Поезд - Данихнов Владимир Борисович (книга регистрации txt) 📗
Дед провел нас к ближайшему домику, впустил внутрь, сам зашел следом. Закинул удочки в угол, сел на табурет, чтобы отдышаться.
Потом сказал:
— А теперь будем ждать закат.
Юки оправила юбку, присела на соседнюю табуретку и серьезно посмотрела на меня.
Я отвел взгляд.
Загляните мне в душу: я тебя уже продал, девочка.
И был закат.
И все шло, как по маслу, пока пришедшие в дом старика вампиры, не разорвали деда на части. Пока вампиры не стали атаковать друг друга. Пока маленький домик не превратился в скотобойню.
Среди всех выделялся высокорослый упырь в черном плаще с палашом в руках. Он резал храмовников направо и налево и кричал:
— Приди, Сатана! Тебе направляю этих агнцев беспомощных!
Стреляла Ленка. Палил я. Не знаю, кого мы больше застрелили, храмовников или сатанистов. Вампиры орали, черная кровь хлестала во все стороны, шальная очередь сбросила мертвого старичка с табурета, расколошматила иконы на стенах, взорвала кинескоп старинного нецветного телевизора в углу.
Хорошо хоть огнестрельного оружия не было у вампиров. Полегли бы все.
В конце концов, Юки и Тамару окружили вурдалаки в белых тогах и вместе с ними выбрались наружу.
Ленка последовала за храмовниками, отстреливаясь от упырей в черных одеждах. Я прыгнул в окно, спасаясь от палаша главаря сатанистов.
Потом побежал.
В голове звучал только удивленный окрик старика за секунду до того, как в его шею с обеих сторон вцепились молодые вампиры.
— Ваня! Машка, что же вы дела…
Я бежал.
И еще эхом отдавался в мозгу шепот Ваньки, моложавого деревенского Ивана, крепкого русоволосого паренька:
— Храмовники долго пудрили нам мозги…
Его шепот:
— Сатана правит миром…
Я бежал.
Надо было вернуться в поезд до полуночи.
Среди развалин деревни Костры, за зарослями крапивы, меня догнал вурдалак с палашом в правой руке.
Я выстрелил.
Пуля порвала щеку упыря, превратив его улыбку в оскал сумасшедшего клоуна. Но это был последний патрон, и я засунул пистолет в карман. Прижался к стене, еще теплой, согретой жарким летним солнышком.
Тварь надвигалась на меня. Фонарь светил вампиру в спину, и я видел только черный силуэт. Видел только существо из мрака, которое питалось страхом, высасывало из меня жизненную энергию, даже не прикасаясь.
— Сатана олицетворяет потворство, а не воздержание! — прошепелявил упырь, выплевывая зубы вперемешку с тягучей красной слюной.
Было тихо, только завыла где-то вдалеке собака да застрекотали сверчки в густой траве. А еще орали вампиры в домике мертвого старика.
Идиллия. Мечта об идеальном отдыхе. Луна и звезды, не оскверненные грязным куполом. Природа, зеленая травка и свежий воздух.
Пачка купюр в кармане, деньги, что успела всучить мне Тамара перед исчезновением.
А еще вампир, который сделал очередной шаг.
— Сатана олицетворяет месть, а не подставляет после удара другую щеку! — прошептала тварь, расставив руки с длинными когтями в разные стороны. Будто собиралась обнять меня.
— Ты читал сатанинскую библию? — спросил меня вампир. Из разорванного рта у него капала кровь, и упырь периодически слизывал ее.
— Нет, — ответил я.
— Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, — сказал упырь и бросился на меня.
Гром ударил с ясного неба, и я зажмурил глаза. Подумалось, что это и есть смерть. Гром слился воедино с укусом в шею, стал предвестником костлявой старухи с ржавой косой.
Но боли не было, продолжали веселиться сверчки и кузнечики в траве, все также уныло выла дворняга за околицей.
Я открыл глаза.
Вампир— сатанист валялся подо мной животом вниз. В спине у него зияла здоровенная дырка, размером с кулак взрослого человека. Над дыркой вилась мошкара.
Возле фонаря стоял серый человек в белом балахоне, с огромным, вырезанным из дерева, крестом на груди. Человеку на вид было за сорок: абсолютно седой, но глаза живые, задорные. Узкие.
