Проект «Миссури» - Дубинянская Яна (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
— …Что?
Сашка криво усмехнулся:
— Мне бы кофе.
Юлия шагнула вперед, оттеснив его к самой двери; хотя теперь-то что толку.
— Что тебе от меня нужно?
— Я же сказал — кофе. И не говори, что у тебя нет.
Он описал рукой в воздухе восьмерку:
— Запах.
Она сдержала нервный смешок. Кто бы говорил о запахе!.. Было такое впечатление, что Линичук бомжевал по меньшей мере неделю. Попыталась рассуждать трезво: он уже в квартире, выставить его прямо сейчас на лестницу нереально. Так что пусть чашка кофе, но больше ни единой уступки. Никаких расспросов, более того — пресечь все попытки поведать о своих злоключениях. А попутно дать железно понять, что ему лучше… Нет, не так: в любом случае придется немедленно уйти.
— Проходи на кухню, только, пожалуйста, вытри ноги. И тише. Дети спят.
— Дети? — Непонятная заминка в голосе. — А, да. Я слышал.
При ярком свете Юлия ужаснулась. Одежда незваного гостя была не просто грязной — она выглядела так, будто он не меньше километра полз по-пластунски, увязая в октябрьской хляби и временами отдыхая на спине в лужах. Просьба вытереть ноги мало что дала — от подошв неопознанной обуви поминутно отваливались огромные куски черно-рыжей земли, — но предложить разуться было бы непростительной уступкой позиций. Подняла взгляд на мятое лицо с воспаленными глазами, многодневной щетиной и — в самом деле, ей не показалось, — устрашающей ссадиной у виска, бурой от запекшейся крови с присохшими волосами.
Когда она вышла из ступора, Сашка уже мыл руки над кухонной раковиной. Жидкая грязь не желала проходить в сток и образовала в мойке небольшую лужицу, в которой по-уличному кружились соринки.
— Продезинфицируешь, — успокоил он.
— У тебя рана. — Юлия сунула руку в подвесной шкафчик в поисках аптечки. — Сейчас обработаю.
— Ага. Только сначала кофе.
Присел на табуретку, растопырив мокрые пальцы с ободранными костяшками и трауром под ногтями. Юлия заново запустила кофеварку и через минуту подала ему чашку, опять забыв положить сахар. Спохватилась уже после того, как Сашка впился губами в фарфоровый ободок с видом давно и вынужденно трезвого алкоголика. Обжегся, выдохнул и все-таки опрокинул залпом. Юлия налила еще, на этот раз подсластила и придвинула ближе к краю стола поднос с печеньем.
Пока он пил, теперь уже по-человечески, она раскрыла аптечку и набрала в миску теплой воды. Рядом с жуткой грязью, пропитывавшей гостя, мисочка выглядела маленькой и беспомощной; но побуждение предложить ему прогуляться в ванную Юлия задавила в зародыше. Намочила ватный тампон и приложила к ране: Линичук поморщился и зашипел, продолжая, впрочем, хрустеть печеньем.
Вымыв островок среди сплошной корки из грязи, крови и волос, она ужаснулась еще раз. То, что казалось ей ссадиной, на самом деле было глубокой рваной раной, между расходящимися краями которой просвечивала кость. Почти на виске: еще немного — и насмерть. И где его могло так угораздить?!.
В последний момент прикусила язык. Сказала другое:
— Тут нужно зашивать. Я вызову «скорую», а ты, пожалуйста, спустись вниз к подъезду. Только пойми меня правильно…
Махнул рукой:
— Какая там «скорая», Хулита… Залей каким-нибудь спиртом и залепи пластырем. Заживет… если будет на ком заживать.
Повисла тяжелая пауза: страх, раздражение, досада, гнев, любопытство — все не те чувства, которые она позволила бы себе проявить. В тишине перемалывалось печенье в ходящих ходуном голодных зубах. Белая повязка на голове Линичука выглядела таким же нонсенсом, как и он сам — посреди чистенькой и аккуратной кухни. Абсурдная ситуация. И крепло тягостное предчувствие, что она к тому же еще и безвыходная.
Юлия отступила на шаг. Надо быть решительной и жесткой. Открытым текстом:
— Ты допил? Теперь уходи.
Вскинул глаза:
— Ты чего, Хулита?
— Я тебе не Хулита. У меня есть имя и отчество.
