито, и она страдала – по крайней мере, какое-то время.

– А у тебя когда-нибудь была несчастная любовь, Дорс? – спросил Селдон.

Дорс ненадолго задумалась и ответила:

– Да нет, не было. Я слишком занята работой, чтобы позволить себе такую роскошь, как разбитое сердце.

– Я так и думал.

– Зачем же тогда спросил?

– Я мог ошибаться.

– Ну, а у тебя?

Селдон немного растерялся.

– Было дело. Какое-то время пришлось пожить с разбитым сердцем. Разлетелось прямо-таки на кусочки.

– Я так и думала.

– Зачем же спрашивать?

– Не потому, что я могла ошибаться, уверяю тебя. Просто хотелось посмотреть, соврешь ты или нет. Ты не соврал, и это меня радует.

Помолчав, Селдон перевел разговор па другую тему.

– Прошло уже целых пять дней, а ничего не случилось.

– Да, ничего. И с нами по-прежнему хорошо обращаются.

– Если бы животные могли думать, то считали бы, что с ними хорошо обращаются, откармливая на убой.

– Согласна. Только Рейчел откармливает на убой Империю.

– Но когда она собирается ее убить?

– Наверное, когда будет к этому готова.

– Мадам хвасталась, что способна провернуть все за день, и у меня сложилось впечатление, что она может это сделать хоть завтра.

– Даже если твое впечатление верно, Рейчел для начала захотела бы увериться в том, что справится с ответной реакцией Империи, а на это нужно время.

– Много ли его нужно? Она собирается подавить ответную реакцию, используя меня, но пока таких попыток не предпринимает. Ни малейших признаков того, что из меня хотят, как ты выразилась, сотворить кумира. Хожу по улицам, и никто не просит автографа. Толпы сэтчемцев не собираются, дабы превозносить меня. В гиперновостях – ни словечка.

Дорс улыбнулась.

– Похоже, тебя это и впрямь огорчает. Ты наивен, Гэри. И не историк, что, в принципе, одно и то же. Думаю, тебе лучше радоваться тому, что создание психоистории сделает из тебя историка, чем тому, что психоистория спасет Империю. Если бы все люди понимали историю, то не совершали бы непрерывно глупейших ошибок.

– В чем же моя наивность? – обиженно поинтересовался Селдон, вздернув подбородок и сверху вниз глядя на Дорс.

– Не обижайся, Гэри. На самом деле, мне кажется, что это одно из самых симпатичных твоих качеств.

– Ясно. Из-за этого у тебя пробуждается материнский инстинкт, а тебя сюда для того и послали, чтобы нянчиться со мной как с ребенком, И все же в чем ты видишь наивность?

– А в том, что воображаешь, будто Рейчел вознамерилась распропагандировать все население Империи, дабы тебя восприняли, как пророка? Ничего подобного. Квадриллионы людей так просто с места не сдвинешь, Существуют социальная и психологическая инерции, и они столь же распространены, как инерция физическая. И потом, вступив в открытую игру, она тем самым бросит вызов Демерзелю.

– Что же, по-твоему, происходит сейчас?

– Полагаю, что сведения о тебе – всяческого рода восхваления и превозношения – распространяются исключительно в узком кругу и поступают только к тем вице-королям секторов, флотским адмиралам и влиятельным лицам, которых эта интриганка уже склонила или надеется склонить на свою сторону. Сотни таких приспешников, этого будет достаточно для того, чтобы смутить лоялистов на время, которого Рейчел Первой за глаза хватит на то, чтобы установить Новый Порядок и удерживать его столько, сколько необходимо для подавления любого сопротивления. Мне, по крайней мере, так видится ход событий по сценарию этой дамы.

– А от Челвика – ни слуху ни духу.

– Не может быть, чтобы он бездействовал. Слишком многое зависит сейчас от того, что здесь происходит.

– А тебе не приходила в голову мысль о том, что он умер?

– Мало вероятно. Будь это в самом деле так, я бы узнала.

– Здесь?

– Даже здесь.

Селдон приподнял брови, но промолчал.

