Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1 - Хайнлайн Роберт Энсон (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
— О Боже! — Руфо перевел своего скакуна на большую скорость и умчался.
Арс Лонга бросила на меня через плечо вопросительный взгляд и продолжала идти прежним аллюром.
Руфо поравнялся со Стар. Они остановились, чуть не доехав до дома, где нас ждал ленч, и ждали, когда я к ним присоединюсь. Лицо Стар было непроницаемо. Руфо же выглядел смущенным.
Стар приказала:
— Руфо, иди и попроси приготовить нам завтрак. Потом принесешь его сюда. Я хочу поговорить с милордом наедине.
— Слушаюсь, миледи! — Он исчез почти мгновенно.
Тем же невыразительным тоном Стар спросила меня:
— Милорд Герой, это правда? То, что доложил мне ваш слуга?
— Я не знаю, что он вам доложил.
— Относительно вашей неспособности… вашей мнимой неспособности… прошлой ночью.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, говоря о неспособности. Если вы хотите знать, что я делал после банкета, то я спал один. Точка.
Она перевела дух, но выражение ее лица осталось неизменным.
— Я хотела услышать это из твоих уст. Чтобы не быть несправедливой. — И тут лицо ее выразило такое бешенство, какого я никогда не видел. Низким, почти бесцветным голосом она начала меня разделывать под орех. — Ах ты Герой! Жалкий безмозглый олух! Невежа, нескладеха, толстолобый идиот!
— Замолчи!
— Нет, это ты замолчи, я с тобой еще не покончила! Ты оскорбил трех ни в чем неповинных женщин! Ты унизил верного старого друга!
— Заткнись!!!
Мой голос раскатился громом. Я гремел, не давая ей опомниться:
— Никогда не смей со мной так разговаривать, Стар. Никогда!
— Но…
— Попридержи-ка язык, уж больно ты его распустила! Ты не имеешь права так говорить со мной! И ни одна баба в мире такого права никогда не получит! Ты будешь всегда — запомни! — всегда обращаться ко мне вежливо и почтительно! Еще одно грубое слово — и я выдеру тебя так, что слезами изойдешь!
— Только посмей!
— А ну, убери руку с эфеса — или я отберу у тебя шпагу, спущу штаны и тут же по дороге отлуплю тебе твоей же шпажонкой! До тех пор пока твой зад не станет алым и ты не начнешь просить прощения. Стар, я не дерусь с женщинами, но гадких детей наказываю. С дамами я обращаюсь как с дамами, с испорченным отродьем — как с испорченным отродьем. Стар, ты можешь быть королевой Великобритании или императрицей Галактики в одном лице, но еще одно дерзкое слово — и я стащу с тебя штанишки, и уж недельку тебе придется полежать на животе. Поняла?
— Я поняла, милорд, — тихонько ответила Стар.
— А кроме того, я увольняюсь с должности Героя. Я не собираюсь вторично выслушивать такие речи и не желаю работать на человека, который хотя бы раз обошелся со мной подобным образом. — Я вздохнул, поняв, что снова потерял свои капральские нашивки. Но я всегда чувствовал себя без них свободнее и проще.
— Да, милорд. — Я еле разбирал ее слова. Мне показалось, что мы с ней снова там — в Ницце. Но меня это не тронуло.
— Хорошо, тогда больше не о чем говорить.
— Да, милорд. — Она тихо добавила: — Но можно мне объяснить, почему я так говорила?
— Нет.
— Хорошо, милорд.
Наступило долгое молчание, длившееся вплоть до возвращения Руфо. Он остановился, не подходя к нам, чтобы не слышать, о чем мы говорим. Я жестом велел ему подойти.
Мы ели молча, причем я почти не ел — уж больно пиво было хорошее. Руфо попытался завести светскую беседу насчет какого-то своего очередного дядюшки, но эта история не вызвала бы улыбки даже в Бостоне.
После ленча Стар повернула своего скакуна в обратную сторону — этих лошадей трудно разворачивать, в боевых условиях это приходится делать, ведя их в поводу.
— Миледи? — обратился к ней Руфо.
— Я возвращаюсь к Доралю, — ответила бесстрашно Стар.
— Миледи! Пожалуйста, не надо!
— Милый Руфо, — ответила она нежно и печально. — Ты можешь остаться в этом доме, и, если я через три дня не вернусь, ты свободен. — Она посмотрела на меня, потом отвела взгляд. — Я надеюсь, что милорд Оскар проводит меня. Я не прошу об этом — не имею права. — И она тронула «коня». Мне потребовалось немало времени, чтобы развернуть Арс Лонгу — не было опыта. Стар сильно опередила меня. Я так и поехал в некотором отдалении.
