Журнал «Если», 1994 № 05-06 - Рогачев Владимир (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗

Севенси и Мод насилу затормозили. Гляди-ка, сказала я себе, жизнь продолжается, а ты считала, что сердечный приступ — минутное дело.

Бо повернулся к нам, освободив от наушников одно ухо.

— Штаб-квартира на связи, — сообщил он. — Я попросил их рассказать, как нам обезвредить бомбу. Ваши действия, сэр? — это он Брюсу.

— Под замком расположены в ряд четыре креста. Первый слева поворачиваем на четверть вправо, второй — на четверть влево, то же самое с четвертым, а к третьему не притрагиваемся.

— Точно, — подтвердил Бо.

Тишина, что установилась следом, доконала меня. Должно быть, есть предел всему, даже страху. Набрав в грудь воздуха, я крикнула:

— Сидди, пускай я последняя идиотка, но скажи мне, что такое Питерхаус?

— Старейший колледж Кембриджа, — ответил он холодно.

Покорители невозможного

Какой-нибудь час спустя я лежала на самой дальней от пианино кушетке, сонно поглядывая по сторонам и попивая слабый коктейль. Мы направлялись в Египет, чтобы принять участие в битве под Александрией.

Сид разложил все по полочкам, и вот что у него получилось.

Мы наломали немало дров — с инвертированием и со всем прочим, поэтому трепать языками о том, что с нами было, не след.

Эрих включил взрывной механизм, Брюс подбивал нас на бунт, Док пил горькую — словом, всем нам было, что скрывать. Так, Каби с Марком ни за что не проболтаются. Мод будет нема, как рыба, да и Эрих тоже, разрази его гром. Илли… тут я засомневалась. Впрочем, в любой бочке меда найдется ложка дегтя.

Сид скромно умолчал о собственных заслугах, но как командир он отвечал за все, а поэтому, случись что, ему не позавидуешь.

Вспомнив о проделке Сида, я попыталась представить себе настоящего Скорпиона. Выходя из Операционной, я отчетливо видела его перед собой, но теперь никак не могла собраться с мыслями.

Но смешнее всего то, что никто мне не поверил! Сид так и не дал мне объяснить, как я отыскала Компенсатор. Лили призналась, что пропустила его через проникатель, но говорила она с таким равнодушием в голосе, что даже мне захотелось крикнуть ей: «Все ты врешь, голубушка!» Выяснилось, между прочим, что перчатку она сначала вывернула наизнанку, а затем бросила ее в проникатель и включила его на полную мощность, чтобы швы оказались внутри.

Я попробовала растормошить Дока, чтобы тот подтвердил мой рассказ, но он заявил, что был в отключке и совершенно ничего не помнит, хотя Мод дважды принималась его просвещать на этот счет. Видно, должно пройти какое-то время, чтобы во мне разглядели гениального сыщика.

…Компания у пианино делалась все оживленнее. Лили, которая танцевала на черной лаковой крышке, спрыгнула вниз, в распростертые объятия Сида и Севенси. Она была пьяна, и коротенькое серое платьице шло ей сейчас, как помочи великовозрастному дылде. Она старалась никого не обидеть и прижималась то к Сиду, то к Эриху, то к сатиру. Бо с ухарской ухмылкой барабанил по клавишам. Играл он то, что заказала ему Лили.

Я была рада, что меня не трогают. Кто сравнится с опытной, начисто утратившей иллюзии семнадцатилетней девчонкой, которая впервые позволила себе повеселиться от души?

Радуясь своему одиночеству, я наблюдала за остальными. Брюс медленно, но верно напивался. Сид подошел к нему, спросил о чем-то, а Брюс процитировал ему Руперта Брука, те самые чувствительные строчки: «Лишь только в Англии найдут сердца отважные приют. А Кембриджшир приветит всех, кого мечта не вводит в грех». Я вспомнила, что Брук тоже погиб молодым в Первую Мировую. Брюс пил, а Лили время от времени поглядывала на него, замирала — и разражалась смехом.

Брюс, Лили и Эрих… Я пораскинула мозгами. Лили требовала себе гнездышко и не желала ничего слушать, а теперь она развлекается танцульками. В Брюсе я, похоже, ошибалась: ни собственное гнездышко, ни Лили не значат для него столько, сколько Переменчивый Мир с его умопомрачительными выкрутасами. Семена, о которых рассуждала Лили, его не прельстили. Однажды он, вполне возможно, и решится на открытый бунт, но, по-моему, он из тех, чьи руки не поспевают за языком.

