Счастливого пути Сборник рассказов из журнала «Техника — молодежи» - Морозов Александр Иванович (чтение книг .txt) 📗
На другой день директор института объявил Дауну об его увольнении.
— С вашей стороны это уже не первая попытка подорвать авторитет компании Столпинг. Раньше жалоба на вас была принесена студентом Биллом Мэрфи. Тогда мы, к сожалению, не придали значения словам благородного юноши. Несомненно, вы были столько времени безработный не случайно. К несчастью, мы вняли просьбе уважаемого мистера Розбери. Прощайте же, мистер Даун! Я не рекомендую вам стараться получить место где-либо в сфере действия нашей компании.
— Я не собираюсь. Теперь цель моей жизни — борьба с торговцами наукой, вернее лженаукой, какой бы они ни занимали пост, какими средствами ни владели бы. Я увидел здесь достаточно. И не думайте, что в этой борьбе я буду одинок. Нас много…
— Ах, так! Охотно принимаю ваш вызов, — сказал директор. — Но поверьте мне, что гораздо скорее, чем вы думаете, число наших противников, о которых вы нам столь торжественно сообщили, уменьшится на единицу. Наивность никогда не была достоинством борца. Вероятно, увлекшись точными науками, вы не уделили внимания другим сторонам жизни. Прочитайте старую историю о Дон-Кихоте. Может быть, вы еще успеете познакомиться с печальной судьбой этого рыцаря. Прощайте!..
— Вам не удастся запугать меня. Вы привыкли, что возмущение вашими позорными делами ученые выражают либо борьбой одного против тысяч, либо уходом в свою скорлупу в ожидании лучших дней, подобно устрице, плотно захлопывающей раковину в испорченной воде.
Вы считаете, что все труженики, — это ваши рабы, что все они отравлены вашей ядовитой стряпней и что успех умственной стерилизации масс уже обеспечен. Это не так. Есть множество людей, на которых не действуют ваши коварные методы разрушения человеческой личности. Они не верят ни в какие таинственные высшие силы, якобы дающие капиталу власть вести человечество в постоянную неизвестность в беспросветном мраке через кровавые бойни, нищету, рабство. Я ухожу к этим людям…
ЭЛЕКСИР МУЖЕСТВА
«Отряд Х»
Перед палаткой торчал шест, с верхушки которого широкими складками свисал полосатый американский флаг, успевший сильно выгореть под лучами тропического солнца. На высоте человеческого роста к шесту была прибита дощечка с надписью «Санитарно-эпидемиологический отряд X». Начальник отряда Джон Джеффрис и его помощник Роберт Гоукс сидели за столом.
Вечерело. Сквозь узкий треугольник входа виднелся зеленоватый кусок неба. Далеко у. горизонта вздымался неподвижный столб черного дыма: карательный отряд жег индонезийскую деревню. Чуть заметная лента шоссе тянулась вдоль берега мелкой горной речушки с обгоревшими остатками деревянного моста над нею. Обогнув на большой высоте скалу, шоссе скрывалось в горах. Этот участок назывался «дорогой смерти». Нужно было проскочить только маленький отрезок пути, висевший над пропастью, чтобы оказаться в тылу противника и сделать невозможным его сопротивление. Но индонезийцы установили зенитные орудия в скалах противоположного берега и прямой наводкой били по дороге. Почти окруженные, они все же не давали голландцам возможности продвинуться вперед по дороге и напасть на отходящие в глубь страны главные силы.
— Вчера, доктор Гоукс, я не ответил вам на ваш вопрос, почему я выбрал именно Борнео для нашей экспедиции, — сказал Джеффрис. Он вытащил из ящика стола небольшой серый пакет с надписью: «Армия и флот США». — Вы знаете, доктор Гоукс, историю этого паркета? Из-за него мы и попали сюда. В 1938 году мне дали на отзыв секретный трактат, написанный группой ученых по заданию военного министерства. Речь шла о причинах недостатка мужества у наших солдат. Из этого любопытного труда я узнал, что, по мнению его авторов, бич наших армии и флота — унылые песни: они отнимают у солдат мужество и волю к победе. Запретить петь «Желтого Джека» и «Тело и душа Джона Брауна». Играть с утра до ночи только марши, фокстроты, румбы — и тогда победы обеспечены, — так писал один из авторов трактата. Другой «специалист по мужеству» предлагал ввести на фронте яркую, красочную форму, потому что однообразный, угнетающий защитный цвет понижает общий тонус солдат.
