Повелитель эллов - Юрьев Зиновий Юрьевич (версия книг txt) 📗
Осторожно, безмерно нежно, как берут в руки выпавшего из гнезда птенца и чувствуют под рукой испуганную барабанную дробь крошечного сердечка, я держал на ладони два слога: Ку-ри. Имя эбра бродило где-то совсем рядом, я был в этом уверен. Браслеты сжались сильнее, но я не обращал на них внимания. Даже если бы они крушили мои кости, я бы даже не взглянул сейчас на них.
Су-ри. Ту-ри. Тихонечко, не торопиться. Последняя надежда. Если эти слоги не приведут за собой товарища, который спасет меня, больше рассчитывать мне не на что. Ру-ри, Чу-ри…
И вдруг кто-то ясно и четко произнес в моей голове: Бурри. Ну конечно же, как я мог столько времени бродить в потемках кругом да около такого простого имени. Бурри.
Я не закричал от радости, и не вскочил на ноги. Кессонная болезнь заключается в том, что ныряльщик чересчур быстро поднимается с глубины на поверхность и растворенные под давлением в его крови газы вскипают пузырьками и закупоривают сосуды. Поэтому поднимаются водолазы медленно, с остановками.
Я был на слишком большой глубине отчаяния, чтобы сразу вынырнуть на поверхность. Не я чувствовал это, какие-то инстинкты помогали мне.
Я молчал. Я ощутил на глазах слезы. Браслеты снова сжались, но я не боялся их. Я больше не узник, приговоренный к казни. Я повелитель. Я держу судьбу в своих руках прочнее, чем держат меня белые кольца.
— Ты здесь, Шестой?! — спросил я, стараясь, чтобы в голос мой не просочился восторг освобождения.
Должно быть, он что-то почувствовал, потому что подкатился ко мне и испытующе навел на меня объективы.
— Здесь.
— У тебя хорошая память, неживой?
Я задал вопрос, и вдруг меня пронзила холодная, как льдышка, мысль, которую я давно уже подсознательно гнал от себя: а вдруг он не помнит такого имени?
— Источник оживляет нашу память.
— Прекрасно, неживой. В машине, что находится в Больших развалинах у Зеркальных стен, хранится сознание Арробы…
— Я уже слышал.
— Молчи. И Бурри. Этого имени вы, роботы, мне не говорили.
— Как ты сказал? — тихо спросил робот.
— Я сказал, Бурри! — крикнул я.
— Ты произнес имя Бурри? — снова переспросил Шестой.
— Да, я произнес имя Бурри. Это имя назвал мне Арроба.
— Значит, ты действительно говорил с незабвенным моим господином? — спросил Шестой, и шар его расплющился, расплылся, от чего он стал сразу ниже.
— Ты же не верил мне, робот.
— Господин Бурри… Я вижу его перед собой. Это хозяин того, кого ты называешь Пятым… Высокий, всегда серьезный, всегда куда-то торопящийся… Господин Бурри… Этого не может быть, — прошептал он.
— Может, может, и ты прекрасно знаешь это.
— Да, это правда. И все же я не могу поверить, что услышу голос моего возлюбленного создателя. Господин Арроба… Когда он настраивал меня, и я еще путал комнаты, он всегда был терпелив, и прикосновение пальцев его к регуляторам было сладостным и успокаивающим. Юуран, это правда! Я больше не хочу быть неживым. Я живой! Я трепещу от предвкушения встречи. Я расплющиваю перед тобой мой шар в знак благодарности. Прости, Юуран, что не сразу поверил тебе. Все эти бесконечные вращения светила, один, разлученный навсегда с господином, с памятью о нем, которая тоже стремилась выскользнуть из меня, я стал печален, равнодушен. Я был несправедлив и жесток, Юуран. Прости, если можешь… Когда господин Арроба возвращался домой, я еще издали слышал его сигнал и мчался к двери с такой скоростью, что мой повелитель смеялся. «Эдак ты скоро и летать научишься, малыш», — говорил он. Он похлопывал меня по голове, и я чувствовал, как таю от любви. Я услышу его голос.
Шестой вдруг надул свой шар, сделал круг и снова осел передо мной. Если бы у него был хвост, он бы сейчас выбивал им дробь о землю.
— Мы сейчас же отправимся… Нет, но… О! Я даже не сказал Пятому! Как я мог не сказать Пятому! Я позову его. — Он замолчал, посылая, очевидно, сигнал.
Вскоре вкатился Пятый. Он вопросительно посмотрел на товарища.
— Спусти перед Юураном шар! — простонал страстно Шестой. — И вымолим вместе прощение!
Пятый недоуменно переводил объективы с робота на меня и с меня на робота.
— Это все правда! Все, что он говорил, правда! Наши господа ждут нас.
— На-ши? — испуганно спросил Пятый.
— Да. Господин Арроба и господин Бурри.
— Господин Бурри?
— Да, господин Бурри. Или ты забыл имя своего хозяина?
— Господин Бурри, — прошептал Пятый в экстазе.
— Они ждут нас. Бесплотные, лишенные тел. Они ждут нас. Мы им нужны. Мы пойдем к ним. Юуран поведет нас.
Пятый повернулся ко мне, спустил шар и нагнул голову.
— Прости, — прошептал он. — Прости, если можешь.
Я ничего не ответил. Мне не хотелось ни мстить, ни унижать их. Я чувствовал себя безмерно опустошенным и усталым. Хотелось закрыть глаза, отпустить швартовы, в которые я так судорожно вцепился, и спокойно отплыть, покачиваясь, в исцеляющий сон.
С легким шорохом белые кольца соскользнули с моих рук. Оба робота стояли передо мной на спущенных своих шарах с почтительно наклоненными головами. Они слегка покачивались, и я пытался понять, засыпаю ли я, или они действительно покачиваются. Но когда с них стали спадать бесконечные кольца, я понял, что засыпаю, что сплю.
6
Когда я рассказал неживым о развалинах с летучими мышами, которые я нашел в самом начале своей одиссеи, они решили, что сумеют добраться до подземелья без помощи корров.
— Так будет лучше, — сказал Третий.
— Почему?
— Неужели ты не понимаешь? Нас могут увидеть эллы. Они ненавидят корров.
— Хорошо, что эллы не знают нас.
— Почему вы так в этом уверены? — спросил я. — Многие эллы побывали у вас…
— Все равно нам спокойнее отправиться без корров, — сказал Шестой. — И будем торопиться, пока мы полны энергии после утреннего омовения в источнике.
Это была странная процессия, и не раз я жалел, что нет у меня никакой аппаратуры, чтобы запечатлеть ее, все осталось в моем кубике с зеркальными стенами.
Впереди шел я, за мной катилось четверо неживых. Все роботы рвались в эту экспедицию, но решено было, что со мной отправятся только четверо: Пятый и Шестой, которые рвались на свидание с духами своих создателей, Третий и Одиннадцатый. Остальные оставались с коррами.