Хроника глобального бреда - Фролов Александр (лучшие бесплатные книги txt) 📗

Из тридцати шести бойцов, остававшихся с воеводой от всего конвоя (четверо отбыли раньше на грузовиках с лошадьми), пять человек были убиты; погиб и сам Павел: пуля ударила ему в висок. Тела Галстяна и дружинников везли на лошадях по очереди, похоронили их на кладбище нижегородского Богородского монастыря.

Александр долго молчал, узнав о страшной потере. Наконец собрался с мыслями и попросил продолжить доклад.

Сотник Ломакин добавил только, что кроме солдат, купцов и лошадей привезена купеческая казна, а Василий Манин, присутствовавший на переговорах Павла с Мурза-агой, вспомнил, как тот рьяно настаивал на передаче ему боеприпасов, привезенных из России и обещал никогда не применять их против русских. Галстян тогда резко отказал, почувствовав лживость натуры нового хана, и теперь сотник прямо предупреждал князя:

— Этому оружие давать нельзя — обязательно пустит против нас!

— Да, Вася… враг у нас появился серьезный, — отвечал тот в раздумье. — Такой на месте не усидит — дальше пойдет. А остановишь его ты… вступай в чин воеводы!

7

В конце весны снова наведались инопланетяне. Они не садились на своей «тарелке» прямо у княжеской резиденции, а просто-напросто появились однажды вечером в покоях Александра — на этот раз их было двое. Орлов сразу узнал Сириама и радостно обнял его; второго пришельца приветствовал поклоном.

— Вы по делу или проведать только?.. — в оживлении спросил Александр.

— Только проведать, — как всегда сухо ответил Сириам.

— Знаете, наверное, о нашем несчастье?

— Да, знаем.

— Как же вы не отвели беду? Для вас это было нетрудно!

— Мы не обязаны предотвращать гибель тех людей, которые не участвуют в реализации нашего плана регенерации земной цивилизации.

— Да что вы говорите!.. Разве Павел не участвовал в восстановлении общества? — с нескрываемым удивлением спросил Александр.

— Он не состоял в числе тех, за кем мы наблюдаем с момента рождения.

— А я, значит, состою?..

— Да, вы состоите.

— И за какие же заслуги? — попытался иронизировать Орлов, сам заметив, как в нем начинает копиться негодование рациональностью пришельцев.

— Дело не в заслугах: еще задолго до вашего рождения мы знали, что именно вы возглавите русский народ.

— Хм! — недоумевал Александр. — Допустим, вы узнали это с помощью машины времени. Но зачем тогда курировать мою судьбу, если все предопределено?

— Далеко не все. В судьбе человека часто играют важную роль такие внешние обстоятельства, которые могут значительно повлиять на ее направленность.

— Вы, значит, подталкиваете субъекта, стоящего на распутье к правильному, по вашему мнению, выбору своих действий?

— Совершенно верно. Вы тоже неоднократно стояли перед выбором и не всегда принимали верное решение; тогда мы меняли сценарий окружающих обстоятельств и вы продолжали двигаться по жизни в нужном нам направлении.

— Например?..

— Когда вы сильно увлеклись Жанной Мальковой и забыли обо всем сущем, нам пришлось вывести ее из сферы вашего внимания и вернуть вас к реальности.

— Вы ее убили?!..

— Она сама себя убила. Вам не следовало заводить с ней знакомство, отвлекающее от более важной задачи: осознания совершающихся в мире фундаментальных процессов.

— И вы так смаху уничтожили дорогого мне человека?! — Орлов вскочил, готовый придушить собеседников.

— Успокойтесь, — старался привести его в чувство Сириам. — Жанна не погибла. Похоронено лишь ее прежнее тело, а внутренняя сущность опять живет в другом теле.

— И где же она? — хрипло спросил Александр, все еще обуреваемый негодованием.

— Это неважно: даже встретившись, вы не узнаете друг друга. Прошу вас сесть.

Орлов сел, выпил воды и опять почувствовал легкое покалывание на висках; душевное возбуждение постепенно уходило. — Быстро нервы глушат… телепаты хреновы! — подумал он и еще спросил:

— Она далеко отсюда?

— Да, искать не стоит.

— Ну, черт с вами! — пошел на попятную Орлов. — Ладно, хоть жива. Жаль, что не встретимся: душа-то у нее… чудо!

