Волшебный локон Ампары (сборник) - Павлов Сергей Иванович (читаем книги онлайн txt) 📗
Марсана вспрыгнула на высокий порог овального входа, неожиданно обернулась, посмотрела на океан, крикнула треплющему ее волосы ветру:
– Тромбетти сами себя наказали! – И рассмеялась.
Кир-Кор стоял возле нее слишком близко – лицом к лицу – и ясно чувствовал, что смеется она с большим удовольствием. В диковинно запутанном клубке поведенческих побуждений землян более всего удивляло его это странное, темное, как дебри дремучего леса, пугающе перенасыщенное эмоциями состояние – мстительность. Чтобы Марсана не прочла его мысль, он сделал попытку спрятать глаза – перевел взгляд на ее подбородок, шею, ключицу. И как-то так вышло… нет, он совсем не хотел этого (а сегодня – в особенности), но как-то так само собой вышло, что взгляд его углубился и нашел на первом ребре след недавнего, видимо, перелома – продолговатый костный нарост. Неосознанная реакция ясночувствия опередила запретительный приказ ума, и реактивная вспышка за миллионную долю секунды высветила в чужом мозгу спиральку болевого образа, мгновенно ее развернула – Кир-Кор увидел в дымчатой глубине двуглавую голубоватую гору, узнав в ней заснеженный Эльбрус, и, прежде чем спиралоимпульс угас, успел взрыхлить головой снег на склоне Старого кругозора. Пронизывающая боль в груди…
Марсана за рукав втащила его в удушливо-узкий сырой коридор:
– Не пугайте меня! У вас такой взгляд, Кирилл, будто вместо меня вы видите… Что вы там видите?
– Я видел вас на склоне Старого кругозора.
– Не может быть. – Она внимательно смотрела на него. Покачав головой, повторила: – Не может быть.
– Вам не доводилось… в Приэльбрусье?..
– Доводилось. Чегет, Донгуз, Юсенга. Ну и, конечно, Старый кругозор, недоброй памяти… Но вы нигде там не попадались мне на глаза. Я глазастая и не заметить вас никак не могла!
«Ренатурация полная», – сделал вывод Кир-Кор. Пробормотал:
– Извините.
Марсана смотрела на него с любопытством. С потолка срывалась капель.
– Лифт ждет, – деликатно напомнил из тамбура Матис.
3. МОРСКОЙ ВАРИАНТ
Возможность ополоснуться пресной водой обрадовала Кир-Кора. Он быстро разделся и рассовал одежду по секциям освежителя согласно рисованным указателям.
– Тип обработки? – осведомился проглотивший брюки лючок. – Алетон? Контраст? Прима? Фистель?
– Пусть будет прима, – осторожно выбрал Кир-Кор.
Лючок, проглотивший рубаху, стал сыпать скороговоркой:
– Олеастрон? Бунтуз? Коррект? Лиазон? Луминарт?
– О… луминарт, маракас меня побери! – Кир-Кор шагнул в душевую. Всего за два года сленг бытовых автоматов Земли изменился настолько, что требовался специальный перевод.
– Руки вверх, – скомандовала душевая. Это было понятно без перевода. Он поднял руки, оглядел сферическую кабинку. – Выше! – строго добавила душевая. – Плотнее закройте глаза. Еще плотнее! Берегите зрение!!!
Со всех сторон ударил яркий свет, хлынули потоки ультрафиолета, и Кир-Кор инстинктивно возбудил подкожную защиту. И вспомнил, что кратковременное облучение ультрафиолетом на Земле – традиционная бактерицидная полумера.
Опустив руки, он приказал автоматике дать воду.
Вода слишком сильно пахла календулой – приторно-горький запах, и купание не доставляло удовольствия. На просьбу дать обыкновенную воду – обыкновенную пресную неароматизированную воду любой температуры – автомат-гидрораспределитель ответил, что в подведомственной ему гидросистеме заказанным параметрам соответствует лишь кипяток. Кир-Кор поморщился. Напряг до шума в ушах противотемпературный нерв в районе затылка, закрыл глаза, произнес:
– Ладно, давай.
Без вреда для себя он мог выстоять под струями кипятка секунд тридцать – сорок. Выстоял сорок пять. Для тренировки.
– Достаточно! – процедил он сквозь зубы, вышел вон и, освободившись от сильного напряжения заушно-затылочных мышц, потребовал одежду обратно. Пока одевался, из душевой валил пар.