В руках вампир крепко сжимал дробовик.
Вампир— тамплиер. Господин Ямамото.
— Именем отца, Бога нашего, я уничтожил эту тварь, в которой не осталось уже ничего человеческого, — торжественно произнес вурдалак.
Еще он сказал:
— Спасибо, что вернули мне жену и дочь, Юрий. Извините, что так получилось. Безбожники, поклоняющиеся дьяволу, осквернили много молодых душ…
Потом упырь вдруг изменился в лице и заорал:
— А ну вали отсюда, придурок, я еле сдерживаюсь, чтобы не напасть на тебя!
Я попятился вдоль забора, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее.
Потом побежал, то и дело оглядываясь, спотыкаясь о разбросанную под ногами щебенку.
Вампир в белом опустил голову и непрерывно освящал себя крестным знамением.
Стрекотал крупнокалиберный пулемет.
Кварцевые часы на левой руке показывали 23:49.Я бежал по насыпи — всего в пятидесяти метрах от поезда, когда он тронулся.
— Еще рано! — заорал, догоняя свой вагон.
Сзади выли, бесновались вампиры в черных матерчатых плащах, а впереди — слава Господу! — впереди меня ждала Ленка, высунувшаяся из тамбура наполовину.
— Юрка, давай! — закричала она, обстреливая из «калаша» следующих за мной по пятам упырей.
Откуда— то из второго вагона, продолжал строчить пулемет. Я не видел, по кому стреляли, но слышал вой и стоны из темноты. Какой-то вампир орал: «У меня вытек глаз! У меня вытек глаз!»
Потом замолчал.
Я схватился за Ленкину руку, и она помогла запрыгнуть в движущийся вагон.
Вампиры кричали вслед:
— Все равно достанем вас!
Ленка сказала, улыбнувшись:
— Я знала, что ты выживешь.
Она спросила:
— Как там Юки? Они выбрались?
Из— за ее спины выглянул господин Ульман, подмигнул мне и сказал:
— Пока вы отсутствовали, детишки, я прошвырнулся по соседним вагонам и достал бутылочку первоклассного бренди. Хозяин ее уже умер, так что проблем с этим не будет. Вы не против?
Мы улыбались: я, перемазанный с ног до головы, Ленка, с рассеченной щекой, бесстрашный старичок-киборг с бутылкой алкоголя в руках. Мы радовались как дети. Мы (по крайней мере, я — точно) верили, что теперь наверняка выживем.
Ближе к трем часам ночи в вагон пришел окровавленный гонец из второго вагона и попросил помощи. Уже три часа они вели перестрелку с забаррикадировавшимися упырями. Гонец пообещал сколько-то там денег, но Ленка только махнула рукой, мол, не надо. Она подхватила АК, вручила мне «Узи». Сказала напоследок, мечтательно улыбаясь:
— Наверняка погибну… точно-точно, я чувствую это.
Радостная девочка у новогодней елки. Еще немного, и родители разрешат распаковывать подарки…
— Ты выживешь, — прошептал я Ленке вслед. Но она не услышала.
Мы остались с Ульманом допивать бренди. Я рассказал старику-киборгу о деревне Костры и вампирах-храмовниках, которые стараются не пить человеческую кровь, а еще о том, что чувствую, будто предал Юки.
Старичок только поцокал языком, нарезая для закуси копченую колбаску, и изрек:
— Люди неисправимы. Даже вампиры.
Он отхлебнул из бутылки и сказал:
— Да и киборги тоже, если честно.
Дедок зевнул и сказал, выкладывая на стол вареные яйца:
— Поспать бы. Как думаешь, Юрик, может вампиры уже не будут нападать сегодня? Поедим и приляжем?
Я пожал плечами.
Но Ульман не ждал ответа, он продолжал бубнить себе под нос:
— Колбаски еще нарезать… Знаешь, я заметил, что копченая колбаса и коньячок оказывают благотворное влияние на мои старые микросхемы… Вот приеду в Новороманов, поставлю имплантат и тогда не придется есть и пить эту гадость…
Еще он сказал:
— Ненавижу коньяк. Мечтаю дернуть метилового спирта.
Спросил у меня:
— Правда, хорошая мечта, Юрий? Она помогает мне жить…
