Шутиха (сборник) - Олди Генри Лайон (бесплатные серии книг .TXT) 📗
– Ладно, – решил Бут-Бутан, понимая, что без этих двух красавцев Носатая теперь и шагу не ступит. – Ночуем здесь. А утром двинемся дальше. Дух Лучшего-из-Людей с нами!
– Я волшебник! – вдруг отчетливо произнес Мозгач Кра-Кра, разговаривая с отсутствующим обидчиком. – Я волшебник, а ты к-ко… к-кобыз вонючий. Я тебя сам убью. Встречу и убью. П-понял?
Если даже Алый Хонгр и понял, то не ответил.
Утро лезло за пазуху – греться. Меж деревьями ползала сырость, лаская мокрецов, слизнявчиков и прочую гадость. Сон бежал прочь, трясясь от озноба; вдогонку неслось карканье порхатых щебетлов, буянящих в кроне бананаса. Кра-Кра бормотал заклятья, безуспешно силясь разжечь костер. Оба верблюдя паслись в зарослях шалашовки, хрупая сочными бутонами. Оба?! Куриный Лев протер глаза. Подошел ближе. Верблюдь с повязкой слегка прихрамывал, но двигался вполне уверенно и, похоже, не испытывал особых неудобств. Ну конечно! Они ж Алым Хонгром вдребезги заколдованные, на таких зарастает, как на големе. Вернувшись к кострищу, парень извлек из торбы огниво и пришел на помощь Мозгачу. Магия вскоре дала результат: над «колодцем» щепочек и сухотравья взвилась струйка дыма. Заворочалась, зевая, Аю: ночью Куриный Лев укрыл девушку своей латаной кацавейкой, дав отоспаться в тепле.
Позавтракали остатками черствых лепех с чесночным мясивом, которыми снабдила их в дорогу сердобольная жена каменщика Джунгара. Запили ключевой водой. Бут-Бутан торжественно вознес хвалу Лучшему-из-Людей, призывая его милость на головы верных, и троица выбралась на дорогу. Вроде никого. Можно идти.
Позади громыхнул топот, треск, шуршанье, и из зарослей выломились оба близнеца. Верблюди явно вознамерились следовать за путешественниками.
– В-все. Н-не отвяжутся, – горестно вздохнул Кра-Кра.
Бут-Бутан пожал плечами:
– Их за скотину держат, Мозгач. Тебе жалко таких?
– Ж-жа… ж-жалко. Очень. М-маг их б-бро-о…
– Вот именно. Бросил. Он и есть скотина, этот маг. Настоящая. И дюженник скотина. А эти… Они ни в чем не виноваты.
– …б-бросил. Скотина м-маг! Только нам они з-з-ач… з-зачем?
– Затем! – яростно вступилась за близнецов Аю. – Вдруг на них грызлы нападут? Или горные гульдены? Кто их защитит? Кто пожалеет?!
– Ладно, пусть идут, – согласился Куриный Лев. – Дорога для всех…
К полудню добрели до развилки.
Как и на любом перекрестке, тут имелся здоровенный, грубо обтесанный валун-трюльник, украшенный высечкой: рунами древнего народа Маргиналов – бесов, одержимых свинством. Читать их письмена было опасно, но, к счастью, смысл рун затерялся в веках. Все и без смысла прекрасно знали, что написано на подобных камнях – хоть на трюльниках, хоть на четвертаках или вспятниках. А первую обязательную фразу: «Довлеет злоба дня сего…» учили на память даже малыши из племени горемык-бедуинов, славных своей непроходимой мудростью. Хотя толку от этого знания не было никакого. Предупреждения древних давно утратили всякую ценность.
Великий Хлопчатобумажный Путь вел прямо. Широкий, наезженный и утоптанный тракт. Влево же змеилась подозрительная дорога, мощенная желтым кирпичом, исчезая в путанице холмов. О правом пути и вовсе речи не шло: так, тропа на водопой для агнцекозлищ, коих во множестве держали окрестные селяне. Вроде бы думать особо нечего: вали по тракту до самого Ла-Ланга и насвистывай! Однако Бут-Бутан колебался. Аю с Мозгачом смотрели на вожака, явно надеясь на откровение, посетившее Куриного Льва, а он никак не мог понять причину беспокойства.
Куда идти? Что делать? Кто виноват?..
Тяжкая лапа упала на плечо. Бут-Бутан вздрогнул, обнаружив возле себя раненого верблюдя. Гукая и тряся горбом, тот тыкал пальцем налево. Его брат-близнец уже двинулся в указанном направлении и теперь, обернувшись, приплясывал в нетерпении.
Впервые в жизни Куриный Лев понял: как хорошо, как прекрасно и замечательно, когда за тебя решают другие!
