Наступает мезозой - Столяров Андрей Михайлович (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Шея у меня нещадно чесалась, и одновременно, будто трескалась кожа, чесались обе лопатки.
Что это предвещает, я знал.
– Сейчас, – сказал Молоток, поднимая с колен автомат и тыча дулом к ветровому стеклу. – Приготовились. Оба. Выскакиваете по моему сигналу.
У Валерика, кажется, даже шевелюра взмокла. Он сжался в комок, ощеренные, как у мартышки, зубы стукнули друг о друга.
– Так не договаривались!… Я никуда не пойду!…
– Пойдешь, – не оборачиваясь, пообещал Молоток. – Еще как пойдешь – помчишься на цырлах. А не помчишься – кишки собственные жрать будешь. У нас это не задержится… Ну, по отсчету: пять… четыре… три… два… один…
Локти, похожие на окорока, растопырились. Молоток всем грузным телом подался вперед, на приборную доску. Смотрел он исключительно на мужчин в серых костюмах и потому, вероятно, не видел, как спутанные травой кусты на обочине зашевелились, как они, точно вытолкнутые из земли, разошлись на два сорных пучка и как из-под них, будто из ада, выросли две фигуры, обтянутые чем-то пятнистым. Локти у них тоже были разведены, а в руках – по-моему, такие же короткие автоматы. Красное вечернее солнце касалось голов, украшенных болотными кочками.
– Ноль!… – хрипловато и как-то задавленно произнес Молоток.
Или он только собирался это произнести? Я не понял. Я, наверное, зря смотрел в сторону надрывного солнца. До сего момента я как-то сдерживался, несмотря на чесотку и на знакомое уже подергивание суставов. Но тут цвет тревоги и крови хлынул мне прямо в мозг. Я, по-видимому, на секунду ослеп, поглощенный внезапно распахнувшимся мраком. А когда я действительно не более чем через секунду вдохнул этот мрак и пришел в себя, все уже было кончено.
Опрокинутый на руль Молоток терзал ногтями рубаху. Из-под дымящейся ткани выбулькивалось и текло на живот что-то малиновое. Глаза у него закатывались, он дико хрипел вздутым горлом. Скорчившийся ещё больше Валерик тоже конвульсивно дрожал. Ноги он поджимал к подбородку, как эмбрион в тесной утробе. Уже не зверинцем, а сладковатой смертью пахло в машине, и от раздражающего этого запаха у меня трепетали ноздри. Плечо саднило, точно по нему хватили кувалдой, ручей расплавленной боли стекал по груди, чуть не прожигая её насквозь. На зеленоватых пластинках панциря желтел ряд нашлепок. Это расплющились о кость пули. Я шевельнулся, и они со звоном отскочили в разные стороны.
– Смотри: а ведь жив, кажется… – весело сказал кто-то из багрового сумрака.
Наверное, он говорил про меня.
– Ну, контрольный выстрел, – брюзгливо напомнил второй. – Знаешь ведь, что положено, зачем тянешь?
Видимо, их было двое.
– Давай, Зюба, давай!…
Я выставил наружу одну ногу, потом – другую. Кроссовки, вспученные мозолями, разодрались по швам. Уплощенные когти воткнулись в землю, утверждаясь на ней.
Затем я выпрямился.
– Ну, точно, живой. Ништяк, сейчас я его успокою…
Они, вероятно, ещё ничего не поняли. Я, не глядя, обеими лапами толкнул машину назад, и она завалилась, вывернув облепленное сырой грязью днище. Лопнули боковые стекла, проскрежетала жесть дверцы, вмятая камнем.
– Ого!…
Это сказал кто-то у меня за спиной. А те двое, орангутанги в пятнистых комбинезонах, остановились и, кажется, даже попятились.
То есть, всего их было не двое, а трое.
– Ого!…
– Ребята…
– Ништяк!…
Впрочем, никакого значения это уже не имело…
Заголовок на второй странице газеты гласил: «Кровавая междоусобица продолжается». В заметке, подписанной инициалами, сообщалось, что вчера на одном из проселков, примыкающих к Выборгскому шоссе, была обнаружена перевернутая машина отечественного производства и тела шестерых людей, принадлежащих, по сведениям МВД, двум противоборствующим криминальным группам. Видимо, произошла очередная разборка между «своими». Возбуждено уголовное дело. В интересах расследования подробности прессе не сообщались.
Автор заметки сетовал, что в цивилизованных странах даже бандиты умеют договариваться между собой, а у нас до сих пор устраиваются вот такие побоища. Все-таки низка ещё культура преступного мира. Духовности не хватает, образования, веры в общечеловеческие идеалы…
Газету я аккуратно сложил и бросил на подоконник. Шестеро пострадавших – это два «шефа», Молоток и Валерик. И еще, вероятно, те трое, что ничтоже сумняшеся пытались меня остановить. Идиоты, разве можно остановить голодного динозавра! Всего, значит, должно было быть семь человек. Семь, а не шесть! Кажется я начал догадываться. Ай да Валерик, ай да хитроумная бестия! Макака – она и есть макака. Всех обманул, выскользнул из кровавого месива.
Меня, впрочем, это не слишком интересовало. Я принес «дипломат», брошенный вчера в прихожей на полку для обуви, щелкнул замочками, которые несмотря на цифровые колесики оказались незапертыми, и довольно-таки равнодушно обозрел пачки долларов, заполнивших кожаное нутро. Нечто подобное я и ожидал там увидеть. Не зря же предпринимались перед «свиданием» такие меры предосторожности. Пересчитывать их я, конечно, не стал – пару упаковочек вынул, а остальное небрежно задвинул ногой между стеной и шкафом. Пусть пока полежат.
И тут на меня накатило. Наглая ли заметка в газете послужила тому виной или сыграл свою роль специфический по-типографски пронзительный запах денег – ничто так страстно не пахнет, как новенькие купюры – но только я вдруг, как на широком экране, увидел изрыгающий бесконечную очередь, прижатый к животу автомат, ощутил очень резкие, тупо-болезненные шлепки пуль, расплющивающихся о панцирь, узрел тело, летящее в воздухе и шмякающееся на дорогу, другое тело, все как бы в красном, корчащееся у меня под лапами, мятое, растерянное, неожиданно юношеское лицо того, третьего, который был у меня за спиной, услышал его испуганный возглас: Что это, елы-палы?!. – и его жутковатый храп, когда когти ножами вошли в слабое горло…
Меня чуть не вытошнило прямо на сероватый паркет. Воздуха не хватало, и в работающих с механическим свистом легких пылала разреженная пустота. Разодралась обшивка кресла, когда я неловко поменял позу. Ощущение было – выброшенного из воды осьминога. Еще миг, и начнутся непроизвольные звериные судороги. Спокойно, сказал я себе. Спокойно, спокойно, прежде всего – спокойно. Это были не люди, это были взбесившиеся орангутанги. Фиолетовые морды, клыки в слюнной пене, узловатые руки, покрытые завшивевшей шерстью. Доктор Джекил и мистер Хайд, с тоской подумал я. История повторяется.