Сержанту никто не звонит - Врочек Шимун (читать книги онлайн .txt) 📗

— То есть она... мертва?

— А ты знаешь другой способ?

Ришье покачнулся. Держись, держись, еще немного. Ришье усилием воли отогнал беспамятство...

Станиса охватили сомнения. Рыцарь отодвинул девушку от себя, посмотрел в глаза...

Закричал.

— Слышал сказку о неразменном гроше? Так вот, душа — тот же неразменный грош... вернее, не грош... мешок талеров! Продав душу один раз, ты можешь продавать ее снова и снова — а капитал будет только расти. Когда меня распотрошила бомба, я решил рискнуть. Совсем одурел тогда от боли, — Анджей потер лоб, словно от воспоминаний у него раскалывалась голова. — Подмахнул договор, прикупил жертву... К жертвеннику меня несли на руках — зато оттуда я вышел сам. Здоровый, полный сил и помолодевший на десять лет. Потом появился Хозяин Тотемов... Я решил, двум смертям не бывать...

— И пустил душу в оборот.

— Верно, Ришье. Пустил душу в оборот.

«Когда любитель берется за работу профессионала... Вкривь, вкось, с надрывом и кровью...»

Ришье согнул левую кисть. Обсидиановый стилет прорвал основание ладони и лег в пальцы. Рукоять мокрая... как бы не выскользнула...

«Больше всего я не люблю ситуации, когда возникает необходимость в героях». Салют, Вальдар, Капитан Висельников!

Герцог смотрел в окно. Гейворийцы отражали нападение мертвых гребцов... Если это можно назвать атакой. Несколько десятков мертвецов вяло передвигались по двору, скрючившись, словно с больным животом... Значит, Адам где-то рядом...

— Не вижу Вальдара! — азартно комментировал Анджей. — А... еще один... Почему Капитан Висельников не возглавил свою армию?

— Вальдар умер от ран, — сказал Ришье. — Надеюсь, его хорошо встретили на небесах... А ты отправишься к чертям в котел, Анджей. Я не шучу.

— Ты все-таки чертовски храбрый сукин сын, Ришье! — засмеялся Мертвый Герцог, по-прежнему глядя в окно. — Скажи, почему я должен отправляться в ад?

Старое поверье. Живая кость можно убить любого колдуна. Адам подозревал, что обсидиан будет бесполезен...

— Герцог?

Анджей повернулся... увидел забрызганного кровью Ришье... замер... в мертвых глазах мелькнуло нечто, напоминающее испуг... Ришье ударил. Вспышка боли! Срубленные под острым углом кости руки вонзились Анджею в грудь... пошли к сердцу...

Анджей зашипел. В мертвых глазах наконец появилось некое подобие жизни. Ришье навалился на него, всем телом вгоняя остатки руки глубже... Выдохнул в бледное лицо:

— Потому что я настаиваю, мессир Мертвый Герцог.

«Это военная экспедиция, а не увеселительная прогулка, мессир Лисий Хвост!»

Я знаю, мессир Капитан. Уж это-то я знаю...

— Долгой жизни и честной смерти, милорд.

Серое утро. Раскисшая, стоптанная в грязь земля, влага в воздухе, мелкими каплями оседающая на коже. Осень лезет мокрыми руками в чужой дублет...

В мой дублет.

— Долгой жизни, сэр Аррен, — ответил я негромко. — Пришли посмотреть на казнь?

— Я пришел проводить несчастного в последний путь.

— Вам он нравился? — поинтересовался я. — Впрочем, не отвечайте... Я знаю, что нравился.

— Он так молод.

«Он стоил мне восьми солдат.»

— Сэр Олбери приговаривается к смертной казни, — возвестил глашатай. Потом сделал паузу — казалось, я слышу, как толпа вдохнула и замерла... Тишина. Лишь издалека доносится обычный гул: шлеп, шлеп, шлеп и всхлипывание грязи под сотнями ног. Хучи не знают усталости. Месяц и два дня назад я думал, что сойду с ума от этого шума... Обманывался.

— Он будет повешен.

Роковые слова отзвучали, и я увидел, как в одночасье молодость обращается в старость. Сломался. Он готов был умереть, этот сэр Олбери, дерзкий и отважный рыцарь, красавец и волокита... Глупец, нарушивший мой приказ. О чем он грезил? Не просить, не умолять, твердо шагнуть на эшафот и положить буйную голову на плаху...

Уйти красиво.

Только вот я не верю в красивую смерть.

Смерть — уродлива. Чтобы убедиться в этом, достаточно сделать два шага за ворота...

— Приговор привести в исполнение немедленно. Генри Ропдайк, граф Дансени, писано восьмого октября, тысяча пятьсот тридцать второго года от рождества Господа нашего, Иисуса Христа...

Какое страшное молчание. Мертвой тишину делают люди... и хучи.

Шлеп, шлеп, шлеп.

Я обвел взглядом толпу. Ну, кто из вас самый храбрый? Кто попросит за Олбери. Ты, толстяк? Или ты, лысый? А, может, предоставите это женщине — какой-нибудь сердобольной старухе? Ее-то уж точно не трону...

— Милости, милорд! — взвыл голос. — Честной смерти! Милости!

Наконец-то.

А то я устал ждать.

...Мне всегда казалось, что я умру осенью. Шагну в объятия старухи с косой, свалюсь в грязь, под ноги наемной швейцарской пехоте — острие алебарды пронзит кирасу и войдет в живот. Но умру я не сразу. Рана загноится, будут кровь, жар и мучительные сны. А еще через несколько дней, почернев и воняя, как брошенная волками падаль, я отойду в мир иной. Жаль, что я лишился юношеских грез о героической кончине... Прекрасная дама, рыдающая над телом рыцаря, наденет на его белое чело венок из красных роз и запечатлеет на устах... Жаль.

Прекрасная дама, рыдающая над хладным телом, гораздо приятней хуча, с громким чавканьем это тело пожирающего.

— Честной смерти, Генри, прошу тебя, — шагнул ко мне Вальдо. Рослый и плечистый, с белыми усами и черной шевелюрой, Вальдо хороший боец, но никудышный правитель. Он не понимает. Нельзя давать черни даже призрачной власти над собой. Были жестокие правители, были умные правители, были жестокие умные правители... Добрых — не было. Вместо них правили другие.

В жестоком деле доброта — сродни глупости.

— Кузен, Алан Олбери — всего лишь мальчишка, — вступил Сидни. Как же без двоюродного братца?

— ЧЕСТНОЙ СМЕРТИ! — кричит толпа.

...Ему двадцать три с небольшим. И он стоил мне восьми солдат.

Я поднял руку. Толпа смолкла, «жалельщики» отступили назад и приготовились слушать. Вот только услышат ли они меня...

— Вы просите милости? — я обвел взглядом площадь. Ожидание, весомое, словно тяжесть кольчуги, легло мне на плечи. — Ее не будет.