Песня цветов аконита - Дильдина Светлана (мир бесплатных книг .txt) 📗
— Дворец девы речной. Кто это придумал?
— Амарэ.
Губы поджала, но рассыпалась в похвалах.
Оглядела госпожу. Прическа — сложная сеть из распущенных и заплетенных волос, перевитых голубыми жемчужинами. Невесомое широкое платье, по цвету точь-в-точь озерная вода в тени листьев. Подвески височные и ожерелье — в тон, металл — серебро.
— Раз я из покоев не выхожу, надо выглядеть им под стать, — пошутила она и серьезней добавила: — Мне Амарэ создала маленькие владения, каких ни у кого нет. Раньше я все под себя перестраивала, но и меня саму делали, какой надо. Как ни глянь — все фальшиво. А ныне — никому не нужна и никто не указывает. Всегда бы так жить.
— Ах, госпожа, вы все же не из Бестелесных, — Кору велела служанкам забрать мальчика. Тот и котенка с собой утащил.
Дождь с утра не прекращался, травы потемнели от влаги, вода пузырилась на дорожках из разноцветных камешков и плит. Йири смотрел на движение воды — лишь она постоянно менялась. Остальное изо дня в день оставалось прежним, строгим и ослепительным, подчиненным внутреннему прихотливому ритму. Словно и не было рассветной степи два года назад, скачки среди холмов, ожидания, не просвистит ли стрела, не вонзится ли в тело.
Он по-прежнему был близок к повелителю, и привыкли уже, что важные бумаги проходят через руки Йири.
Ранг его оставался невысоким, хоть и прибавилось привилегий. Иного не предлагали, да и сам не хотел.
Северо-запад страны перестал беспокоить. Вот уже год как оттуда не приходило тревожных вестей, разве что мелкие костерки недовольства вспыхивали и гасли. Помнил север о преподанном уроке, да и вожаков более не было. Надолго ли? Небу известно.
Йири порою задумывался о том, что творится и творилось на севере. Вожаки… Нескольких узнали имена, двоих даже поймали и доставили в Столицу. Он видел их смерть, нелегкую. А самый загадочный, по имени Муравей, — пропал вместе со всем отрядом, из кольца облавы ускользнул, как сквозь землю провалился. И больше никто не слышал о нем. Теперь слухи ходят в народе, что Муравей со своими людьми затаились в горах, надежно камнем укрытые, и ждут подходящего часа. Какого? Неужто Небу угодно кровью залить страну?
Положил руки на мокрые перила. Дерево, поначалу холодное, быстро согрелось, а кисти рук стали мокрыми — брызги дождя попадали на расшитые темно-золотой нитью манжеты.
— Не надоело смотреть на воду? — послышалось сзади.
— Такое не надоедает, — охотно откликнулся, обернувшись. На этот голос и мертвым бы отозвался. Улыбнулся — так серебряный луч пронизывает полный дождя воздух, луч неяркий — и заигравший в каждой капельке, которой коснулся.
— Следуй за мной.
Слишком много водяной пыли растворено было в воздухе, не для здоровья повелителя — разговаривать в такую погоду на открытой веранде. А в светлой комнате было сухо и тепло, дыхание сада доносилось издалека. Уютно по-своему… но словно из сказки вырвали его, из песни дождя, где он был не более, чем одной из капель.
— На днях ты покинешь дворец.
— Как? — голос дрогнул едва заметно. Вмиг позабыл, как хорошо было за стенами этой комнаты.
— Отправишься к Береговым. Не мешает лишний раз показать им наше расположение.
В горле пересохло. Теперь испугался по-настоящему. Что могут отослать прочь — знал, частью не верил, но все-таки был готов. Но посланником?
— Почему я? — вырвалось. Повелитель бровь приподнял.
— Ты снова намерен обсуждать мои приказы?
— Но почему? — совсем уж отчаянно спросил, фигуркой из кости застыл посреди комнаты — только складки легкого шелка покачиваются от ветерка.
— Потому что я хочу… — и замолкает на полуслове. Произносит иное, сухо:
— Не надоело в четырех стенах сидеть? Не ты ли так рвался в поля, еще когда твоя первая лошадь была жива?
— Я…
— Не ты ли умирал тут с тоски? Вот и развеешься.
