Туз в трудном положении - Мартин Джордж Р.Р. (читать хорошую книгу txt) 📗
– Ладно, – сказала она. – Хорошо, Грег.
Она прижалась к нему. Грег привалился к изголовью кровати. Через тонкие щупальца своей способности он чувствовал, как жена расслабляется и забывает. Беременность заставила ее сосредотачиваться на том, что происходит внутри нее, – все внешнее стало не таким важным. Ей было комфортнее принять его извинения – и она поступила именно так. Однако эта мысль стала для него очень слабым утешением.
«Боже мой, что мне делать?»
Он слышал смех Гимли, бившийся в его голове. Телефон у кровати зазвенел. Грег снял трубку, надеясь, что это поможет прогнать карлика.
– Хартманн слушает.
– Сенатор? – Голос в трубке был взволнованным и прерывистым. – Это Эми. Плохая новость. Говорят, что сегодня будет серьезное сражение по поводу мандатов калифорнийской делегации…
Он едва расслышал ее за оглушающим хохотом Гимли.
После двух стопок водки похмелье у Джека наконец-то прошло. Последний час он провел у себя в номере за телефонными аппаратами: через своего заместителя Эмиля Родригеса он пытался собрать всех своих делегатов и подготовиться к дебатам по поводу платформы, которые должны были пройти завтра. В дверь постучали. Джек пообещал Эмилю перезвонить и открыл дверь. За дверью оказалась Эми с толстой пачкой инструкций в конверте. Ее каштановые волосы были сколоты высоко на макушке.
– Привет, Эми!
Джек тепло ее поцеловал, а потом затянул в номер и попытался поцеловать еще раз. Она отвернулась.
– Не время, Джек. Мы не в Буэнос-Айресе. Здесь мой муж.
Джек вздохнул:
– Значит, ты по делу.
Эми высвободилась из его объятий и поправила синий костюм, который был ей очень к лицу.
– Готовься, – сказала она, – у меня плохие новости.
– Я готов. Я приготовился уже давно.
Эми сморщила носик, реагируя на отвратительную вонь, составленную из смеси табачного дыма, спиртного и не выветрившихся до конца духов. Она присела на край стула и осторожно отодвинула переполненную сигарами пепельницу подальше от себя. Джек придвинул себе стул и уселся на него верхом, глядя на Эми поверх его спинки.
– Что случилось?
– Тебе это очень не понравится. Сегодня будут оспаривать мандаты делегации от Калифорнии.
Джек недоуменно воззрился на нее.
– Люди Джексона решили застать нас врасплох. Они заявляют, что мажоритарная система с правилом, по которому победившая на первичных выборах сторона получает все голоса, по сути своей дискриминационна по отношению к меньшинствам.
– Чепуха, – тут же откликнулся Джек. – В Калифорнии это правило существует столько, сколько я себя помню.
– Это возражение дает им возможность расформировать наш крупнейший блок делегатов – и сделать это под видом борьбы за справедливость.
– Мы соблюдали правила. Мы честно победили на праймериз.
Эми посмотрела на него с досадой.
– Джек! Правила таковы, какими их объявит съезд! Если они отклонят наших делегатов, то положат начало представительским и процедурным сражениям, которые могут все дестабилизировать. Именно это и нужно Джексону, Гору и Барнету: если воцарится хаос, это повысит их шансы на выдвижение кандидатом от партии. Если им удастся поставить нас раком и навязать процедурное поражение до первого голосования, у них появится надежда перехватить дезертиров из нашего лагеря во время второго тура.
– Здорово. Просто здорово.
Странно, он так и не может привыкнуть к тому, что женщины позволяют себе неприличные выражения. Черт, он никак не привыкнет и к тому, что это позволяют себе мужчины!
Порой он особенно остро ощущал себя реликтом.
– Конфронтация сведется к тому, кто лучше знает свод правил и ловчее ими манипулирует. Кто официальный представитель вашей делегации?
Джек беспокойно шевельнулся на стуле:
– Наверное, я.
– Ты хоть как-то разбираешься в процедурных вопросах?
Джек задумался.
– Я был членом множества советов директоров. Ты даже представить себе не можешь, какие фокусы там устраивали на заседаниях.
Эми вздохнула.
– Ты знаком с Дэнни Логаном? Он – официальный представитель нашей кампании. Я хочу, чтобы ты следовал его инструкциям.
– Когда я в последний раз видел Логана, он пьяный валялся у барной стойки в лос-анджелесском аэропорту.