Когда я узнал, что этот бред испуганных идиотов в высших военных кругах принимается всерьез, мне в голову пришла заманчивая мысль: я тоже решил попробовать свои силы и придумать какое-нибудь свое средство для поднятия мужества, найти рецепт некоего «элексира мужества», обладать которым так мечтает наше военное начальство. Разумеется, ни одной науки, необходимой для решения своей задачи, я не знал, да и теперь не знаю. Мне помог случай.
Я стал очевидцем схватки бандитов с полицией. Меня поразила девушка лет восемнадцати, как безумная, стрелявшая в полицейских. Через день я увидел ее в полицейской камере плачущей, в отчаянии ломающей руки. Секрет ее отчаянности во время схватки заключался только в хорошей дозе героина. «Вот ключ», — решил я и начал изучение многолетней практики ку-клукс-клановцев и чикагских бандитов, которые, идя в «дело», всегда накачиваются либо героином, либо марихуаной. Я ничего не изобрел и не открыл, просто я здраво подошел к решению задачи. Откуда у наших солдат может возникнуть стремление сражаться за Рокфеллера, Моргана, Мак-Кормика, Форда? Очевидно, в нужные моменты надо лишать солдат здравого смысла. Так родилась у меня идея этого пакета. Военное министерство ухватилось за нее и предназначило пакет для парашютистов. Меня считают большим знатоком, но, откровенно вам скажу, я даже дозу наркотика сохранил такую же, какая издавна принята бандитами и ку-клукс-клановцами. Добавил я только ампулу синильной кислоты, чтобы дать владельцу пакета возможность умереть в любое мгновение, не попробовав пыток. Для парашютиста, рисковавшего попасть в руки японцев, это было весьма существенно…
Джеффрис раскрыл пакет и осторожно вынул из него маленький изящный шприц и две ампулы.
Джеффрис раскрыл пакет и осторожно вынул из него маленький изящный шприц и две ампулы.
— Героин и синильная кислота, сказал он. — Подвиг и смерть.
Гоукс долго разглядывал на свет прозрачную каплю яда. Казалось, что в ней, как в сказочном хрустальном яйце, он видел далекое прошлое, все события, приведшие его на остров Борнео.
Три года после окончания института детский врач Роберт Гоукс не находил работы. Наконец ему подвернулось место в инспекции по борьбе с наркотиками. После долгих колебаний ему пришлось махнуть рукой на свои прежние мечты и взяться за работу, далекую от любимой специальности. Через пять лет он с горечью отметил, что ему уже не отличить кори от ветряной оспы. Зато он великолепно стал разбираться во всех сортах наркотиков, нашедших применение в Америке. Всерьез приняв свою службу в инспекции, Гоукс попытался добиться применения решительных мер против торговли наркотиками. Но Гоукс навлек на себя гнев торговцев героином, излюбленным снадобьем уголовного мира Америки. Этот наркотик за 50 лет своего существования погубил больше людей, чем самые опасные эпидемии. «Короли героина», доходы которых достигают совершенно фантастических цифр, пустили в ход против Гоукса все: обман, подкуп, лжесвидетельство и обвинили его в убийстве человека, которого он даже никогда не видел. Джеффрис, ценивший в Гоуксе знатока наркотиков, спас его от тюрьмы. За спасение пришлось расплачиваться. И вот он, Гоукс, здесь, на Борнео… испытывает героин.
Горько улыбнувшись, Роберт, наконец, заговорил:
— В Нью-Йорке, в инспекции по борьбе с наркотиками, у меня в картотеке зарегистрированных наркоманов был очень большой раздел, озаглавленный: «Парашютисты». Все они впервые попробовали героин в армии из своих пакетов, — и все они кончали жизнь либо в тюрьме, либо в больницах, в палатах для буйных, со стенами, обитыми микропористой резиной.