— Я больше не нужен здесь? — сам Йири не понимал, каким отчаянным в такие минуты становится. Но взор повелителя — словно магнит, и нет сил отвести глаз.
— Пока еще нужен. Хорошо, объясню, несносное существо. Все уже привыкли, что ты есть, но все же ты находишься между двумя берегами.
Йири отвел прядь волос от лица.
— Меня столь долго учили знать свое место… Выходит, уроки были ошибкой?
— Ты немного подрос, — с усмешкой отозвался Юкиро, — и не годишься на роль комнатной птички.
— Так проще совсем отослать меня.
— Поздновато. У тебя есть должность.
— Отнять ее — дело одного мига.
— Она тебя тяготит?
После молчания:
— Она — нет, господин… Но посольство — это мне не по силам.
— К полудикому народу? Тебе, который сказал сумасшедшую речь на совете и сумел диктовать свою волю дворцовой охране?
— Они не пытались меня удержать.
— Если бы ты выказал страх, можешь не сомневаться, ты бы не вышел из комнаты. Кроме того, ты ухитряешься даже мне указывать, что и как делать…
— Простите. Но я боюсь. Если не справлюсь…
— Ты? Разве тебе позволено не справляться? — говорит в шутку, но за шутливым тоном — сталь.
Йири на миг подносит пальцы к губам.
— Я отправлюсь один?
— Со свитой и с охраной, разумеется.
— Я не о том. Не зная ничего, мне рассчитывать только на себя?
— Нет, — говорит неохотно. — Будет тебе помощник. Он родился на побережье, отец его служил мне верно и часто навещал Береговых в составе прежних посольств. Мальчишка был с ним. Теперь он старше тебя.
— Кто он, мой господин?
— Ты не знаешь его. Второй круг. Знак его Дома — Чайка.
«У мужа Иримэ родня из этого Дома», — сделал в уме вычисления.
— Воля ваша. Я отправлюсь на восток, — кисти рук, сложенные в ритуальном знаке подчинения, совсем холодные.
Благословенный смотрит на него. Неожиданно говорит:
— Сейчас я желаю тебе только добра.
— А что такое добро?
— Я не мудрец. И не отвечу тебе.
— То, что давали мне вы, господин, эти несколько лет — было добром?
— Нет. Это было тем, что хотелось мне. — Юкиро посмотрел на юношу. — Иди за мной.
Проследовали в соседнюю комнату. Там рука старшего сдвинула панель в углу, достала ящичек из дорогого черного дерева — на крышке птица из хризолита раскинула крылья.
— Знаешь, что это? — Юкиро откинул крышку. Повернул ящичек — солнечный луч блеснул на лежащих внутри золотых пластинах.
— Да, господин мой.
— Возьми.
Взгляд был — вопросом. «Почему? Это слишком много для меня. Это вообще слишком много для человека не Солнечной крови».
— Может быть, тогда ты перестанешь задавать свои бессмысленные вопросы о жизни. Перестанешь вынуждать меня чувствовать вину или гнев.
Йири протянул руку, и пальцы сомкнулись на холодном металле.
— Поручение сродни забаве, — прозвучали чьи-то слова. — Посланник… почета много, а делать ничего не придется.
В словах была своя правда. Береговые люди, уреме, называемые также нур, слыли мирными и робкими. Они торговали с Землями Солнечной Птицы жемчугом и необычными кушаньями и приправами из даров моря, а также изготовленными из водорослей прочными канатами и странной красноватой тканью, по носкости превосходившей другие.
Через их территорию беспрепятственно шли караваны тхай. Но плавание возле тех берегов было опасным — уреме не имели своего флота, только рыбачьи лодки скользили по морю — и пираты хозяйничали в тех водах.
Небольшие по меркам тхай поселения Береговых управлялись старейшинами, которые подчинялись нескольким наиболее уважаемым людям — верховным старейшинам. Но власть их почти не проявлялась на деле. И тхай считали уреме диким народом, чуть не жалели их — не способных управлять, не умеющих возводить города.
— Дикари. Достаточно пары дешевых подарков, которых не примут люди воспитанные, и уверений в дружбе.
— Если эти дикари перестанут пропускать наши караваны, будет не слишком удобно, — заметил Йири.