— Не волнуйтесь. Вам нужно заниматься тем, что более важно, — старался отвлечь его Сириам.

— Хм!.. Это для вас, импотентов, не важно. А для человека нет ничего важнее любви! — с неулегшимся еще возмущением возразил Александр.

— Уверенность в этом утверждении приводит людей к социальной слабости. Человек становится способным совершить преступление ради любви и тем самым исключить себя из общества: стать вне закона, — резонно возразил Сириам.

— Да уж бывает!.. — с охотой подтвердил Орлов, и почувствовал удовлетворение от очевидного превосходства дерзких и страстных землян над их замшело-рациональными и холодными как рыба «братьями по разуму».

Он снова спросил:

— Ну, а во что вы еще серьезно вмешивались для коррекции моей судьбы?

— Дети сильно отвлекли бы вас от изучения мировых закономерностей, поэтому мы избавили вас от лишней обузы.

— Как это?.. — похолодел Александр.

— Весьма просто, — стал пояснять Сириам, не замечая за собой бестактности. — Вы знаете, что в клетках вашего организма одна лишняя хромосома — эта генетическая девиация определяется как синдром Клейнфельтера. Генную модификацию половых клеток родителей мы произвели еще до вашего зачатия и таким образом вы получили достаточное количество свободного времени для успешного получения всеобъемлющего знания.

Орлов был близок к потере сознания в бешенстве от услышанного: горячая волна окатила голову, руки задрожали. Сириам добавил ему ярости, бестолково похвалившись:

— Вы должны быть признательны нам и довольны нашей предусмотрительностью! Физиологического ущерба нет, вы полностью пригодны для земной жизни… но нет и лишних помех для интеллектуального совершенствования.

Орлов не мог уже сдерживаться. Он прямо через стол выдернул Сириама левой рукой за грудки и поднес лицо к лицу; хотел правой открутить ему нос, но носа не было. Тогда Александр, не отдавая отчета в действиях, стал отвешивать пришельцу крепчайшие щелбаны в выпуклый лоб, приговаривая при каждом зловещим шопотом:

— Это дети помеха?.. Это дети помеха?!.. А ты, сука, обо мне подумал… как мне-то на белом свете жить? Ты, гаденыш, меня спросил?!..

Непропорционально большая голова гуманоида безвольно болталась на тонкой шейке сотрясавшегося щупленького тельца; и без того большие, глаза выкатились из орбит: он задыхался.

Орлов уже ревел:

— У-у, тварь!.. Ай, же тварь!!

Наверное, Александр убил бы потерявшего осторожность умника, но его вкрай ошалевший товарищ справился, наконец, с растерянностью и нажал какую-то кнопочку на своем браслете. Сильнейший психоэмоциональный разряд пронзил Орлова сверху донизу; он отпустил инопланетянина и рухнул на стул, бессильно свесив руки.

Придя в себя через минуту, Александр еще не сразу понял, что произошло. Наконец сознание стало отрывками возвращаться: в ушах пронеслись последние фразы конфликтного диалога, взгляд на онемевшие руки напомнил об их нечаянном буйстве. Осоловело рассматривая лица гостей, Орлов догадался, что оскорбил их и невнятно пробормотал:

— Извиняюсь, ребята… что-то я не то сказал?..

Сириам не мог еще отдышаться, а его друг «прозуммерил» в ответ отвратительным голоском голодного Буратино:

— Вы превысили допустимые пределы физических действий в отношении представителя высшей разумной жизни.

— А-а! — вспомнил произошедшее Орлов. — Вы, как всегда, «в белом»… а мы в дерьме.

С большим усилием он достал из кармана пульт экстренного вызова, положил его на стол и сказал:

— Благодарю за внимание… все свободны. — Помолчав, добавил: — И чтоб духу вашего здесь больше не было! Обойдемся без «гигантов мысли».

К удивлению князя, Сириам вместо слов возмущения дерзостью землянина спокойно, как ни в чем не бывало, произнес:

— Сегодня вы были несдержанны, Александр… прошу впредь быть учтивее. Не торопитесь возвращать пульт, он еще пригодится: со временем ваше отношение к нам изменится, и вы сами пожелаете встретиться вновь. До свидания!..