Преданная - Рот Вероника (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
— Я справлюсь, — отвечает, конечно же, бывшая лихачка.
План постепенно обретает плоть. Джоанна предлагает, чтобы позже мы использовали пикапы Товарищества. Роберт вызывается ей помочь. За несколько часов до побега Стефани и Роуз начнут контролировать передвижения Эвелин и сообщать по рации о любом необычном ее поведении в резиденцию Товарищества. Тот лихач, который пришел с Тори, обещает раздобыть нам оружие. Девушка из эрудитов и Кара анализируют наши задумки на наличие слабых мест, и вскоре мы убеждаемся, что все выглядит достаточно безопасным и осуществимым. Остается последний вопрос, который и задает Кара:
— Когда мы отправляемся?
— Завтра вечером, — отвечаю я.
9. Тобиас
Ночной воздух холодит мои легкие. Наступила моя последняя ночь в городе.
Юрайя, Зик и Кристина направляются к штаб-квартире эрудитов. Я удерживаю Трис за руку и тяну ее обратно.
— Давай прогуляемся.
— Ты чего?
— Мы быстро, — и тащу ее за угол.
Сейчас кажется, будто пустой канал заполнен темной водой, в которой отражается лунный свет.
— Ты ведь со мной, Трис. Они не будут нас арестовывать.
Легкая улыбка сквозит в уголках ее губ.
За углом, она прислоняется к стене. Тени вокруг ее глаз подчеркивают яркость зрачков Трис.
— Я не знаю, что делать, — она прижимает руки к лицу и ерошит себе волосы. — Я имею в виду с Калебом.
— Не знаешь?
Она смотрит на меня.
— Трис, — начинаю я. — Ты же не хочешь, чтобы он умер?
— Дело в том… — она зажмуривается. — Я так… зла на него. Я стараюсь вообще не думать о нем, потому что хочу, чтобы…
— Я отлично тебя понимаю.
Я и сам мечтал убить Маркуса. Однажды я даже решил, как это сделаю, — ножом, так, чтобы почувствовать, как жизнь вытекает из него по каплям. Но эта мысль испугала меня еще сильнее, чем его жестокость.
— Наши родители попросили бы меня его спасти, — теперь ее светлые глаза широко открыты, она смотрит в небо. — Они бы сказали, что это эгоистично — обрекать кого-то на смерть, только потому, что обидел тебя. Боже мой…
— Дело не в том, Трис.
— Нет, — она отталкивает меня. — Он был связан с ними куда больше, чем со мной. А я хочу, чтобы они мной гордились. Вот и все.
Я никогда не имел родителей, которые могли быть для меня хорошим примером и чьи ожидания стоило бы оправдывать. А мать и отец Трис воплотились в ней самой — в ее смелости и красоте. Прикасаюсь к щеке Трис, глажу ее волосы.
— Я вытащу его.
— Откуда?
— Из тюрьмы. Завтра, прежде чем мы покинем город, — обещаю я.
— Правда? Ты уверен?
— Абсолютно.
— Я… Спасибо. Ты… удивительный.
— Просто ты не знаешь моих скрытых мотивов, — улыбаюсь я. — Я позвал тебя сюда вовсе не для того, чтобы болтать о Калебе.
— Да?
Я кладу руки ей на бедра и притискиваю к стене. И в нас обоих пробуждается страсть.
Склоняюсь к ней и ощущаю ее дыхание. Она льнет ко мне, но я отодвигаюсь, дразня ее. Трис цепляет пальцами меня за ремень и дергает к себе, так что я локтями стукаюсь о кирпичи. Она пытается поцеловать меня, но я уворачиваясь и сам целую в макушку, затем в щеку, в шею… Ее кожа мягкая и соленая на вкус, после ночного бега.
— Сделай мне одолжение, — шепчет она, — никогда больше не рассказывай мне о своих благородных намерениях.
Она обнимает меня, проводит руками по спине и плечам. Кончики ее пальцев проскальзывают под пояс моих джинсов. Я боюсь пошевелиться. Наконец, мы целуемся, и это приносит нам облегчение. Она вздыхает, а я счастливо улыбаюсь. Приподнимаю ее, и ее ноги обвиваются вокруг моей талии. Она смеется, и я чувствую себя очень сильным и храбрым.
Это лучшая моя ночь в городе.
10. Тобиас
Разоренное здание в секторе лихачей выглядит так, словно здесь прячется дверь в иные миры. Впереди возвышается башня Спайр, пронзающая небо.
