Восточный конвой - Михайлов Владимир Дмитриевич (книги серии онлайн .TXT) 📗
– А огня?
Милов ответил не сразу:
– Как сказать: от пуленепроницаемого жилета не отказался бы.
– Думаете, это поможет?
– Нет, конечно. Я шучу.
– Понимаю. Хорошо, мы позаботимся обо всем, что сможет вам понадобиться. Полагаю, самым лучшим будет – заложить груз на том самом месте, куда вы прибудете.
– А средства связи?
– Снабдим, разумеется. Но тоже – только в случае крайней необходимости. Каждый сеанс увеличивает риск. Да что я вам говорю – все это прописные истины.
– Только учтите одно пожелание, – сказал Клип тоном, подчеркивавшим важность того, что он собирался сказать. – Занимайтесь своим делом, и не отвлекайтесь ни на что другое, понимаете? Ни на какие увлекательные дела – вроде поисков тех мифических ракет, о которых в свое время было немало шума – вы помните, разумеется…
– Очень смутно, – сказал Милов. – Куда уж тут отвлекаться – вы мне надавали заданий… А сколько у меня времени на подготовку?
– Старт – не позже, чем на седьмой день.
Милов покачал головой.
– Я не располагаю таким временем.
– Что вы хотите этим сказать?
– У меня есть и другие дела. Если вы можете отправить меня, самое позднее, послезавтра – я берусь за работу. Если нет – отказываюсь. Я не умею откладывать.
– Что же, нас это вполне устраивает. Любите летать?
– Нет, – сказал Милов. – Но привык.
– А падать?
– С высоты? С парашютом, вы имеете в виду?
– Я имею в виду – без него.
– Откровенно говоря, такого опыта у меня нет.
– Вот и появится.
– Не скажу, чтобы вы меня обрадовали.
– Надеюсь, что все обойдется без неприятностей.
– Дай-то Бог.
– Разумеется, мы будем молиться за вас.
– Благодарю.
«Как все это понимать в свете предчувствий? – подумал Милов, идя по длинному коридору в отведенную ему комнату. – Считать все это удачей или наоборот? Сумма красивая, слов нет. Но работа предстоит кудрявая, и даже очень. Ладно, кто поживет, тот увидит…»
Глава вторая
Самолет компании «Си-Эй-Ти», совершавший чартерный рейс из аэропорта Кеннеди в Бомбей с посадками в Рейкьявике и Москве, по неизвестной причине взорвался в воздухе в половине первого ночи. Пассажиров на борту потерпевшего аварию воздушного корабля было, по счастью, немного – главным образом группа, похоже, спортсменов во главе с тренером, летевшая в Россию, чтобы, судя по их разговорам, сыграть несколько товарищеских матчей с российскими профессионалами, а после соревнований провести еще день-другой в Москве. Деловые люди, направлявшиеся из Штатов в Москву или Дели, предпочитали другие, более быстрые рейсы. В Москве же самолет – судя, во всяком случае, по документации – должен был принять пассажиров, желавших лететь в Индию. Наверняка то должны были быть мелкие российские коммерсанты.
Взрыв произошел в хвостовой части самолета, и лишенная управления машина тут же перешла в беспорядочное падение. Еще не так давно подобная катастрофа означала бы безусловную гибель всех, кто находился на борту; однако к тому времени, о котором идет речь, наученные горьким опытом авиационные державы разработали достаточно эффективные способы спасения людей даже и в таких вот безнадежных случаях. И когда самолет устремился вниз, совершая, подобно падающему листу, непредсказуемые движения, летчикам даже не пришлось ничего предпринимать самим: исправно сработавший компьютер мгновенно привел в действие необходимые механизмы. Специально для такого случая предназначенные заряды, исполняя свою миссию, отстрелили все, что теперь оказалось лишним в обезжизненной машине: крылья вместе с топливными баками, и еще как-то державшиеся на полуоторванной хвостовой части моторы. Над фюзеляжем, внутри которого пассажиры успели уже надеть дыхательные маски, выскочившие из спинок кресел, как только давление в салонах начало падать, – над фюзеляжем взметнулись, словно узкие, длинные языки пламени, а потом и широко распахнулись, и тут же стали раздуваться, заполняясь гелием из имевшихся на борту баллонов, спасательные аэростаты, чьим первым назначением было – мягко опустить на землю все, что уже нельзя было назвать самолетом, но что еще оставалось средством передвижения. Опустить, где придется, чтобы спасти. Пригодились все-таки громадные оболочки, до этого хранившиеся в уложенном виде в тесном пространстве между обшивкой лайнера и потолком пассажирской кабины. Падение самолета замедлилось, отстреленные части его, обогнав, уже исчезли глубоко внизу, а командир корабля, едва только он убедился, что и главный, и оба вспомогательных аэростата раскрылись полностью, объявил по трансляции, что всякая опасность жизни и здоровью пассажиров, а также целости и сохранности их багажа миновала.
