Свет чужого солнца - Кресс Нэнси (Ненси) (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
«Замени воздух! Она погибнет!» — просили глаза Дахара.
«Она прорвалась сквозь Стену. Она представляет для нас опасность», — ответил взгляд Гракса.
Лицо Дахара свело судорогой. Феромоны Гракса вдруг пахнули удивлением:
Дахар думал, что он захочет помочь Эйрис. Человек в самом деле считал, что гед может рисковать безопасностью гедов ради спасения этой женщины. Он решил, что геды способны на позорный человеческий поступок — предательство. Сама эта мысль казалась геду дикой. Она мелькнула и исчезла, и в это мгновение Гракс понял: он — единственный, кому удалось хоть отчасти познать загадочное человеческое мышление. И мышление это настолько чуждо гедам, что они просто не в состоянии его понять. Его противоестественность не выразить даже в самых резких конфигурациях речи.
Энциклопедист может построить сколько угодно гипотез о мыслительном процессе этих дикарей, но чтобы рассчитывать на такое!..
Когда Дахар бросился на Гракса, он даже не попытался защититься.
76
— Решение Ключевого парадокса. Формулировка: Каким образом насилие превращается в положительный фактор человеческой эволюции.
Люди встают на путь предательства вне зависимости от их предыдущей приверженности той или иной подгруппе. Механизм предательства — насилие. В результате насилия лучшие умы, рождающие передовые технические идеи, могут покинуть один подвид и начать петь в гармонии с другим. Разрушение лучших умов компенсируется неустойчивой преданностью, точно так же, как недостаток солидарности компенсируется разнообразием генетических вариаций. Без многочисленных генетических изменений человечеству никогда не удалось бы так быстро эволюционировать на ранних стадиях своего развития. Без смены, индивидуумами своих подгрупп им никогда не удалось бы избежать разрушения собственной планеты в более поздний период.
Наиболее развитые особи ради достижения высших, с их точки зрения, целей способны изменить виду в целом. Одна из таковых, предположительно, познание Вселенной. Вероятность подобной измены крайне мала. Скользкий путь, избранный людьми, с малой вероятностью позволит им избежать разрушения планеты. В логических конфигурациях…
77
— Она не может дышать этим воздухом! — кричал Дахар. — Поменяй его!
Выкрикнув эти слова, Дахар вдруг понял, что Гракс его не слышит, — гед уже снял свой шлем с передающим устройством. Но Гракс и так должен знать, что ни один человек не может дышать этим воздухом. Когда распахнулась дверь и в нее ворвались два геда, Дахар заметил, что, хотя комнату наполнял гедийский воздух, хотя два человека, которых они ожидали здесь найти, были их предполагаемыми союзниками, хотя Гракс уже успел снять шлем и не мог их вызвать, — несмотря на все это, геды были в скафандрах и вооружены. Их оружие не было похоже на то, которое получили от них люди.
Гракс отвернулся от сородичей и не сводил глаз с Дахара. Потом не глядя тронул что-то на панели, и она утонула в стене.
Это стало последней каплей. Пол дрожал и вздымался на дыбы под ногами Дахара. Лицо легионера потемнело. Все-таки Эйрис оказалась права насчет гедов. Его пронзило самое сильное в жизни разочарование, жгучее и острое, как раскаленный клинок. Настолько ранящее, что на миг он возненавидел Эйрис — за то, что она заставила его взглянуть правде в глаза. А она задыхалась у его ног на врофовом полу. На чистом, гладком врофе, только что ходившем под ним ходуном! Дахар сильнее стиснул ее почерневшее от сажи запястье. Возмущение, гнев, разочарование затмили его разум. Дахар рванулся к стене и принялся дубасить по ней кулаками, хлопать по ней ладонями. Панель не появлялась. Странное рокотание наполнило его шлем — геды переговаривались на чужом, неведомом языке. Дахар повернулся к Граксу. Гед озирался в поисках своего шлема. Его держал Лахаб, вжавшийся сейчас в дальний угол. Белый как мел, он прятал шлем за спиной. Дахар схватил и рывком поднял руку Гракса к тому месту, где была панель, и сомкнул пальцы на его горле. Высокая твердая кромка скафандра не смогла бы защитить тонкую шею геда, если бы Дахар принялся душить его.