Кровь, пульсирующая в висках, отбивает секунды. Хотя лето подходит к концу, все еще тепло. Тренируя мышцы, я потратил бездну времени на занятия бегом и борьбой. И бег, и борьба стали для меня единственным способом избежать опасности, остаться в живых. Я мчусь к зданию и притормаживаю перед входом.
Зеркальные оконные стекла отражают свет. Где-то там — кресло, в котором я сидел, во время симуляции атаки, пятно крови отца Трис на стене… Тогда голос Трис прервал этот процесс, и я ощутил ее руку на своей груди. Трис вернула меня в реальность.
Распахиваю дверь в панорамную комнату страхов и со щелчком открываю крышку черной коробочки со шприцами, которая лежит в моем заднем кармане. Вот знак моей слабости и силы.
Прижимаю иглу к шее и нажимаю на поршень. Коробка падает на пол, а мое сознание переносится в другое место.
Я стою на крыше Хэнкок-билдинг, неподалеку от крепления троса зип-лайна, с помощью которого лихачи играют в прятки со смертью. В небе — черные тучи, у меня перехватывает дыхание от ветра. Трос справа от меня лопается и, отлетев назад, разбивает окно.
Мой взгляд скользит взглядом по крыше, фокусируется на ней. Несмотря на свист ветра, я заставляю себя подойти к краю. Дождь лупит по плечам и голове, пытается сбросить меня вниз, к земле. Я наклоняюсь и падаю. Мой рот раздирает полузадушенный ужасом крик.
Приземляюсь. Я жив, но стены молниеносно начинают сжиматься. Клаустрофобия. Прижимаю руки к груди и закрываю глаза, стараясь не паниковать.
Я думаю об Эрике и его тактике в комнате страха. Он хотел усмирить панику, прибегая к логическому мышлению. Вспоминаю, как Трис прямо из воздуха доставала оружие, чтобы сразиться со своими кошмарами. Но ведь я не Эрик и не Трис. Кто же я? Что нужно мне, чтобы преодолеть страхи? Я знаю ответ. Надо лишить их власти контролировать меня. Мне необходима уверенность, что я сильнее их. Я со всей силы бью кулаками о стену передо мной. Она трещит, панели разбиваются, падая на бетон. Я стою во мраке над обломками.
Амар, мой инструктор инициации, учил, что наши страхи постоянно меняются в зависимости от нашего настроения. О трансформациях нашептывают нам ночные кошмары. Мои всегда были одинаковыми, по крайней мере до тех пор, пока я не доказал себе, что могу одержать верх над отцом. Зато теперь я не понимаю, что меня ждет.
В течение долгого времени ничего не происходит. Я стою на твердом холодном полу, лишь сердце бьется быстрее, чем обычно. Смотрю на часы и обнаруживаю, что они не на той руке. Обычно я ношу их на левой. Теперь они — на правой, и ремешок черный, а не серый. Вдруг я замечаю грубые волоски на своих пальцах. Зато мозоли на костяшках исчезли. Я оглядываю себя: на мне серые брюки и рубашка. Мой живот явно толще, чем прежде, а плечи — узковаты. Передо мной появляется зеркало. На меня смотрит лицо Маркуса.
Оно подмигивает мне, но я чувствую, что мои глаза повторяют его мимику. Я не могу себя контролировать. Вдруг наши руки разбивают стекло и каждый из нас хватает за горло свое отражение. Но когда зеркала нет, я понимаю, что душу самого себя. Красные пятна мелькают перед глазами. Мы, я и мое отражение, падаем на пол, вцепившись друг в друга железной хваткой. Я не могу сообразить, как мне из этого выбраться.
Я дико ору. Моя шея вибрирует. Я думаю о своих руках как крупных, с длинными пальцами и мозолистыми костяшками после тренировок с боксерской грушей. Я представляю свою внешность в деталях. Моя кожа, как вода, стекает по телу Маркуса. В итоге, я переделываю свое отражение в моем собственном воображении. Наконец, обнаруживаю себя стоящим на коленях на бетонном полу и хватающим ртом воздух. Дрожащими пальцами ощупываю себя и немного успокаиваюсь.
Когда мы месяц назад ехали с Трис на поезде на встречу с Эвелин, я признался ей, что Маркус по-прежнему появляется в моих кошмарах. Мысли о нем одолевали меня перед сном, а когда я просыпался, они снова начинали мучить меня. Я боялся его, хотя уже вырос. Я уже не ребенок, который избегает жестокого, злого отца. Теперь я страшился угрозы, которую он нес моему будущему, моему становлению в качестве взрослого человека. Но прошлые страхи ни в какое сравнение не идут с тем, что грядет.
