Танец отражений. Память - Буджолд Лоис Макмастер (читать книги онлайн .TXT) 📗

— Это дом Фелл велел меня сделать?

— Нет.

— Почему я здесь?

— Для нас это тоже загадка. Тебя прислали замороженным в криокамере. Все говорило о том, что подготавливали тебя в страшной спешке. Камера была в ящике, который пришел простой почтой, без обратного адреса. Мы надеялись, что, если мы тебя оживим, ты сможешь нам сказать.

— Тут что-то еще.

— Да, — честно призналась она.

— Но мне не скажете.

— Пока нет.

— А что будет, если я отсюда уйду?

Она явно испугалась:

— Пожалуйста, не надо. Тебя могут убить.

— Снова.

— Снова, — кивнула она.

— Кто?

— Это… зависит от того, кто ты такой.

Тут он сменил тему разговора, но потом еще три раза снова к ней возвращался, надеясь, что Вербена невольно проговорится. Вконец измучившись, он решил прекратить попытки, но даже в постели еще долго лежал без сна, терзая проблему, как хищник добычу. Но все это только окончательно заморозило ему мозги. «Утро вечера мудренее». Может, утро принесет что-то новое. В какой бы ситуации он ни находился, но стабильной такую ситуацию уж никак не назовешь. Он словно балансировал на лезвии ножа, балансировал над тьмой, скрывающей все что угодно — пуховую перину, заостренные колья или, может, вообще ничто, бесконечную пропасть.

Он не знал, какой смысл в горячей ванне и массаже. Вот с упражнениями все ясно: доктор Астра притащила в гостиную к Вербене велотренажер и велела ему крутить педали до полуобморока. Такая мучительная процедура наверняка полезна. Но пока никаких отжиманий: он попробовал было и рухнул, пискнув от мучительной боли. Да еще разгневанная доктор Астра на него наорала, запретив делать самовольные упражнения.

Доктор Астра сделала какие-то пометки и ушла, отдав его в нежные руки Вербены. Теперь он, распаренный, лежал на ее постели, завернутый в одно только полотенце по бедрам, а она обследовала мышцы спины. Когда массаж делала доктор Астра, пальцы у нее были, как щупы. Руки Вербены ласкали. Строение голосовых связок не позволяло ему мурлыкать, и он время от времени только блаженно постанывал. Она дошла до ступней и пальцев ног, а потом снова двинулась вверх.

Уткнувшись лицом в подушку, он почувствовал, как еще одна система организма докладывает о готовности к работе — впервые после оживления. Лицо разгорелось от радости и смущения. «Она же твой врач. Ей следует это знать». Вербена и так прекрасно знает все его тело, снаружи и изнутри. Но он все равно продолжал прятать лицо.

— Переворачивайся, — сказала Вербена. — Пройдусь по второй стороне.

— Э-э… лучше не надо, — промямлил он в подушку.

— Почему?

— Гм-м… помните, вы все спрашивали, не сработало ли у меня что-то.

— Да…

— Ну… что-то сработало.

Она мгновение помолчала, а потом воскликнула:

— О! Тогда тем более переворачивайся. Мне надо тебя осмотреть.

Он вздохнул:

— На что только мы не идем ради науки.

Он перекатился на спину, и она сняла с него полотенце, спрашивая:

— Такое уже было?

— Не. Первый раз в жизни. В этой жизни.

Ее прохладные ловкие пальцы быстро и профессионально прикоснулись к нему.

— Это прекрасно! — с энтузиазмом сообщила она.

— Спасибо!

Она рассмеялась. Не нужно было никакой памяти, чтобы понять, насколько это хороший признак — когда женщина в такой момент смеется его шуткам. Осторожно, ласково, он притянул к себе ее лицо. «Да здравствует наука! Посмотрим, что будет». Он поцеловал ее. Она ответила. Он растаял.

Речь и наука на время были отброшены, не говоря уже о зеленом хирургическом костюме. Тело у нее было именно такое, каким он его себе и представил. Удивительное тело, особенно в сравнении с ним — жалким скелетиком, обтянутым бледной кожей.

