Имя мне — Легион - Желязны Роджер Джозеф (мир книг .TXT) 📗

Видимо, я рожден не для того, чтобы стать профессиональным преступником. Криминальный талант дается не каждому.

Я изучал все, что, по моему мнению, могло пригодиться. Изучал и изучаю. И хоть я считаю себя специалистом только в одной науке — науке существования «в тени», — у меня широкая эрудиция.

К тому же я обладаю важным преимуществом перед всеми остальными людьми: меня нет.

Когда мои карманы опустели, я решил обратиться к Дону Уэлшу. Я знал, кто он такой, и надеялся, что он обо мне никогда ничего не узнает. Это решение определило мой modus vivendi [6].

С тех пор прошло более десяти лет, и за это время у меня не возникало претензий к Дону. Правда, пришлось-таки набраться опыта в обращении с отмычками, не говоря уже о наркотиках и «жучках». Но я не жалуюсь — работа есть работа.

Не знаю, всерьез они считали, что я блефую, или нет. Замечание о низком уровне жестокости наводило на мысль, что у них был доступ к моему досье в Центральном или к личному делу в сейфе капитана. А если они знакомы с моим личным делом, то наверняка заглядывали и в вахтенное расписание и знают, что скоро мне на вахту. А до Пробуждения остались считанные часы.

Будильник на тумбочке показывал без пяти шесть. В восемь мне предстояло заступить на вахту. Времени, чтобы добиться от гостей правдивых ответов, было в обрез.

Я ждал этой встречи целый месяц, и результат ее целиком зависел от того, удастся ли мне «расколоть» их за два часа.

Я не сомневался, что они будут тянуть время. Они знали, что я не рискну оставить их в каюте на целый день, а единственная альтернатива — выдать их корабельной охране. Но мне этого совсем не хотелось — возможно, на борту у них есть друзья. Либо сами они заранее подстраховались, сделав выводы из неудачи с «Джей-9». Еще одна диверсия — и Пробуждение Румоко, намеченное на пятнадцатое сентября, будет отложено.

Чтобы получить деньги, я должен послать Дону Уэлшу посылку. Но мне пока нечего было положить в посылочный ящик.

— Джентльмены! — Я не узнал собственного голоса — по-видимому, затормозились рефлексы. Я перестарался, сдерживая движения и речь. — Джентльмены, пришел мой черед. — Я развернул кресло и уселся, оперев рукоять пистолета на предплечье, а предплечье — на подлокотник кресла. — Однако, прежде чем приступить к делу, я намерен обратиться к вам с речью, направленной, как вы правильно догадываетесь, на то, чтобы склонить вас к откровенности. Вы не агенты правительства, — продолжал я, переводя взгляд с одного гостя на другого. — Вы представляете здесь интересы частного лица или лиц. Будь вы агентами правительства, вы бы, несомненно, знали заранее, что я таковым не являюсь. Поскольку вы прибегли к крайней форме допроса с пристрастием, у меня есть основания считать, что вы готовы на все. Логика подсказывает мне, что попытка утопить «Джей-9» предпринята вами. Это не случайность, а диверсия, и я уверен в этом, ибо лично сорвал ее. Все вышеизложенное вполне объясняет, почему вы находитесь в моей каюте. Поэтому я не вижу необходимости задавать вам такие вопросы. Я готов допустить, что ваши удостоверения личности — подлинные. В любой момент я могу достать их из ваших карманов, если они там, но ваши имена наверняка ничего мне не скажут. Поэтому я не стану тратить время. Говоря откровенно, я хочу, чтобы вы ответили только на один вопрос, и, возможно, этот ответ не причинит ущерба вашему нанимателю или нанимателям, которые, несомненно, сразу от вас отрекутся. Я хочу знать, на кого вы работаете.

— Зачем тебе это? — хмуро спросил тот, что повыше, и я впервые заметил шрам, пересекавший его верхнюю губу.

— Мне любопытно, кого так заинтересовала моя скромная персона.

— Что ты предпримешь, если мы ответим?

Я пожал плечами:

— Возможно, акт личной мести.

Высокий отрицательно покачал головой.

— Ты тоже на кого-то работаешь, — промолвил он. — Если не на правительство, то на лицо, которому мы вряд ли симпатизируем.