Рейч вернулся с прогулки лишь к вечеру, радостно возбужденный, без умолку описывая обезьян и бакарийских гримуаров. За обедом только его и было слышно.

Впервые за пять дней Рейчел за обедом не присутствовала, однако это никак не сказалось ни на выборе и вкусе блюд, ни на количестве слуг.

И лишь после обеда, когда все трое удалились к себе, Дорс попросила:

– А теперь, Рейч, скажи-ка, что стряслось с мадам мэршей. Расскажи все, что она говорила или делала, что, как тебе кажется, нам стоит узнать.

Глаза Рейча блеснули.

– Кой-чё было, – сообщил он. – Потому она небось и обедать не пришла.

– И что же было?

– Зоопарк-то закрыт оказался. Токо нас и пустили. А нас была уйма целая – Рейчел, я, куча парней в форме, теток разодетых в пух и прах, и все такое. А потом явился еще один в форме, сначала-то я его не приметил, и что-то шепнул Рейчел, а та развернулась так ко всем прочим и рукой эдак махнула, чтобы они, стало быть, с места не трогались, ну, все и послушались. А эти двое протопали в сторонку, значит, и давай шушукаться. Ну, тут я притворился, значит, что ни фига не понял, и стал разгуливать около клеток, и подобрался так незаметненько поближе к Рейчел, чтобы подслушать, про чё они там.

Рейчел ему: «Как они смеют?» – и злая такая прямо стала, ну ровно сбрендила. А этот парень, значит, в форме который, все вроде здорово психовал. Я, правду сказать, не шибко к нему приглядывался, а притворялся больше, что на зверюшек глазею. Ну, ушки на макушке, стало быть, слушаю. Парень этот, стало быть, и говорит, что кто-то – имени не упомню, но вроде генерал… ну, этот генерал, значит, вроде бы сказал, будто офицеры пристегнули доверенность Рейчелову старикану…

– Присягнули на верность, – поправила его Дорс.

– Что-то в этом роде, и сильно запсиховали, и не захотели делать, что им тетка велит. А еще, что они хотят старикана, а если тот захворал, стало быть, пускай какого другого дядьку мэром поставит, только не тетку.

– Не тетку? Точно?

– В точности так и сказал. Тихо-тихо. Он так психовал, а Рейчел – та просто взвилась и язык проглотила. Потом очухалась и как зашипит: «Я получу его голову. Они все присягнут мне на верность завтра же, а кто откажется, пожалеет!» Вот так и выдавала все точь-в-точь, а потом всех разогнала по домам, а со мной ни полслова не обмолвилась. Так и сидела всю дорогу, злющая, точно зверюга.

– Молодчина, – кивнула Дорс. – Только, пожалуйста, не проболтайся об этом, Рейч.

– Заметано, Ну чё, вам только это и было надо?

– Ты отлично поработал, дружок. Сделал больше, чем было надо. А теперь ступай к себе и постарайся выкинуть все это из головы.

Как только мальчик ушел, Дорс обернулась к Селдону.

– Очень, очень интересно. Дочери наследуют посты отцов или матерей на всех уровнях власти. Сколько угодно. Существовали правящие Императрицы – ты это наверняка знаешь – и не могу припомнить, чтобы хоть когда-нибудь в имперской истории по этому поводу возникали какие-то разногласия. Просто удивительно, что такой вопрос вдруг возник в Сэтчеме.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Селдон. – Не так давно мы побывали в Микогене, где женщин унижают, как хотят, к власти не подпускают и на пушечный выстрел.

– Да, верно, но это – исключение. Есть места, где женщины наоборот доминируют. А в большинстве правительств планет мужчин и женщин поровну. Если на высоких постах и больше мужчин, то только потому, что женщины чисто биологически более склонны заниматься не государственными делами, а воспитанием детей.

– А какая в этом смысле ситуация в Сэтчеме?

– Насколько я знаю, тут равенство полов. Рейчел не постеснялась занять пост мэра, а старик Манникс не задумываясь передал дочери бразды правления. Нет ничего удивительного в том, что Рейчел поразилась и пришла в ярость из-за того, что мужчины отказываются повиноваться. Она ведь и в мыслях не допускала подобного.