Вдруг пришло осознание недавно пережитой смерти, и он принялся отчаянно, страстно целовать ее, словно она была самой жизнью, и он мог вобрать ее в себя. Он не знал, враг она или друг, хорошо он поступает или плохо. Но это было тепло, движение и жизнь — явная противоположность леденящей неподвижности криостаза. «Лови мгновение». Ведь его поджидала ночь, холодная и неумолимая. Она изумленно раскрыла глаза. Только трудности с дыханием заставили его действовать медленнее, разумнее.

Его уродливость должна была бы его тревожить, но не тревожила. Интересно, почему? «Любовью занимаются с закрытыми глазами». Кто сказал ему это? И та же женщина говорила: «Все дело в движении». Тело Вербены было все равно что разобранное на части оружие: он знал, что надо делать, какие детали важны, а какие — просто для отвода глаз, хоть и не мог вспомнить, как он все это узнал. Инструкции остались, а инструктор был стерт. Такого тревожащего совокупления, знакомого и чуждого, он еще не испытывал.

Она задрожала, вздохнула и расслабилась, а он поцелуями проложил дорожку вверх по ее телу и шепнул на ухо:

— Наверное, отжимания мне пока не показаны.

— О! — Она открыла затуманившиеся глаза. — Боже! Да.

Несколько мгновений поиска — и они выбрали врачебно одобренную позицию: он лежал на спине, никак не напрягая грудь, руки или мышцы живота — и наступила его очередь. Это казалось правильным: дамы вперед, и тогда в него не будут швырять подушками за то, что он сразу же заснул. Страшно знакомая картина, но детали все неправильные. Судя по всему, Вербена тоже раньше это делала — хотя, наверное, нечасто. Но с ее стороны особого умения и не требовалось. Его тело функционировало прекрасно…

— Доктор Д., — прошептал он ей, — ты гений. Эшк… Аск… Эск… Тот грек мог бы у тебя поучиться оживлению.

Она рассмеялась и улеглась рядом с ним, тело к телу.

«Мой рост не имеет значения, когда мы лежим». Это он тоже знал. Они обменялись теперь уже неспешными поцелуями, которые можно было смаковать, как десерт после обеда.

— У тебя это здорово получается! — пробормотала она, покусывая ему ухо.

— Угу… — его улыбка погасла, и он устремил взгляд в потолок, хмурясь от вновь подступившего беспокойства. — …Интересно, а я женат? — Она резко отстранилась, и он готов был язык себе прикусить при виде ужаса на ее лице. — Не думаю, — быстро прибавил он.

— Нет… Нет. — Она снова легла. — Ты не женат.

— Которым бы я ни оказался?

— Так.

Он помедлил, накручивая на пальцы длинные пряди ее волос, а потом аккуратно раскладывая их веером по шрамам, разбежавшимся у него по груди.

— И с кем, по-твоему, ты сейчас занималась любовью?

Она нежно прикоснулась изящным указательным пальцем к его лбу:

— С тобой. Просто с тобой.

Это было приятно, но…

— Любовь или лечение?

Она чуть насмешливо улыбнулась, очерчивая пальцами его лицо:

— Кажется, того и другого понемногу. И любопытство. И подходящий момент. Последние три месяца я была очень погружена в тебя.

Ответ производил впечатление искреннего.

— Кажется, подходящий момент ты создала сама.

На ее губах промелькнула ухмылочка:

— Ну… может, и так.

Три месяца! Интересно. Значит, он был мертв чуть больше двух. За это время на него должно было уйти немало денег и времени Группы Дюрона. Начнем с того, что три месяца труда этой женщины стоят недешево.

— Зачем все это? — спросил он, хмуро глядя в потолок. — Я имею в виду себя. Что вы от меня ожидаете? — Полукалека, заика, потерявший память и навыки, без гроша за своей безымянной душой. — Вы все ждете моего выздоровления, словно я — ваша надежда на спасение. — Он начал понимать, что даже жестко деловая физиотерапевт Астра мучает его ради его же блага. Она почти нравилась ему этим безжалостным напором. — Кому еще я нужен, что вы меня прячете? Врагам?

«Или друзьям?»

— Наверняка врагам, — вздохнула Вербена.

Он наконец замолчал. Она задремала, он — нет. Касаясь паутины ее темных волос, он размышлял. Что она в нем видит?

«…Мне она представилась хрустальным гробом заколдованного рыцаря… Я извлекла достаточно осколков гранаты, чтобы можно было не сомневаться, что ты не случайный свидетель…»