Мечтатель (СИ) - Аверин Сергей Игоревич (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Ты хоть чуть-чуть понимаешь, что мне поручили сделать? — сказал тот, кто сидел на полу, когда посторонние звуки стихли. — Такого задания никогда и никому не давали!
Глава совета сощурил левый глаз, опустился на корточки и с силой встряхнул подчиненного, схватив его за грудки.
— Брось истерику, Эризан на Гарад! Ты прожил больше пятисот лет, ты выполнил десятки заданий, ты привел под крыло братства не одного ученика! Сейчас ты соберешься, сожмешь в кулак нервную систему и пойдешь в Школу, дабы найти пару подходящих адептов. Потом ты объяснишь им задание, вручишь нужную аппаратуру и отправишь в полосу средних миров. Ты меня понял, Эризан на Гарад?
Эризан на Гарад все прекрасно понял и часто-часто закивал в знак согласия.
— Затем ты получишь от своих адептов сигнал о том, что все выполнено, и оборудование установлено. Тогда тебе придется самому спуститься на эту ничтожную планетку и убить работников.
— Почему? — мелко вибрируя от страха, спросил Эризан на Гарад.
— Скажи, что тебе поручил Верховный Учитель? — не выдержав, заорал Вирлан. Обрадованное эхо тут же понесло обрывок фразы:
— Читель-читель-читель…
— Найти сорок второй мир средней полосы группы Харат, посмотреть, правда ли, что у его энергетического поля слишком большая связь с Апейроном и…
— Что «и»? Говори!
— И в случае положительного результата отрезать сорок второй мир средней полосы от Единого Энергетического Поля. — Эризан задохнулся воплем и упал на холодные каменные плиты. Вирлан еле удержался, чтобы не пнуть его по ребрам, но вовремя совладал с собой и, одной рукой схватив его за шкирку, вздернул вверх. Член совета беспомощно ойкнул, зависнув в воздухе в полуметре от земли, и закрыл глаза.
«Кого мы берем в Братство! — с горечью подумал Вирлан. — Они не достойны даже капли той власти, что получают с помощью Верховного Учителя. Они обладают силой, в тысячи раз превосходящей предел человеческой фантазии, они могут в одиночку взрывать планеты, но стоит им встретится с какой-нибудь трудностью, как весь их запал пропадает. Они теряются и не знают, что им делать и куда податься. Остается только размусоливать им все от начала до конца».
Его вторая, свободная рука врезалась в скулу Эризану, отбросив его на два метра и впечатав в стенку. На каменный пол посыпались осколки мозаики и крошево мелких камней. Вирлан вытащил подчиненного из образовавшегося углубления, одарил его очередным презрительным взглядом и поставил на ноги. Эризан мотнул головой, очухиваясь от удара, и пропустил через себя энергию, излечивая полученные повреждения. В глазах его загорелся злобный огонек, выведший его из истерического состояния.
— Я не позволю так с собой обращаться! — завопил он. — Я — полноправный член совета, я имею право…
— А теперь замолчи! — холодно отрезал Вирлан. — Послушай меня.
— Я…
— Слушай, тебе говорят! — Эризан покорно замолк и опустил голову, но злобная искра в его глазах не погасла. — Ты убиваешь адептов, потому что в любом случае не сможешь их вытащить наружу из мира, отрезанного от Апейрона. Затем запускаешь реактор, создающий купол пустого пространства в Энергетическом поле, и скользишь вниз. Надеюсь понятно, почему ты скользишь вниз, или еще и это надо объяснять?
— Понятно. Вниз при нехватке энергии легче. Но ведь меня будет снабжать Камень.
— Камень действует через Апейрон. Ты его там уничтожишь.
— Уничтожу! — подтвердил Эризан на Гарад, сверкнув красными зрачками в желтом световом луче. — Вместе с душами всех его обитателей.
— А вот это уже сугубо не твое дело, — отрезал Вирлан.
— А чье тогда? Учителя?
— Его самого. Прощай, Эризан. И только попробуй не выполнить поручение или взяться за него по-своему! — Вирлан резко развернулся на месте, надув воздухом черный плащ, и скрылся в глубине прохода. — Тогда я покажу тебе, что такое гнев Владыки Совета!
«Покажешь ты мне, как же! — подумал Эризан на Гарад, разглаживая помятую одежду. — Да ничего ты мне не сделаешь! А просто так губить душу мира я не намерен. Я построю храм, создам там совершеннейший комплекс, и волью туда столько энергии, сколько смогу. А когда придет время, зародившееся человечество отыщет его и наполнит планету живительной силой, спасая себя от верного проклятья Тьмы!»
