Р26/5/пси и я (СИ) - Коуни Майкл Грейтрекс (книга регистрации txt) 📗
— Не обманывайся их внешностью, — заметил Бэнкрофт. — Они вполне разумные существа.
— Интересно, а как у них с сексом? — хихикнул Скотт, забывая про научный подход и вглядываясь в фотографию.
Карамбиане не имели видимых половых органов. Вопрос карамбианского секса служил предметом многочисленных дискуссий. Биологи с удовольствием дискутировали на эту тему, тем более что сами карамбиане проявляли сдержанность в данном вопросе. Биологи пришли к выводу, что процесс совокупления, скорее всего, доставляет карамбианам невероятное наслаждение и сопровождается острым чувством вины (последнее уже предположили психологи). Об этом были написаны серьезные работы, выдвигавшие самые необычные теории.
— Не знаю, — отрезал Бэнкрофт. — Не спрашивал. И тебе не советую. Помнится, на Фестивале Земли вождя Мора окружила толпа репортеров. Они не придумали ничего умнее, чем без конца повторять этот глупый вопрос. И если уж репортеры не выудили ничего, я сомневаюсь, что это удастся тебе. Также не спрашивай, откуда берется шуум. Это один из самых строго охраняемых секретов Вселенной.
— Ясно. — Скотт почувствовал легкое раздражение. — Должен заметить, вы не кажетесь любознательным человеком. Ваше отношение трудно назвать научным подходом.
— Я торговец, — коротко ответил Бэнкрофт.
— Вы упустили такую возможность! — Очки Скотта снова сверкнули. — Вы могли изучать планету, получая информацию, что называется, из первых рук. Монологист многое бы отдал за это!
— Монологист?
— Биолог, специализирующийся на жизненных формах типа карамбиан. То есть на моноподах. На одноруких, одноногих, одноглазых и так далее. Удивительные существа! Я прочитал о них все что нашел, когда узнал о назначении. А вы знаете, что лишь одна похожая раса из уже открытых...
— Пристегнись, Скотт. Мы приземляемся.
— А вот и они, — пробормотал Бэнкрофт, стоя у иллюминатора.
— Ничего себе! Они и правда удивительны! — Скотт протер рукавом стекло и прищурился, стараясь проникнуть взглядом сквозь постепенно оседающее облако серого вулканического пепла.
Метрах в двухстах поодаль неподвижно замерли серые монолитные фигуры. Пятеро карамбиан внимательно наблюдали за кораблем.
— Они подойдут ближе, как только осядет пыль и мы выйдем наружу, — пояснил Бэнкрофт. — Они бережно относятся к своему зрению. Из-за того что у них единственный глаз, они стараются не подвергать его риску. Например, никогда не выходят к океану, потому что вода в нем соленая и они боятся попадания брызг в глаз. Прибрежные районы здесь почти не заселены.
Воодушевленный Скотт обрушил на Бэнкрофта поток вопросов. Пока тот выкладывал все что знал о фобиях моноподов, пыль осела, и люди выбрались через люк на лестницу. Воздух мало чем отличался от земного, но Скотт принюхался и сморщился: в воздухе чувствовался запах серы.
Как только люди спустились к подножию лестницы, группа карамбиан начала подпрыгивать на месте, поднимая клубы пыли своими основаниями. Внезапно они тронулись с места и направились в сторону Скотта и Бэнкрофта. Передвигаясь прыжками, они напоминали ожившие кегли. Скотт усмехнулся: до чего же нелепое зрелище! Может, если бы карамбиане прыгали в унисон, в едином ритме, это выглядело бы не столь абсурдно?
Усмешка Скотта угасала по мере приближения туземцев: от их прыжков задрожала земля, сначала мелко, потом все сильнее. От этих огромных, увесистых существ исходило ощущение опасности. Их тонкие щупальца выглядели достаточно сильными, чтобы повалить человека на землю и потом раздавить широким основанием...
— Приветствую, друг Бэнкрофт, — прозвучал глубокий, низкий голос. Слова были произнесены на универсальном языке, но в странной манере: отрывисто, с четким разделением звуков, словно серия быстрых отрыжек.
— Привет, Мор, — ответил Бэнкрофт. — Очень рад тебя видеть. Это — Скотт. Он... э-э-э... сопровождает меня в поездке, чтобы поднабраться опыта.
— Приветствую, друг Скотт.