Обработка брюк методом «прима» имела, видимо, целью резко снизить коэффициент трения. Зачем – неизвестно. Брюки скользили, как намыленные, и это казалось чреватым всякими неожиданностями. Рубаха, к счастью, сохранила девственную белизну, освященную целомудрием сервиса Лунного экзархата. Правда, слегка угасла яркость ее шелковистого блеска, но с этим можно было мириться. С потолка падали крупные капли сконденсированной влаги. Кир-Кор поспешил покинуть отсек.
Он поднялся на второй ярус и, как было условлено с Матисом, направился в носовой кафе-салон. По пути завернул в кабинку информатория. Опасение оправдалось: маршрутная программа ныряльщика не во всем совпадала с маршрутными устремлениями случайного пассажира…
Вдоль широченной плоскости стеклянной лобовой брони кафе-салона – три десятка фигурных столиков в два ряда, и половина заняты. Здесь, как и на борту стратосферного корабля, обращал на себя внимание контингент путешествующих: старики в основном. «Демографическая симптоматика планеты», – подумал Кир-Кор, занимая столик в переднем ряду. Глядя на багряно-лиловую поверхность вечернего океана, он старался представить себе ту заведомо захватывающую картину, которую наблюдают туристы во время подводного плавания. Представилось бездонье сгущающейся синевы… А между тем багрянец таял, лиловые отсветы на воде там, дальше, у горизонта, сливались с фиолетовым обрамлением прозрачного неба; пирамидальные некрупные островки (явно верхушки затопленных океаном гор) уже искрились цветными острыми огоньками. Он ощущал на себе взгляды туристов. Это было мучительно. Потом ощутил появление своего нового друга Матея Карайосифоглу и, не оборачиваясь, взмахом руки показал ему, где сидит.
– Должен вас огорчить, Кирилл, – сказал Матис, насыщая застолье ароматом календулы. – К Театральному «Синяя птица» сегодня не подойдет.
– К моему сожалению.
– Подойдет завтра в полдень.
– Для меня, увы, поздновато.
– Сегодня она ляжет в дрейф в проливе между двумя ближайшими к Театральному островами.
– Туристы будут наблюдать открытие фестиваля с верхней палубы… знаю.
– Тогда выбирайте: палуба «Синей птицы» или палуба нашего катамарана.
В кафе включился нижний пояс светильников – почти на уровне пола.
– Выбрать последнее – злоупотребить вашим гостеприимством. Спасибо, Матис, придумаю что-нибудь сам.
– В принципе нам ничто не мешает высадить вас на Театральном. Сразу после вечерней программы.
– Заманчиво… Вы искуситель, дорогой.
– Вовсе нет. Просто иначе вам до завтра отсюда не выбраться.
Матис приподнял подлокотник, потыкал в желоб коричневым от загара пальцем. После утробного «пу-уувх…» столик выдавил из себя зеркальный цилиндр. Крышка подпрыгнула на пружинном штыре – из сосуда выдвинулись лотки, обросшие заиндевелыми колючками.
– Угощайтесь, – предложил Матис, выдернул и сунул в рот одну из колючек. На ее конце было что-то вроде красного пузырька. Может быть, ягода.
Кир-Кор соблазнился попробовать. Пунцовая ягода, лопнув на языке, обожгла рот ледяной кислотой – от неожиданности свело скулы. Потом сделалось вдруг ароматно и сладко. Собеседник остановил на нем взгляд:
– Хотите совет? Никогда не давайте согласия на луминарт.
Чуя неладное, Кир-Кор скосил глаза на рубаху. И обмер. Рубаха пылала, как витрина палеонтологического парка. Хвощи, стегозавры, диплодоки, рамфоринхи. Мезозой, одним словом. Где-то на рубеже верхней юры и нижнего мела.
Голос Марсаны:
– Все в сборе? Суши якоря!
Кир-Кор обернулся и чуть не проглотил колючку. Н-ну-у!.. Да-а-а!.. Он поднялся навстречу нимфе предфестивального архипелага.
– Вы хорошо воспитаны, эвандр, – проворковала она и протянула увитую блескучей нитью руку. Для поцелуя. Он ошалело ткнулся губами в пахнущие календулой тонкие пальцы, не понимая, как за такое короткое время зеленоголовое пугало в мужской каскетке смогло превратиться в превосходно изваянное и весьма экономно обернутое темной драгоценной тканью златоволосое существо.