Пассажиры, успевшие надежно пристегнуть пояса безопасности, перенесли воистину трагическое происшествие с достойным уважения спокойствием – вряд ли естественным, но тем не менее завидным. Так что несколько минут – довольно много, впрочем, – пока останки машины снижались, в кабине никто не кричал, не вскакивал с места и вообще не проявлял никаких особенных признаков растерянности: все, повинуясь команде тренера, просто-напросто остались на своих местах, лишь приняв рекомендованные для таких ситуаций позы: пригнулись, приблизив головы к коленям. И лишь рослый пожилой мужчина, до того дремавший в кресле «С» в первом ряду, отстегнулся, встал, несмотря на ощутимую болтанку, сделал, придерживаясь за переборку, три-четыре шага, нажал ручку двери и оказался в пилотской кабине. Видимо, действие это заинтересовало и тренера спортсменов, который немедленно поднялся со своего места и последовал за пассажиром.
В рубке было спокойно. Командир корабля сидел, откинувшись, насколько позволяла спинка кресла, второй пилот курил сигарету, глубоко затягиваясь и медленно выпуская дым, штурман, держа ладони на наушниках и полузакрыв глаза, слушал эфир. Казалось, никто из них не удивился неожиданному появлению пассажира. Он аккуратно затворил за собою дверь, широко расставил ноги, чтобы держаться устойчивей. Когда секундой позже в рубку вошел тренер, пассажир лишь посторонился, чтобы пропустить его. И опять-таки никто из экипажа не выказал ни малейшего признака удивления или беспокойства.
– Ну, как – спросил пассажир, глядя на командира. Вопрос был задан по-английски. Пассажир владел языком чисто, но легкий, едва уловимый акцент свидетельствовал о том, что язык этот не был для него родным.
– Все о’кей, – ответил командир невозмутимо.
– Насколько возможно в этих условиях, – дополнил второй пилот.
– Неожиданности? – поинтересовался пассажир, не проявляя никакого волнения.
– Ветер, – на этот раз ответил штурман. – Не по прогнозу. Норд-вест, с моря. До двухсот сорока футов. В этом году ветры вообще словно с цепи сорвались.
– Вроде бы ни к чему нам такой ускоритель, – сказал пассажир.
– Совсем некстати, – пробормотал тренер команды.
– А, ладно, – усмехнулся второй пилот. – Мелкая картошка.
– Значит, пронесет? – спросил пассажир.
– Боюсь, что занесет далековато, – кивнул командир.
– Может перенести через границу?
– Джордан, – сказал командир, – как полагаешь?
– Не думаю, – сказал штурман.
– Джордан так не считает, – сказал командир.
– О’кей, – сказал пассажир. – Поживем, увидим. Тогда у меня пока все. А у вас, тренер?
– Я подожду до земли, – сказал тренер. – Хотел только сказать, что у нас всё в порядке.
– Хотите кофе? – предложил штурман.
– Потом, – сказал пассажир. – На земле. Просигналить успели?
– Это автоматически, – объяснил второй пилот. – Комп подает сигнал без наших просьб.
– Спасибо за информацию, – поблагодарил пассажир.
– Не стоит благодарности, – ответил капитан.
Пассажир кивнул и неторопливо вернулся в салон, где включенные табло просили пассажиров воздержаться от курения и пристегнуть ремни.