Скотт неуверенно протянул руку и тут же почувствовал, как ее крепко сжало кожистое щупальце. Он встретился взглядом с Мором и вздрогнул, когда огромный глаз ему подмигнул. Предположив, что это местная форма приветствия, Скотт поспешно подмигнул в ответ, чтобы не обидеть гигантского негуманоида, железной хваткой удерживающего его руку.
Бэнкрофт с усмешкой наблюдал за ними, понимая, что все дело в очках Скотта: они совершенно заворожили Мора. Старый вождь был очень впечатлителен.
Некоторое время они обменивались любезностями, после чего Мор представил людям остальных членов группы. Потом Бэнкрофт перешел к делу:
— Как твоя деревня, Мор? Процветает?
Брюшной насос Мора заметно пульсировал под серой кожей.
— Нет, друг Бэнкрофт. Дела становятся только хуже... Шуума все меньше. Мне очень жаль, но на этот раз мы предложим совсем немного.
— Не беспокойся, я дам хорошую цену... Если позволишь, мы задержимся у вас на пару деньков. Кораблю требуется мелкий ремонт, да и Скотт хочет поизучать вашу растительность... — Бэнкрофту совсем не хотелось обманывать моноподов, но он хорошо знал, как карамбиане относятся к предложениям о помощи. Казалось, они сознательно стараются не допустить, чтобы им помогали.
— Моя деревня — ваша деревня, — ответил Мор не задумываясь. — Добро пожаловать!
Скотт зачарованно наблюдал, как ускоряется брюшной насос монопода, мощными ударами отбивая такт под сморщенной кожей. Казалось, что там скрыт огромный поршень с ходом более полуметра. Поршень набрал обороты, Мор начал подпрыгивать, развернулся и поскакал по утоптанной тропинке в сторону деревни. Остальные последовали за ним.
Поначалу Скотт пытался идти по серой, пепельного цвета почве, но она оказалась такой пористой и мягкой, что при каждом шаге он проваливался по щиколотки в землю. Наконец он отказался от своей идеи и пошел вслед за Бэнкрофтом по узкой твердой тропинке, утоптанной почти на полметра ниже уровня земли бесчисленными проходами моноподов.
— Может, лучше устроить опорную базу на корабле? — шепотом спросил Скотт у Бэнкрофта. Они шагали позади Мора и его свиты — колонны прыгающих, сотрясающих землю монолитов.
— Нет, — тихо ответил Бэнкрофт через плечо. — Это невежливо. Деревня вполне сносное место. Специально для меня они там держат хижину. Нельзя пренебрегать их гостеприимством.
— Понятно. — Скотт с тоской оглянулся на чистый и сверкающий под полуденным солнцем корабль. Потом неприязненно посмотрел на деревню — кучку темных безликих куполов прямо по курсу. Сравнение порождало депрессию. Скотт с трудом допускал, что в деревне есть водопровод и горячая вода. И, самое главное, каковы здешние уборные?
— Вот мы и пришли. — Бэнкрофт откинул закрывающую вход завесу из сухого растительного материала. — Это наш дом.
Скотт коротко взглянул на Бэнкрофта, пытаясь уловить сарказм.
— Это?
Изнутри дом представлял собой одно круглое помещение, сходящееся куполом вверх. Полом служил неравномерно утоптанный слой вулканического пепла. Окон не было вообще. У стены напротив входа разрослась небольшая колония серых сферических грибов. На полу валялась куча невыделанных шкур. Бэнкрофт наклонился и разделил их на две части.
— Ты только посмотри, Скотт, какая роскошь! Может, ты не отдаешь себе отчет, но твоя постель стоит приблизительно два миллиона юникредиток.
— Невероятно! — Скотт поднял одну из шкур и подошел к входу. — Боже правый! — пробормотал он в изумлении. В его руках была идеальная невыделанная шуум.
Вечером они сидели на корточках в хижине Мора, а вокруг них возвышались вождь и четверо старейшин. Все пили курм, сильнодействующий дистиллят, который деревенские гнали из хлыст-дерева с помощью аппарата, завезенного Бэнкрофтом несколько лет назад. Познакомив простаков с алкоголем, Бэнкрофт не испытывал угрызений совести, и на то были свои причины.
— То есть вы снабдили их самогонным аппаратом? — раздраженно спросил Скотт, опуская кружку. — Но это же низко! Вы же знаете законы Союза. Нет ничего позорнее, чем спаивать невинных живо... э-э-э, невинные формы жизни. Ради всего святого, для чего вы это сделали?
