Хроники тысячи миров (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
– Да? – Лицо Ломми Торн покраснело в местах, обожженных кофе. – А зачем эта таинственность?
– Я начну рассказ со своей матери, – ответил Ройд. – «Летящий сквозь ночь» был когда-то ее кораблем, построенным на заказ по ее проекту на одной из верфей Ньюхолма. Моя мать была свободным торговцем, довольно удачливым. Она родилась в трущобах мира с названием Весс, который находится очень далеко отсюда, хотя, возможно, некоторые из вас о нем слышали. Ступень за ступенью она поднималась вверх, пока не приобрела собственный корабль. Вскоре у нее уже было состояние, полученное за то, что она всегда была готова принимать необычные грузы, летать вдали от главных торговых путей и забирать посылки, адресованные на световые годы дальше областей, куда их обычно возили. Такого типа занятия более рискованны, чем полеты по почтовым трассам, но и лучше оплачиваются. Мою мать не заботило то, как часто она и ее экипаж появлялись дома. Ее домом были корабли. Она забыла о Вессе сразу после отлета и редко посещала один и тот же мир дважды, если этого можно было избежать.
– Авантюристическая натура, – сказала Меланта Йхирл.
– Нет, социопатическая. Видишь ли, моя мать не любила людей. Совершенно. Экипаж ей не симпатизировал, и она отвечала им тем же. Ее мечтой было полное освобождение от необходимости иметь на борту людей, и, став достаточно богатой, она это сделала. Результатом явился «Летящий сквозь ночь». Войдя на борт в Ньюхолме, она никогда больше не коснулась человека и не поставила ногу на поверхность планеты. Все свои дела она совершала с помощью визиофонов или лазерных коммуникаторов из помещений, которые теперь принадлежат мне. Вы могли бы назвать ее безумной и были бы правы. – Дух бледно улыбнулся. – Однако она вела интересную жизнь даже после добровольной изоляции. Кэроли, какие миры она видела! Она могла бы рассказать тебе о вещах, от которых твое сердце разорвалось бы. Однако ты не услышишь этих рассказов – она уничтожила большинство своих записей из страха, что другие люди после ее смерти воспользуются ее опытом. Вот такая она была.
– А ты? – спросила Элис Нортвинд.
– Ей пришлось коснуться по крайней мере одного «другого» человека, – улыбаясь, добавила Линдрен.
– Вообще-то я не должен называть ее своей матерью, – сказал Ройд. – Я ее клон противоположного пола. После тридцати лет одиночных путешествий на корабле она почувствовала скуку. Я должен был стать ее товарищем и любовником. Она могла сформировать меня так, чтобы я стал идеальным разнообразием в ее жизни. Однако у нее не было терпения и желания лично меня воспитывать. Закончив клонирование, она поместила меня в инкубатор и подключила к компьютеру. Он и был моим учителем до рождения и после. Собственно, рождения не было. Я оставался в инкубаторе еще долго после того времени, когда рождается обычный ребенок. Я рос и учился, остановленный во времени, слепой и полный снов, кормимый искусственными пуповинами. Меня должны были выпустить, когда я достигну периода созревания, поскольку она решила, что тогда я буду подходящим для нее спутником.
– Ужасно, – сказал Кэроли Д’Бранин. – Ройд, дружище, я ничего об этом не знал.
– Мне очень жаль, капитан, – сказала Меланта Йхирл. – У вас украли детство.
– Я никогда не тосковал о нем. Да и о матери тоже.
Видите ли, все ее планы пошли прахом. Она умерла через несколько месяцев после клонирования, когда я был еще плодом в инкубаторе. Однако она предвидела такую возможность и соответственно запрограммировала корабль. Компьютер выключил гиперпривод, корабль был закрыт и погашен. Одиннадцать стандартных лет он дрейфовал в межзвездном пространстве, а все это время компьютер делал из меня… – Он замолчал, улыбаясь. – Я хотел сказать, «компьютер делал из меня человека». Что ж, пусть будет так: компьютер делал из меня существо, каким я стал сейчас. Таким образом я стал хозяином «Летящего сквозь ночь». А когда наконец родился, то провел несколько месяцев, учась управлять кораблем и знакомясь со своим происхождением.