Руфо стоял неподвижно и кусал ногти, пока я разворачивался, потом взобрался на свое кресло и догнал меня. Мы ехали бок о бок, держась футах в пятидесяти от Стар. Наконец он произнес:
— Это самоубийство. Вы-то это понимаете?
— Нет, не понимаю!
— Ну так постарайтесь понять!
— И именно поэтому тебе кажется затруднительным добавлять слово «сэр»?
— Милорд? — Руфо коротко хохотнул и сказал: — Возможно. В этой чепухе нет смысла, раз все равно едем умирать.
— Ты ошибаешься.
— В чем?
— «В чем, милорд», с твоего разрешения. Попробуй хотя бы попрактиковаться. И пусть так останется и дальше, даже если нам осталось прожить всего лишь тридцать минут. Поскольку я теперь намерен командовать, а не разыгрывать роль «чего изволите». И не хочу, чтоб у тебя остались хоть малейшие сомнения, когда начнется свалка, в том, кто тут хозяин. Иначе поворачивай лошадь, а я ее хлестну по заду, чтобы придать тебе первоначальное ускорение. Слышишь?
— Да, милорд Оскар. — Руфо добавил задумчиво: — Я знал, что вы босс, с той самой минуты, когда вернулся с фермы. Хоть и не понимаю, как вы этого добились. Милорд, я никогда не видел ее такой растерянной. Могу ли я узнать…
— Нет, не можешь. Но разрешаю спросить у нее самой. Если ты сочтешь это благоразумным, конечно. А теперь расскажи мне об этом «самоубийстве» и не вздумай увиливать, что, мол, она не желает, чтобы ты давал мне советы. С этой минуты ты будешь давать мне советы всякий раз, когда я их буду спрашивать. Но если не спрошу — держи рот на завязочке.
— Слушаюсь, милорд. Так вот о перспективе самоубийства… Шансы тут рассчитать довольно трудно. Все зависит от того, насколько зол Дораль. Только это не будет поединок. Нас или забьют в ту самую минуту, когда мы высунем нос… или мы останемся целы до той минуты, пока не покинем его владения — это в том случае, если он прикажет нам немедленно поворачиваться и убираться. — У Руфо было такое выражение лица, будто он решал труднейшую задачу. — Милорд, тут невозможно угадать. Полагаю, вы оскорбили Дораля так, как никто не оскорблял его за всю его долгую и небезгрешную жизнь. Держу девяносто против десяти, что через несколько минут после того, как мы свернем с дороги, из нас будет торчать больше стрел, чем из святого Себастьяна.
— А причем же тут Стар? Она же ничего не сделала? И ты тоже? — И про себя добавил: «и я тоже». Ну и страна!
Руфо вздохнул.
— Милорд, сколько миров — столько и обычаев. Джоко вовсе не хочет навредить Стар. Она ему нравится. Он к ней чудесно относится. Можно сказать, он даже любит ее. Но если он убьет вас, он должен будет убить и ее. Иначе, по его стандартам, это было бы не гуманно, а он высокоморальный человек, о чем здесь все широко осведомлены. Убьет он и меня, но я не в счет. Он обязан убить ее, хотя с этого начнется целая цепь событий, которые уничтожат самого Джоко, ибо его можно считать мертвецом с той минуты, как новость о смерти Стар разнесется по свету. Вопрос вот в чем — должен ли он убивать вас? Думаю, обязан, насколько я понимаю этот народ. Мне очень жаль… милорд.
Я переваривал сказанное.
— Тогда почему же ты здесь, Руфо?
— Милорд?
— Можешь на часок отбросить этих «милордов». Почему ты здесь? Если твоя оценка верна, то ни твоя шпага, ни твой лук в конечном счете ничего изменить не могут. Она дала тебе верный шанс остаться в стороне. Так что это? Гордость? Или ты влюблен в нее?
— О Боже! Конечно — нет. — Руфо был искренне шокирован. — Извините меня, — продолжал он, — вы застали меня врасплох. — Он подумал. — По двум причинам, я полагаю. Первая — если Джоко разрешит нам объясниться, то… Она ведь отличный оратор. Второе, — тут он глянул на меня, — я суеверен, надо признаться. Вы же — человек удачи, в чем я убедился. Поэтому мне хочется быть поближе к вам, даже если разум советует бежать. Вы можете в любой момент провалиться в выгребную яму и все же…