— То есть вы признаете, что действовали не по личным мотивам? Если не хотите сказать, кто вас нанял, скажите хотя бы, почему он заинтересован в срыве проекта.

— Нет.

— Ладно, не буду настаивать. Похоже, вы служите некой важной особе. Между прочим, я мог бы кое-что предложить в обмен на откровенность.

Тот, что пониже, засмеялся, но напарник обжег его взглядом, и он умолк.

— Хорошо, оставим эту тему, — сказал я. — Нет так нет. Поговорим о другом. Я могу выдать вас корабельной службе безопасности, обвинив только во взломе и проникновении в мою каюту. Могу даже соврать, что вы были пьяны и утверждали, что каюта принадлежит вашему приятелю, с которым вы хотите пропустить по стопочке перед сном. Что скажете?

— Так есть здесь «жучки» или нет, в конце концов? — спросил тот, что пониже. Он выглядел чуть помоложе своего приятеля.

— Конечно, нет, — отозвался тот, что повыше. — Заткнись, сделай милость.

— Что скажете? — повторил я.

Он снова покачал головой.

— В таком случае придется рассказать охране все как есть. Про наркотики, допрос и так далее. Что теперь скажете?

Тот, что повыше, подумал и опять покачал головой:

— Неужели ты это сделаешь?

— Сделаю…

Казалось, он задумался.

— А следовательно, не смогу уберечь вас от болезненных ощущений, как это ни печально. Даже если вы невосприимчивы к наркотикам, все равно больше двух дней не выдержите, потому что кроме «психотропов» к вам применят все остальные штучки. Рано или поздно вы заговорите. По мне, так лучше рано, ибо я подозреваю, что для срыва проекта вы подготовили кое-какие сюрпризы…

— Черт бы его побрал! Он слишком сообразителен!

— Скажите ему еще разок, чтобы заткнулся, — попросил я того, что повыше. — Он слишком спешит, не дает мне позабавиться… Ну так как? Выкладывайте, — продолжал я, выдержав паузу. — Я ведь все равно добьюсь ответа.

— Он прав, — проворчал человек со шрамом. — Ты чересчур сообразителен. По коэффициенту умственного развития и «персональному профилю» этого не скажешь. Могу я тебе кое-что предложить?

— Можете, — кивнул я, — если это «кое-что» будет достаточно весомым. И если заодно вы скажете, от кого исходит предложение.

— Хочешь четверть миллиона долларов наличными? Это максимум того, что я могу дать. За это ты должен отпустить нас и заняться своими делами. И забыть о сегодняшней встрече.

Я обдумал предложение. Не буду лукавить: оно выглядело заманчиво. Но за последние годы через мои руки прошло немало денег, и мне не хотелось сообщать «Частному сыскному агентству Уэлша», с коим я рассчитывал сотрудничать и впредь, о своей неудаче.

— Кто и когда мне заплатит? И чем? И за что?

— Сегодня вечером я смогу выплатить половину суммы, вторую — через неделю, в крайнем случае через десять дней. Чем? Любой валютой, на твое усмотрение. За что? Думаю, ответ ясен: мы у тебя кое-что покупаем.

— Похоже, у вашего босса денег куры не клюют, — заметил я, бросая взгляд на будильник — он показывал шесть пятнадцать. — Увы, я вынужден отклонить ваше предложение.

— Значит, ты служишь не правительству. Агент правительства от денег бы не отказался, но все равно выдал бы нас.

— Подумаешь, открытие! Я сам только что сообщил вам, что не имею отношения к правительству.

— Кажется, мистер Швейцер, мы зашли в тупик.

— Не думаю. Это была только присказка, сказка — впереди. Я вынужден перейти к решительным действиям. Приношу свои извинения, иного выбора у меня нет.

— Ты в самом деле способен на насилие?

— Боюсь, что да. Кстати, хочу вас разочаровать: вчера я малость перебрал и в ожидании сильного похмелья позаботился об отгуле. У меня весь день свободен. Поскольку вы уже получили весьма болезненную рану, можете пока отдохнуть.

Я медленно встал, ничем не выдавая головокружения. Не отвязывая от стула парня, который пониже, я поставил его на ноги, притащил в ванную и усадил под душ. Он несколько раз пытался ударить меня головой, но безуспешно.