– Восхитительно, – сказал Кэроли Д’Бранин.
– Да, – согласилась Линдрен, – но это не объясняет, почему ты отделился от нас.
– Именно объясняет, – сказала Меланта Йхирл. – Капитан, может, ты объяснишь это подоходчивее для менее улучшенных моделей?
– Моя мать ненавидела планеты. Ненавидела смрад, грязь и бактерии, изменчивость погоды и других людей. Она создала для себя идеальную среду, настолько стерильную, насколько это было возможно. Не любила она и гравитации. За годы, проведенные на старых кораблях, которые не могли позволить себе гравитационные сетки, она привыкла к невесомости и не хотела отвыкать от нее. В таких условиях я родился и вырос. Мое тело не имеет иммунологической системы, не обладает естественной сопротивляемостью. Контакт с любым из вас, вероятно, убил бы меня и уж точно вызвал бы тяжелую болезнь. Мои мышцы очень слабы, в некотором смысле они уже атрофировались. Гравитация на «Летящем» создается сейчас для вашего удобства, а не моего. Для меня это агония. В эту минуту мое настоящее тело помещено в висящем в воздухе кресле. И все-таки я страдаю, а мои внутренние органы могут быть повреждены. Это одна из причин, по которым я так редко беру пассажиров.
– Ты разделяешь мнение своей матери об остальных людях? – спросила Марий-Блек.
– Нет, совсем нет. Я люблю людей и примирился с тем, чем являюсь, но ведь это был не мой выбор. Нормальная человеческая жизнь доступна мне только с помощью заменителей. Я с жадностью поглощаю книги, ленты, голографические зрелища, беллетристику, драмы и всякого рода документы. Экспериментировал я и с наркотиками. А иногда, осмелев, беру пассажиров. В таких случаях я купаюсь в их жизни столько, сколько смогу.
– Ты мог бы делать больше рейсов с пассажирами, если бы все время поддерживал на корабле невесомость, – предположила Ломми Торн.
– Верно, – мягко ответил Ройд. – Однако я заметил, что большинство рожденных на планетах чувствуют себя одинаково плохо и в невесомости, и при нормальной тяжести. Хозяин корабля, не имеющего искусственной гравитации или сознательно ее не включающий, не может рассчитывать на популярность среди пассажиров. Те немногие, что попадаются, большую часть полета обычно болеют или одурманивают себя наркотиками. Да, я знаю, что мог бы тоже встречаться с пассажирами, если бы все время оставался в своем кресле и носил скафандр. И я уже делал так, отметив, что это скорее затрудняло, чем облегчало контакты с ними. Я сразу становился игрой природы, искалеченным существом, которому требуется особое внимание и от которого лучше держаться подальше. Все это не очень-то помогло моим целям. Поэтому я предпочитаю полную изоляцию. И так часто, как только могу, наблюдаю за чужаками, которых забираю пассажирами.
– Чужаками? – В голосе Элис Нортвинд прозвучало удивление.
– Вы все для меня чужаки, – мягко ответил Ройд.
В кают-компании «Летящего сквозь ночь» воцарилась тишина.
– Очень жаль, дружище, что мы довели до этого, – сказал Кэроли Д’Бранин. – Мы не должны были вмешиваться в твои личные дела.
– Жаль, – буркнула Агата Марий-Блек. Нахмурившись, она вставила ампулу с эспероном в зарядник шприца. – Все это звучит очень гладко, но правда ли это? У нас по-прежнему нет доказательств, а только очередная сказочка. С тем же успехом он мог сказать нам, что является существом с Юпитера, компьютером или смертельно больным военным преступником. Нет никакой возможности проверить его рассказ. Хотя нет, один есть. – Она сделала два быстрых шага к лежащему на столе Лесамеру. – Ему по-прежнему требуется лечение, а нам нужно подтверждение истинности этой истории. Я не вижу смысла отступать сейчас, когда мы зашли уже так далеко. Зачем жить в постоянном беспокойстве и неуверенности, если мы можем сразу и навсегда с этим покончить? – Она повернула безвольную голову телепата набок, нашла на шее артерию и прижала к ней шприц.
– Агата, – сказал Кэроли Д’Бранин, – тебе не кажется… может, это не нужно теперь, когда Ройд…