Их увлечение друг другом вряд ли быстро сойдет на нет. Неважно, что сейчас они разбежались. Любовь, конечно, по боку, но на ней свет клином не сошелся; если они встретятся когда-нибудь потом, им найдется, о чем поговорить.

Эрих может гордиться своим камарадом, у которого достало мужества и сообразительности обезвредить бомбу. Да, они один другого стоят. Эрих не задумался поставить нас перед выбором: Компенсатор или атомная духовка. Таких, как он, ничем не пробьешь.

Знаете, откуда у меня синяк под глазом? Я подошла к Эриху со спины и сказала: «Ну что, как поживает мой комендант? Забыл про своих Kinder, Kirche и Kuche?» Он обернулся ко мне, и я провела ногтями ему по щеке.

Мод хотела поставить мне электронную пиявку, но я предпочла старый носовой платок и ледяную воду. Так что Эрих обзавелся царапинами — правда, Брюсова глубже, зато у Эриха четыре, а у Брюса одна. Может, в них угодила какая-нибудь зараза; ведь я не мыла рук с тех пор, как начались поиски Компенсатора.

Что-то вновь скользнуло по моей ладони. Илли распушил усики на конце щупальца, и они растопырились этаким симпатичным кустиком. Я убрала было ладонь, но поняла, что лунянину одиноко и решила: пускай щекочет, если ему от того легче.

И тут я услышала:

— Тебе грустно, Гретхен? — спросил Илли. — Ты не понимаешь, что происходит с нами? Ты боишься, что ты не более чем тень, которая сражается с другими тенями и развлекает теней в промежутках между боями? Тебе давно пора усвоить, что на деле все обстоит иначе, что идет не война, а эволюция.

У вас, землян, существует теория, которая подходит сюда один к одному. Ты с ней, наверно, знакома. Теория четырех порядков: растения, животные, люди и демоны. Растения повелевают энергией. Они не способны перемещаться ни в пространстве, ни во времени, зато накапливают энергию и преобразуют ее. Животным подвластно пространство, они могут передвигаться в нем. Люди — хозяева времени, потому что наделены памятью.

Демоны — четвертый порядок жизни, покорители невозможного. Они в силах выжать из события все, что оно в себе заключает. Наше Воскресение сродни перерождению гусеницы в бабочку: хризалида, существо третьего порядка, вырывается из линии своей жизни и переносится в четвертый. Ты стряхиваешь с себя неизменную действительность, ты обретаешь свободу. По-моему, большинство мифов о бессмертии так или иначе связано с Переменчивым Миром.

Со стороны эволюция выглядит как война: многоногие против двуногих, млекопитающие против рептилий. Однако она диалектична по сути. Есть тезис — назовем его Скарабеями, есть антитезис — Скорпионы. Синтез же состоится тогда, когда будут полностью реализованы все возможности, все до единой. Война Перемен — вовсе не слепое разрушение, каким она представляется.

Помнится, скарабей у вас — символ мира, а скорпион — коварства. Ты не зря опасаешься и тех, и других. Высшие существа по природе своей одновременно ужасны и ослепительны. Пусть тебя не смущают мои познания, Гретхен. У меня был миллиард лет на то, чтобы изучить Землю, ее языки и мифы.

Спрашивать, кто на самом деле Скорпионы и Скарабеи, все равно что строить догадки, кем был Адам. Кем был Каин, кем были Ева и Лилит?

Покоряя невозможное, Демоны связуют воедино материальное и духовное. Существа четвертого порядка обитают в космосе и в головах других созданий. Даже наше Место — по-своему, разумеется, — может сойти за гигантский мозг: пол — черепная коробка, Пучина — кора серого вещества, Компенсаторы — гипофиз и гипоталамус.

Вот так, Гретхен.

Размышляя над словами Илли, я взглянула на тех, кто крутился у пианино. Компания, похоже, потихоньку распадалась. Сид пересел на тахту и настраивал приборы на Египет. Марк с Каби следили за ним. Судя по их глазам, они уже видели перед собой грибовидное облако дыма над полем жестокой сечи. Припомнив фразу Илли, я через силу улыбнулась. Если он прав, то, выиграв бой сегодня, мы потерпим поражение завтра, и наоборот.