— Замени воздух! — прорычал жрец.
Гракс не слышал его. Но двое других услышали, и рокот в шлеме усилился.
Гракс не шевелился. Дахара захлестнуло бешенство, его обуяла слепая ярость воина. Его руки сдавили шею Гракса, и… И ничего. Дахар растерялся: он не мог пошевелить пальцами, не мог понять, что же ему мешает свернуть геду шею. Как будто невидимый барьер вырос из пола и стиснул, запечатал бывшего легионера со всех сторон, как сам он запечатывал подопытных животных в прозрачный вроф. Голос внутри шлема зарокотал гораздо спокойнее. Кто-то заговорил на человеческом языке.
— Тебя защищают. Не сопротивляйся.
Защищают!
Гракс выскользнул из пальцев жреца, которым не суждено было придушить геда. Двое других подхватили Гракса и, что-то рокоча, выволокли за дверь.
Поле стазиса понемногу отпускало Дахара. Руки Дахара стали его слушаться на целую минуту раньше, чем ноги позволили повернуться к распростертой на полу подруге.
Эйрис мертва, Эр-Фроу умирает, Джела потеряна, а наука, сиявшая, как мечта, манившая к себе, как двойная спираль, привела к гибели любимой женщины, к гибели надежд… Ничего не осталось, кроме гибели и разрушения, и во всем виноват только он, Дахар. Из-за его слепоты погибла Эйрис. Она прорвалась сквозь Стену ради него, Дахара, брата-легионера…
Как только стазис отпустил его руки, они рванулись к карманам, которые его научил делать гед, и выхватили оружие. Дахар выстрелил сразу из дробовой трубки и теплового пистолета в дверь, за которой только что исчез Гракс. Из дула пистолета вырвался ослепительный луч. Дробинки забарабанили по двери, отскакивая и рикошетом попадая в Дахара. Те, что летели ему в шлем или верхнюю часть туловища, вновь отскакивали и наполняли комнатушку звоном металла. Те, что попадали в исчезающее поле стазиса, медленно двигались вперед и вниз по странной, искаженной траектории, словно пробивая себе путь в вязком расплавленном стекле.
Дахар стрелял в запертую дверь, пока не кончились заряды. В шлемофоне, отрезавшем его ото всех, кроме Лахаба, не раздавалось ни звука, кроме его собственных судорожных всхлипов.
78
— Конец использованных уравнений, — сказал Энциклопедист.
Ответ на Ключевой парадокс: у видов без морали и солидарности насилие способствует развитию технологии путем смены убеждений. Насилие ведет к такой смене, а она, в свою очередь, временно «солидаризует» наиболее способные умы…
79
Когда Джехан увидела Талот, рванувшуюся к Келовару, она внезапно затрепетала от неподдельной радости: подруга свободна! Но долго радоваться было некогда — Келовар уже сидел на ней и собирался ударить ножом. Когда солдат напал на девушку, она отбросила в сторону и дробовую трубку, и тепловой пистолет, в поединке они все равно бы только помешали. Кинжал остался в ножнах на поясе, Келовар прижал ее левую руку к телу, и девушка не могла до него дотянуться. Все, что она могла сделать, это как можно резче рвануться в сторону и принять смертоносный удар не в грудь, а в руку. Но клинку не суждено было вонзиться в нее: удар Талот пришелся Келовару прямо в шею, и нож ткнулся во вроф в нескольких сантиметрах от головы Джехан. Она услышала громкий треск ломающейся стали. Нож был обычный, не гедийский.
Джехан охватил неожиданный восторг честной схватки. Давно не представлялось такой возможности… Келовар, правда, все еще прижимал ее к полу. Она не могла дотянуться до пояса, а солдат уже нащупывал его…
Джелийка ткнула его пальцами в глаза. Делизиец увернулся, рванулся в сторону, схватил безоружную Талот и швырнул ее на Джехан. Обнаженное тело Талот должно было рухнуть на нож — Джехан успела подобрать упавший, сломанный, но девушка, не разумом, а нервами и кожей предугадав его маневр, не пыталась нанести удар снизу вверх. Она отвела руку и, описав большую дугу, вонзила обломок лезвия Келовару в ногу, туда, где, как учили на тренировках жрецы-легионеры, находится болевой центр.