Эми сверкнула глазами и тряхнула головой, убирая с глаз каштановые пряди:
– Даю тебе слово, что сегодня вечером он будет трезв!
Джек подумал и спросил:
– А у нас хватит голосов?
– Непонятно. Дукакис, как всегда, выжидает. Для нас важнее всего суперделегаты. Многие из них – это те конгрессмены и сенаторы, которые пойдут на все, лишь бы не допустить кровавой бани. Они могут проголосовать за нас просто для того, чтобы предотвратить безумие. И, конечно, Грега они знают гораздо лучше, чем Дьюка и Джексона, не говоря уже о Барнете.
– Это просто идиотизм.
– У демократов с тридцать второго года не было съезда, на котором нужен был бы второй тур. Все что-то придумывают по ходу дела.
Джек пристроил подбородок на сложенные руки.
– Я помню тот съезд. Наша семья слушала его по радио. Мы были за Рузвельта. Помню, как мой папка выставил бутыль самогона, когда техасец Джек Гарнер переметнулся от Смита и обеспечил Рузвельту номинацию.
Эми улыбнулась ему:
– Я все время считаю тебя своим молодым… соблазном. Просто не могу представить себе, что ты достаточно стар, чтобы жить в те времена.
– До Грега единственным кандидатом, за которого я голосовал, был Рузвельт на выборах в сорок четвертом, когда я был за морем. До этого я был слишком молод, чтобы голосовать. В сорок восьмом я не смог определиться между Трумэном и Уоллесом, так что вообще не голосовал.
– Ты чуть было не проголосовал за Джорджа Уоллеса? – Казалось, Эми немного шокирована. – Это на тебя не похоже.
Джек почувствовал себя ужасно старым.
– За Генри Уоллеса, Эми. За Генри Уоллеса.
– Ой, извини.
– И чтобы все прояснить окончательно, то упомянутый мной Рузвельт – это Франклин, а не Тедди.
– Это-то я знала! – Она ухмыльнулась. – Как прошла твоя встреча с Хирамом? Или лучше не спрашивать?
Джек покачал головой.
– Очень странно. Не знаю, как ее понимать. – Он посмотрел на нее. – С Уорчестером все в порядке? Я подумал, не болен ли он. Выглядел он нездоровым.
– Э-э…
– У него на шее громадная язва. Я где-то читал, что язвы могут быть симптомом СПИДа.
Эми изумленно захлопала глазами:
– У Хирама?!
Джек пожал плечами:
– Я с ним не знаком, Эми. Единственное, что я понял, – это то, что я его на самом деле не интересую.
– Ну что ж. – Она чуть улыбнулась. – Наверное, это значит, что вы нормально поладили.
– По крайней мере, он больше не преподносил мне десятицентовики.
– Это радует. – Она наклонила голову к плечу и посмотрела на него искоса. – Я сегодня встретила знаменитость. Джоша Дэвидсона. Ты с ним знаком?
– Актера? Что он здесь делает?
– Его дочь в числе наших делегатов. Он здесь как наблюдатель. Я подумала, что вы с ним знакомы: вы ведь оба актеры и все такое.
– Есть и такие актеры, с которыми я не знаком. Честно.
– Он ужасно обаятельный. Очень приятный.
Джек улыбнулся:
– Похоже, у тебя появился несколько более старый… соблазн.
Эми рассмеялась:
– Ну-ну! Может, если бы он сбрил бороду…
– Сомневаюсь. Борода – это один из его фирменных знаков.
Один из телефонов Джека зазвонил. Он посмотрел на батарею аппаратов у себя на столе, пытаясь определить, какой именно его вызывает. Эми встала.
– Мне пора, Джек. Наверное, это Дэнни Логан.
– Угу.
«Процедурная тактика, – подумал Джек. – Чудесно!» Зазвонил еще один телефон. Джек прошел к столу и поднял трубку. Оттуда раздался гудок. Похоже, день будет отвратительный.
11.00
С гнусавым воплем ярости Маки сорвал с покрытой мелкой сыпью стены календарь. На нем между широко раздвинутых женских ног его одобрения – которого, конечно, не последует – ожидали большие и малые губы в обрамлении темных волос и оливковой кожи, а робкая улыбка пуэрториканки парила где-то на заднем плане. Маки выпустил силу в кончики пальцев и провел ими по фотографии. Кусочки женщины разлетелись во все стороны вихрем разноцветных обрывков. Он почувствовал себя немного лучше.