Эризан небрежным взмахом руки заставил восстановиться раскрошившуюся стену и скрылся в проходе.
Солнечные лучи, и до этого не очень яркие, побледнели еще сильнее и медленно поползли к центру зала. Незримое светило закончило свой небесный путь и постепенно заходило, дабы отдохнуть и набраться сил для следующего дня. Открытым оставался только один вопрос: как лучи умудрялись пробиваться по всей окружности громадного зала, а не только с западной стороны?
С каждой секундой и так бледные лучи ослабевали все сильнее, и в тот самый момент, когда эхо шагов Эризана на Гарада пропало в кромешной тишине зала, все вокруг подернулось полупрозрачным маревом серой дымки. Сначала расплылись далекие объекты, скрытая в полумраке колонн противоположная стена. Следом рябь съела центральный столб спирали, скользнула вперед, пожирая все больше и больше пространства, и вскоре за неестественным туманом, сковавшем помещение, уже ничего нельзя было рассмотреть.
Но этим ничего не ограничилось. Серое марево преобразовалось в сплошной серый покров, через который не проникнул бы взгляд даже зрячих в ночи существ.
Долго, кажется, бесконечно долго не было ничего, кроме мрака и тишины, слегка давящей на отвыкшие от беззвучия уши. И все было великолепно и прекрасно. Сны без сновидений — что может быть лучше? Ничего. Но, в тоже время, ничего не может длиться вечно. И поэтому началось то, чего подсознательно хочется бояться. Началось новое сновидение, а с ним — и новый кошмар. Пусть он не всегда страшен в открытую, но то, к чему приводит его осмысление, ужасно без исключений.
Сплошной полог тьмы подернулся яркими зелеными пятнами. Они вспыхивали из неведомой глубины, стремились вперед в непонятном стремлении заполнить все сущее, и разочарованно гасли светлыми изумрудными кольцами, так и не добившись желаемого. Постепенно рядом с зелеными вспышками появились красные, синие, желтые, багровые…Они нарастали и нарастали, забираясь туда, куда по самому своему определению забраться не могли, вспыхивали с ужасающей силой и гасли, тая, как колечки табачного дыма, рассеянные утренним ветром.
И с каждой новой догоревшей свое звездой все отчетливее и отчетливее проступала новая, неясная картина.
Длинный коридор, скупо освещенный редкими факелами, висящими у стены. Темные средневековые гобелены, на которых почему-то изображены космические баталии и поединки на энергетических копьях. Древние, покрытые пылью и плесенью от ненадлежащего хранения арбалеты, перекрещенные с чистенькими плазменными винтовками. Чуть дальше на стене — полупрозрачный плащ-невидимка, с прожилками электрических каналов и маленьким, с ладонь, пультом управления. На плащ повешены алебарда со следами ржи на окованном металлом древке и вышеупомянутое энергетическое копье, оружие истинных воинов благородного происхождения, не выпускающих из рук меч с четырех лет.
Коридор длинен. Нет, он непонятно, бесконечно длинен! И на протяжении сотен и тысяч метров он не поворачивает в стороны, он просто стремится прямо. Такой же, как и десять шагов назад — без перекрестков, ровный, словно стрела. Он не изменяется. Он постоянен. И через десять шагов место, в котором ты будешь стоять, не станет отличным от того, в котором ты стоял раньше. То же оружие, те же ковры.
Когда ты идешь по нему, привычный звук шагов не бьет по ушам. Вокруг — тишина. Возможно, это ирреальность сна творит столь злобную шутку, возможно, так и должно быть, ведь сны — это особый мир, где действуют другие законы и не властна теория относительности великого Эйнштейна.
Идти вперед. Кажется, что может быть проще? Движение — это то, чем живет любое разумное и неразумное существо. Даже мельчайшие клетки, ничтожные бактерии, и те двигаются. Даже те, кто привык подолгу сидеть в засаде и те, кто не может оторвать корни от земли, и они не могут без движения. Только для этих случаев оно становиться медленным и еле заметным. Распускаются листья весной. Нагибается к земле прогнивший сук. Ползет к жертве паук, приметивший дрожание паутины. Хватает ловкими щупальцами беспечную рыбу растение на дне океана. Это движение. Оно вечно и всегда предопределено заранее. Она складывается из мельчайших деталей, оно всегда было, есть, и будет, несмотря ни на что.
