Миротворцы - Первушин Антон Иванович (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
- Вы... вы... пришли от C.R.C.?
- Это что, кличка такая?
- Нет, нет, конечно же, нет, - забормотал Максим Даниилович, отводя взгляд. - Не может это быть так... Хотя...
- Вы готовы поделиться со мной сведениями о деятельности розенкрейцеров?
- Никогда! - гордо заявил Грицай, тряхнув копной седых сальных волос.
- Поверьте, будет лучше, если вы всё расскажете, - продолжал увещевать старого ду-рака Лысый Гера.
- Никогда! Ни под какими пытками я не выдам тайны Братства!
Да он позирует! Нет, ну каков наглец - позировать в такой ситуации! Надо проучить.
- Эдуард Борисович, займись, - распорядился Лысый Гера.
- Ну наконец-то, - сказал Зимагор, осклабившись. - Испытаем новинку. Вячеслав, за-ткни ему пасть и снимай с него штаны!
Сурок споро, словно всю жизнь только этим и занимался, заклеил рот Максима Даниило-вича скотчем. Потом распахнул полы халата, обнажив худые и бледные старческие ноги, и стал стягивать трикотажные треники вместе с трусами. Грицай в ужасе таращился на него.
Лысый Гера отвернулся и как раз застал момент, когда Зимагор вытаскивал из своей сум-ки футляр с новеньким паяльником.
- Ещё стерильный, - сообщил он Гере.
- Скажи, Эдуард, - обратился к нему Лысый Гера, - а ты и на службе в КГБ эту штучку применял?
- А как же без неё? - Зимагор улыбнулся плотоядно. - Без неё - никак.
Он подошёл к столу и, не примеряясь особенно, вставил паяльник "горячим" концом Гри-цаю в задний проход. Потом поискал глазами розетку и размотал шнур. Максим Даниилович что-то замычал отчаянно. Лысый Гера посмотрел на него и сказал просто:
- Но я же вас предупреждал, а вы так презрительно...
- Начинать? - спросил Зимагор, стоя у розетки.
- Начинай.
Под непрекращающееся мычание Грицая Зимагор воткнул вилку в розетку. Сначала ни-чего не происходило, потом Максим Даниилович начал извиваться на столе. Он весь вспотел. Но к острому запаху пота быстро прибавился запах палёного мяса. Из обвисшего члена поли-лась струйка мочи. Паяльник зашипел.
- Хватит! Прекратить! - крикнул Лысый Гера.
Зимагор дёрнул за шнур и вытащил паяльник. Максим Даниилович обмяк и замолчал.
- Сволочь, - сказал Зимагор. - Новый паяльник мне обоссал.
- Всё-таки ты садист, Эдуард Борисович, - сказал Гера. - Сними с него пластырь.
Зимагор повиновался.
- Я расскажу! - застонал Максим Даниилович, едва с него сняли скотч. Я всё рас-скажу! Только уберите это! Уберите это!
Обстоятельный допрос Грицая занял полчаса. И за эти полчаса Лысый Гера успел про-клясть и себя, и свою глупость, и всё на свете. Это надо же отпустить сатанистов и заняться поисками и допросом этого... этого старого сумасшедшего.
За последние полчаса Лысый Гера узнал много нового о каббалистических диаграммах, об эзотерических доктринах и алхимических опытах, о манифесте "Fama Fraternitatis" и онто-логии Мира Элементов. Но ничего из этого не приблизило его к разгадке.
"Снова пустой номер, - в отчаянии думал Лысый Гера. - Где теперь искать? Где? И что искать?"
Непрекращающееся бормотание старика, выкладывающего одну бесполезную тайну за другой бесполезной тайной, вывело наконец Геру из себя, и он приказал:
- Да заткните же вы его!
Сурок с удовольствием выполнил приказ. Грицай продолжал что-то себе мычать из-под скотча.
- Что будем делать? - спросил Гера, поворачиваясь к Зимагору. - Это снова пустыш-ка.
- Может быть, он что-то знает о других тайных обществах? Или сектах?
- Если бы знал, то уже сказал бы. Ничего он не знает. Да и откуда ему знать? Кто его в настоящий тайный Орден пустит?
Грицай замычал пуще и громче прежнего, и тут у Лысого Геры ожил мобильный телефон. Дзинь-дзьнь. Зимагор посмотрел на Геру с таким выражением, будто у того без предупрежде-ния выросла вторая голова. Гера тоже вздрогнул, но особого удивления не выказал: деловому человеку могут позвонить и среди ночи.
Гера вытащил телефон из кармана, нажал кнопку.
- Алё, я слушаю. Кто это говорит?.. Ефим?.. Какой Ефим?.. А-а, Ефим! Здравствуй, Ефим. Чего это ты ночью?..
Гера замолчал, слушая ответ. Потом вдруг подобрался, выпрямился. Зимагор ждал, ловя каждое слово.
- Да, это меня интересует... Чрезвычайно... Как ты говоришь? Секта? Мечи?..
У Зимагора глаза на лоб полезли. Он ожидал чего угодно, но не столь быстрого решения всех проблем.
- Где?.. У тебя в Отрадном?.. Знаю, знаю... Окружили дом?.. Вооружены?.. А-а, только мальчишки... Ну, это не проблема!.. Что?.. Почему?.. Ага... Руководителя нет... Ты уверен?.. Па-роль и адрес?.. Хитро придумано... Конспираторы... А откуда ты это знаешь?.. Ага... Понимаю... Удивительный ты всё-таки человек, Ефим... Жаль, что мы враги... Скоро буду... Жди...
Лысый Гера спрятал телефон и резво вскочил на ноги.
- Кто это был? - спросил Зимагор настороженно.
- Есть такой... Ефим Князев, - ответил Лысый Гера, глядя в пространство. - Все в От-радный! - объявил он. - Там, оказывается, наши сектанты окопались, там!..
Глава семнадцатая
Истина
Меч Володя по примеру Наставника носил в тубусе. Не в обычном, конечно, а в большом - так называемом "плакатном".
После того, как мать засекла меч, Володя спрятал тубус на антресоль под кучу хлама: под старое шматьё, журналы, детали от велосипеда. И доставал его только, когда был уверен в том, что мать ушла на работу и до вечера не вернётся. Летом такая возможность предостав-лялась каждый день, и каждый день Володя брал в руки тяжёлое и холодное орудие смерти, гладил клинок, рукоять и крестовину, наслаждался покоем и уверенностью, которые вселял в него меч.
Часа два он плотно тренировался, отрабатывал стойки, удары и позиции. Потом снова сидел, гладил меч, отдыхая и успокаиваясь, прятал его в тубус и шёл под душ.
Вот и утром в воскресенье двенадцатого августа, когда мать ушла в большой поход по магазинам, Володя полез на антресоль и, разворошив хлам, достал меч. Но не для того, чтобы потренироваться, поддержать форму, а совсем с другим намерением. Он открыл тубус, загля-нул туда, словно убеждаясь, на месте ли драгоценное оружие, постоял, зажмурившись и тяже-ло дыша, потом шепнул сам себе:
- Ибо сказано: "Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван и исповедал доброе исповедание пред многими свидетелями"... Господи, прости меня...