– Пошли! Желтый кирпич, говорят, к счастью…
Когда к дороге вплотную подступили холмы, обросшие брезгуном и чистоплюйкой, Бут-Бутан в последний раз оглянулся на оставленный тракт. У перекрестка гарцевал конный разъезд тугриков, поглощенный изучением трюльника. Человек десять. Вовремя свернули, благодарение Кривой Тетушке и Лучшему-из-Людей! Уберегли, милостивцы. Мысль, что, не будь с ними близнецов, тугрики скорее всего даже внимания не обратили бы на кучку оборванцев, Куриному Льву пришла в голову позже.
И ему без видимой причины стало очень стыдно за эту мысль.
Через три часа дорога запетляла заячьей скидкой, при этом ни разу не пересекаясь сама с собой. Близнецы обеспокоились, делая друг дружке быстрые знаки пальцами. Словно потеряли направление или сбились со следа, сомневаясь, куда идти. Куда? Это даже тупому хрычу ясно: вперед! Вперед верблюди двинулись неохотно, с опаской, ухая на манер мышкующих сычар. Кашлянул Мозгач, всхлипнула изумленная Аю: холмы по бокам стремительно лысели, прикинувшись яйцами орла-гордынника. По куполам бежали трещины: птенцы-исполины рвались на волю. Небо брызнуло радужными кольцами, потом обернулось стеклом: ломким, прозрачным, сверкающим. Отражения без числа, смешные и страшные подобия сущего, разбежались до горизонта, выгнувшего спину. Казалось, любое движение – и шутка бытия осыплется с хрустальным звоном.
Наваждение сгинуло еще быстрее, чем явилось.
– Ч-ч-чары! Я с-спасу! Я в-в-вооо…
– Надо вернуться!
– Нет! Вперед! Только вперед!
Куриный Лев и сам не знал, откуда у него такая уверенность.
Они побежали. Трудно, медленно, с усилием разрывая собственными телами паутину-невидимку, затянувшую пространство. «Лишь бы не явился паук, – навязчиво билось в мозгу Бут-Бутана, грозя безумием, – лишь бы не паук, не надо паука, нельзя, у меня даже меча нет…»
Сверху рушились звезды – больно щекоча затылки, блестяшки жабами прыгали по кустам. На миг глянув вверх, парень захлебнулся тьмой. Чужое, жуткое небо растеряло все созвездия, почернев от нищеты и горя. Но желтый зверь солнца метнулся из засады, и двадцать следующих шагов Бут-Бутан бежал слепым.
Солнце!
Зерцало доспеха Лучшего-из-Людей.
Защити! Не дай сгинуть! Направь на путь…
Желтый кирпич дороги встал дыбом. Исчез. Подошвы сандалий предательски скользят по отполированному льду. Лед? Откуда?! Под ногами тает, хлюпает. Отчаянный рывок… Нет, не выбраться. Увяз по колено, и жирная топь лениво засасывает добычу. За спиной, размеренно и неумолимо, – лязг металла. Это идет Ржавый Лесоруб, воевода дружины Вержегромцев. Исконный враг Лучшего-из-Людей. Он узнал, что части вновь собираются вместе, он спешит, вострит секиру, топает вслед. Мог бы и не торопиться: трясина ничуть не добрее Лесоруба. Жалея свою молодую жизнь, Бут-Бутан прозевал момент, когда оказался в воздухе. Визг Аю, странно членораздельный крик Мозгача…
Далекая черта джунглей прыгнула навстречу!
Не сразу Куриный Лев сообразил, что лежит на плече одного из верблюдей, придерживаемый корявой пятерней. На другом плече скорохода обнаружилась Носатая Аю, судорожно вцепившись в горб обеими руками. Впереди мотался Мозгач, сидя верхом на втором верблюде – бывший раненый то ли был резвее брата, то ли двойная ноша лишала первого прыти. Близнецы, сопя и гулко всхрапывая, безошибочно скакали с кочки на кочку.
Вверх.
Дух захватывает: вот-вот верблюдь взлетит.
Вниз.
Сердце проваливается в пятки, но не в свои, а в могучие, широченные, ороговевшие пятки скорохода.
Ф-фух! Твердая земля. Вырвались, хвала…
– Отпустите! Опустите!.. Мы сами…
Куда там! Поудобнее умостив ношу, оба верблюдя галопом припустили по лесной тропе, словно за ними гнался целый выводок грызл. Бут-Бутан зажмурился: на такой скорости ветер резал глаза. Славные «ноги» они заполучили, ничего не скажешь…
Ноги?!
Эта идея настолько поразила Куриного Льва, что он забыл про ветер и открыл глаза. Охнув от увиденного: между облаками, оседлав крылатого коня, парила Солнечная Бой-Баба, приемная мать Лучшего-из-Людей и его вечная покровительница.
