Избранные научно-фантастические произведения в 3 томах. Том 1 - Уэллс Герберт Джордж (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
— Господи! — воскликнул мистер Фотерингей (он с трудом открывал рот из-за ужасной бури). — Я что-то не так сделал! Что случилось? Какая буря и гром! А минуту тому назад была чудная погода. Это Мейдиг подучил меня. Вот так ветер! Если я буду делать такие глупости, со мной, наверно, случится несчастье… Мейдиг, где вы? Какая ужасная кутерьма!
Он посмотрел вокруг насколько ему позволял пиджак, завернувшийся на голову. Действительно, зрелище было чрезвычайно странное.
— Небо все-таки на месте, — проговорил мистер Фотерингей. — Пожалуй, только оно и осталось на месте. Но даже и оно выглядит так, будто сейчас грянет буря еще ужаснее. А вот и луна. Совсем как прежде. Светло, как в полдень. Но все остальное… Где город? Где… где все? И из-за чего поднялся этот проклятый ветер? Я не заказывал ветра…
Мистер Фотерингей попробовал подняться на ноги, но тотчас же упал на четвереньки и остался в этом положении. Он смотрел на залитый лунным светом мир с подветренной стороны, и полы его пиджака развевались над его головой.
— Что-то совсем неладное, — сказал мистер Фотерингей, — а что именно, бог его знает!
Нельзя было ничего различить ни вблизи, ни вдали. В белом сиянии луны, сквозь облака пыли, которую поднимала завывавшая буря, виднелись только глыбы земли и груды обломков; не было ни домов, ни деревьев, никаких предметов, привычных для глаз, — ничего, кроме хаоса, уходившего вдаль среди смерчей и вихрей, в громе и молнии растущей бури. Зловещий свет падал подле него на то, что было когда-то вязом, а теперь представляло собой груду щепок, дрожащую сверху донизу; дальше куча железных перекладин, скрученных вместе, — повидимому, остатки водопровода, — выступала из нагромождения беспорядочно наваленных столбов.
Дело в том, что когда мистер Фотерингей остановил вращение Земли, он ни словом не оговорил движения предметов, находящихся на ее поверхности. Между тем Земля вращается около экватора с быстротой более тысячи миль в час, в наших широтах это составляет около пятисот миль в час. И вот весь город, и мистер (Мейдиг, и мистер Фотерингей, и все остальное из-за остановки движения Земли полетело вперед с быстротой девяти миль в секунду, то есть быстрее, чем если бы ими выстрелили из пушки. И все люди, все живые существа, все дома, все деревья, весь видимый нами мир летел таким образом, разбиваясь и превращаясь в прах. Вот в чем было дело.
Мистер Фотерингей не был способен понять все это как следует. Но он понял, что чудо его оказалось неудачным, и сразу почувствовал величайшее отвращение ко всяким чудесам. Теперь вокруг было темно, так как облака сгустились и закрыли месяц, и воздух был наполнен стремительным прозрачным градом. Страшный шум воды и ветра наполнил небо и землю. Он прикрыл глаза рукой и сквозь пыль и град при свете молнии увидел громадный вал, надвигающийся прямо на него, как стена.
— Мейдиг! — раздался среди бушующих стихий слабый голос Фотерингея. — Сюда! Мейдиг!
— Стой! — закричал мистер Фотерингей приближающейся воде. — Ради бога, стой!
— Подождите одну минуту, — обратился мистер Фотерингей к грому и молнии. — Прекратите на минуту шутки, пока я соберусь с мыслями… Что же мне теперь делать? Господи! Если б хоть Мейдиг был здесь.
— Ах, — проговорил мистер Фотерингей, — как сделать, чтобы все опять было в порядке?
Он все стоял на четвереньках, спиной к ветру и напряженно думал, как бы исправить случившееся.
— Да, — сказал он. — Пусть ни один из моих приказов не исполняется, пока я не скажу: «Ну!» Господи, отчего это мне раньше не приходило в голову?
Он напряг свой слабый голос; он кричал все громче и громче, в тщетном желании услышать в реве бури самого себя.
— Ну вот, я начинаю. Помните, что я сейчас сказал. Во-первых, когда все, что я скажу, будет сделано, пусть я потеряю свою чудесную силу, и пусть моя воля станет такая, как у других людей, и пусть кончатся все эти ужасные чудеса. Мне их не надо. Лучше бы я совсем не творил их. Это первое. А второе — пусть я стану опять таким, каким был до начала чудес; пусть все будет опять такое, как было прежде, — прежде, чем опрокинулась эта проклятая лампа. Это большой приказ, но зато последний. Поняли? Да? Больше не надо чудес, пусть все будет, как было, а я чтобы сидел в «Длинном драконе» за кружкой пива. Это все! Да!