И вдруг он улыбнулся. На этот раз в полную ширь, беспечной улыбкой человека, которого какие-то неведомые обстоятельства делают неуязвимым. Что смотрелось особенно дико в сочетании с глазами затравленного зверя.
— Отчества не помню, извини. А я до сих пор Гэндальф. — Он потянулся за печеньем и, нащупав пустой поднос, скривился и сглотнул. — Слушай, у тебя найдется еще что-нибудь пожевать? Я не слишком наглею?
Вздохнула:
— Разумеется, слишком… Гэндальф.
И распахнула холодильник.
— Да, я слышала. Очень жаль. Он ведь одно время чуть ли не каждый день приходил к нам в общежитие. Серьезный такой, умный мальчик. Просто удивительно, как таких ухитряются женить на себе всякие… — Юлия спохватилась и прикусила язык. — Ладно, это уже не важно.
— Еще как важно! — Линичук со злостью отхватил зубами полбутерброда и продолжил с набитым ртом: — Наташка, сволочь, признала результаты последней экспертизы. Видите ли, она открывает свое дело, и ей не нужны лишние проблемы. И теперь уже ничего не докажешь: она его кремировала. Неизвестно кого.
— То есть?
Они по-прежнему сидели на кухне, но сейчас тут пахло не бомжатней, а шампунем и лосьоном для бритья. Старый тренировочный костюм Сани висел на его тезке складками, придавая тому сходство с мальчишкой-беспризорником, подчеркнутое повязкой на голове и зверским аппетитом, возобновившимся после ванны с новой силой.
Было уже далеко за полночь. Юлия боялась лишний раз взглянуть на часы, потому что каждый взгляд все больше убеждал ее в том, что Линичук будет здесь ночевать. Она пока еще не капитулировала перед этим очевидным фактом.
— Я занимался его делом с самого, начала, — говорил он невнятно, не в состоянии сделать малейший перерыв в еде. — Вел самостоятельное расследование. Успел выдать несколько материалов: сначала у себя в газете, потом, после того, как нас прикрыли, в разных оппозиционных листках и интернет-изданиях… ты такое, конечно, не читаешь. Так вот, Влад жив. То есть был жив три недели назад… Сейчас — не знаю.
Выпил залпом стакан минеральной воды, икнул. Потянулся за следующим бутербродом. И вдруг спросил полную несусветицу:
— Ты ведь тоже получила от него письмо?
Юлия оторопела:
— Какое письмо?
— Е-мейл. С программой-тестом нейронной карты. Ну, здоровенный такой аттачмент… Он так и назывался: «test».
— Не знаю. Может быть, Саня…
Она явно поспешила с ответом — потому что в следующее же мгновение вспомнила. Да, действительно, недели три назад. Письмо из неизвестной организации Юлию не удивило: Румянцевым, случалось, по научным каналам приходили послания из самых разных точек мира. Но тут какой-то подозрительный самоинсталлирующийся тест… в общем, она позвала мужа, а сама отвлеклась на более насущные дела. И больше не слышала о том е-мейле: Саня ничего не говорил, а ей и в голову не пришло спросить.
— Все наши его получили; в смысле, студенты трех первых выпусков «Миссури». Все! Я черт-те сколько народу опросил, так что, считай, это статистически достоверно. Многие сразу поубивали — приняли за вирус, другие скачали, но не стали проходить, а те, кто прошел, все равно ни черта не поняли в результатах. Кстати, вирус там скорее всего тоже был — «троянец»: ну, знаешь, который считывает с компа информацию и передает куда следует. И те, кому надо, поймут.
— И кому надо?
— Пока не знаю. Но вряд ли это какие-то силы абсолютно извне: те бы зашевелились по конкретно взятому поводу — например, перед выборами. Думаю, тут скорее внутренний раскол, междоусобные разборки среди кураторов проекта… Так это у нас называлось?.. Я ведь вообще-то к Вениаминычу пришел… Тьфу, хотел сказать, к твоему мужу. Преподаватели должны были хоть что-то знать!..
Упоминание Сани Юлии очень не понравилось. Вернее, не понравилась тут же выстроившаяся в голове логическая цепочка: «его нет — а когда будет? — завтра — я подожду». Вариант «если позволите, я зайду еще» совершенно не соотносился с беспризорным мальчишкой, протянувшим через весь стол за кетчупом исцарапанную руку, торчащую из подвернутого рукава.