Он запустил пальцы в землю, закрыл глаза и крикнул:
— Ну!
Вдруг все смолкло. Он заметил, что стоит на ногах.
— Это — по-вашему! — произнес чей-то голос.
Он открыл глаза. Перед ним были — стойка «Длинного дракона» и. Тодди Бимиш. Шел спор о чудесах, У него мелькнула мысль, что он забыл что-то важное, по она быстро исчезла. Вы понимаете: не считая потери чудодейственных способностей, он был совершенно в том же положении, как раньше; все стало прежним, а следовательно, и его ум и память были совершенно такими же, как в начале нашего рассказа. Он не знал решительно ни о чем из того, что мы рассказали. Не знает и до сих пор. И, конечно, он не верит в чудеса.
— Я вам говорю, что настоящих чудес никогда не бывает, — сказал он. — Толкуйте, что хотите, для меня это ясно, как дважды два.
— Это — по-вашему! — ответил Тодди Бимиш. — Но доказать вы этого не можете.
— Послушайте, мистер Бимиш, — сказал мистер Фотерингей, — попробуем ясно определить, что такое чудо. Чудо — это что-то противоречащее законам природы, вызываемое силой воли…
Волшебная лавка
Издали пне случалось видеть эту волшебную лавку и раньше.
Раза два я проходил мимо ее витрины, где было столько привлекательных товаров: волшебные шары, волшебные куры, чудодейственные колпаки, куклы для чревовещателей, корзины с аппаратурой для фокусов, колоды карт, с виду совсем обыкновенные, и тому подобная мелочь. Мне и в голову не приходило зайти в эту лавку. Но вот однажды Джип взял меня за палец и, ни слова не говоря, потащил к витрине; при этом он вел себя так, что не войти с ним туда было никак невозможно.
По правде говоря, я и не думал, что эта скромная лавчонка находится именно здесь, на Риджент-стрит, между магазином, где продаются картины, и заведением, где выводятся цыплята в патентованных инкубаторах. Но это была она. Мне почему-то казалось, что она ближе к Сэркус, или за углом на Оксфорд-стрит, или даже в Холборне, и всегда я видел ее на другой стороне улицы, так что к ней было не подойти, и что-то в ней было неуловимое, что-то похожее на мираж. Но вот она здесь, в этом нет никаких сомнений, и пухлый указательный пальчик Джипа стучит по ее витрине.
— Будь я богат, — сказал Джип, тыча пальцем туда, где лежало «Исчезающее яйцо», — я купил бы себе вот это. И это. — Он указал на «Младенца, плачущего совсем как живой». — И это.
То был таинственный предмет, который назывался: «Купи и удивляй друзей!» — как значилось на аккуратном ярлычке.
— А под этим колпаком, — сказал Джип, — пропадает все, что ни положи. Я читал об этом в одной книге… А вон, папа, «Неуловимый грошик», только его так положили, чтобы не видно было, как это делается.
Джип унаследовал милые черты своей матушки: он не звал меня в лавку и не надоедал приставаниями, он только тянул меня за палец по направлению к двери — совершенно бессознательно, — и было яснее ясного, чего ему хочется.
— Вот! — сказал он и указал на «Волшебную бутылку».
— А если б она у тебя была? — спросил я.
И, услыхав в этом вопросе обещание, Джип просиял.
— Я показал бы ее Джесси! — ответил он, полный, как всегда, заботы о других.
— До дня твоего рождения осталось меньше ста дней, Джип, — сказал я и взялся за ручку двери.
Джип не ответил, но еще сильнее сжал мой палец, и мы вошли в лавку.
Это была не простая лавка, это была лавка волшебная. И потому Джип не проследовал к прилавку впереди меня, как при покупке обыкновенных игрушек. Здесь он всю тяжесть переговоров возложил на меня.
Это была крошечная, тесноватая полутемная лавчонка, и дверной колокольчик задребезжал жалобным звоном, когда мы захлопнули за собой дверь. В лавчонке никого не оказалось, и мы могли оглядеться. Вот тигр из папье-маше на стекле, покрывающем невысокий прилавок, — степенный, добродушный тигр, размеренно качающий головой; вот хрустальные шары всех видов; вот фарфоровая рука с колодой волшебных карт; вот целый набор разнокалиберных волшебных аквариумов; вот нескромная волшебная шляпа, бесстыдно выставившая напоказ все свои пружины. Кругом было несколько волшебных зеркал. Одно вытягивало и суживало вас, другое отнимало у вас ноги и расплющивало вашу голову, третье делало из вас какую-то круглую, толстую чурку. И пока мы хохотали перед этими зеркалами, откуда-то появился какой-то мужчина, очевидно, хозяин.
