Черневог - Черри Кэролайн Дженис (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Извини, приятель.
И тут до него вновь дошел голос Черневога:
— Уверяю тебя, что с лошадью ничего не случиться. Я не причиню ей никакого вреда.
— А что ты скажешь насчет моей жены? — спросил Петр сквозь зубы. — И что ты скажешь по поводу Саши, черт побери?
Черневог ответил так же коротко:
— Все дело только во времени. Все, черт возьми, заключается только в нем!
Итак, Волк и все остальное, с чем бы не имел дело Черневог, все было подвластно ему.
Самому же себе Черневог сказал, что… волшебство все еще сопротивлялось ему.
25
«Позабудь про все желания, дорогая», — пыталась внушить ей Драга, «и не пытайся что-либо желать…
Что бы ты ни делала, радость моя, старайся быть подальновидней, не принимай ни одного решения, пока не поймешь, каковы его настоящие границы.
Отгони прочь случайные мысли, отгони прочь все лишнее. Это будет самым простым желанием, которое ты хоть когда-нибудь посылала. Оно должно быть простейшим».
— Иначе не будет будущего, дорогая. Ничего не будет, если ты будешь вот так сидеть до бесконечности.
Ивешка продолжала сидеть, опустив подбородок на поднятые колени, с отчаянием глядя в огонь, который Драга обычно оставляла на всю ночь.
Не желай ничего, пока не обретешь уверенность.
Но папа говорил… и эта мысль продолжала кружиться в ее голове. Папа говорил: «Только последний дурак может пожелать волшебства больше, чем ему было отпущено от рожденья…"
Папа был с ней на лодке, она искренне верила, что это был именно он, а не оборотень. Она думала и думала об этом, пока не запуталась в сомнениях. Папа не смог удержать ее от посещения этого места, папа умер, и его присутствие в этом мире было очень условным, но он все время ее путешествия оставался с ней и, изменившись после смерти, стал вновь тем самым человеком, которого она помнила в своем раннем детстве, все так же переживал за нее, следил за ней на реке, желал…
Желал, чтобы она побольше спала.
Но почему?
Почему он делал это? Чтобы пожелать счастья ей и ее ребенку, о котором она еще не знала?
Чтобы пожелать что-то против ее матери?
— Твой отец мертв, — сказала Драга, подбрасывая в огонь новые сучья, а вместе с ними и горсть сушеных трав, которые искрами взметнулись вверх, подхваченные тягой, уносясь в темноту вместе с красноватым дымом. — А мертвые редко говорят правду. Твой отец не хотел выпускать тебя из собственных рук. Тебе не следует иметь с ним никакого дела. Он может лишь использовать тебя как возможность вновь вернуться в этот мир. А может быть, он хочет использовать для этой цели твоего ребенка. Не думай о нем, забудь. Мертвых следует забыть. Поговорим лучше о более насущных делах.
Ивешка подумала о Петре, но тут же ее мысли переметнулись к Черневогу, у которого Петр был пленником, и не известно, какие злобные и ненавистные вещи тот мог проделать над ним. А ее мать, почувствовав это, быстро остановила ее:
«Не смей так делать! Думай о цветах, только о цветах, радость моя, о голубых и белых…"
… Заклинания медленно охватывали ее, подступая шаг за шагом, притупляя память, отпугивая призраков.
Они шаг за шагом уводили ее из темноты, опутывая ее то голубой, то зеленой нитью… Мертвые могли помнить эти цвета, но уже никогда не могли увидеть.
Все, что было в этой тьме, должно быть мертвым, а она больше не хотела умирать, как не хотела и того, чтобы умирало все, что она любила…
— Цветы! — произнесла вслух Драга. — Будь осторожна, дочка!
Тогда она подумала о доме, где остался ее сад с ровными рядами грядок, вспомнила про высокое крыльцо, про вечера около горящей печки, когда они, все трое, чувствовали себя тепло и уютно в этом доме…
— Саша приближается прямо сюда, — пробормотала мать, вороша угли. Дым был насыщен запахом мака и конопли, и чувствовалось присутствие еще каких-то, столь же ароматных и опасных трав, отчего ее нос постоянно щипало, глаза слезились и грудь горела изнутри. — Я знаю, что ему нужно. Он хочет получить помощь, но ведь он до этого был с Кави и тем самым скомпрометировал себя. Мне это тоже известно.
— Я не знаю ничего об этом! — воспротивилась Ивешка, и на какое-то мгновенье ее мысли начали разбегаться как попало. — Он имел дело с ним только потому, что был вынужден.
— Кави всегда требует очень многого. Твой молодой друг позволил Кави найти в нем поддержку, а это все, что тому было нужно. Я не знаю этого молодца, в отличие от тебя. Но эту же ошибку совершали более старые и более умудренные колдуны, разве не так? Иметь дело с Кави, когда на карту поставлена жизнь твоего мужа? Кави всегда старается быть очень благоразумным, когда хочет получить свое. На самом деле он не причинит вреда твоему мужу, нет, нет. И хотя едва ли не весь свет считает Кави сущим злодеем, это лишь кажется. Забудь о том, что он убил тебя: тогда он был молод. Он не причинит вреда Петру, и не потому, что поместил к нему свое сердце…
— Ах, Боже мой!
— Это на самом деле так, — сказала Драга. — Это правда, дорогая, и мне очень жаль сообщать тебе об этом. Сова мертва. Она налетела на меч, который держал Петр. — Драга тут же пожелала, чтобы Ивешка успокоилась и продолжала слушать, не отвлекаясь на эмоции. — Кави провел твоего молодого друга, нашел момент, чтобы остаться с твоим мужем наедине внутри границ, где действовало его волшебство… вот и все, что ему было нужно.
— Откуда ты знаешь все это? — воскликнула Ивешка.
— Помолчи и успокойся, дорогая, успокойся. Я просто знаю это, и все. Это как раз то самое, что может позволить волшебство. Я знаю обо всем, и до сих пор мое волшебство позволяло хранить мои дела в тайне. Но твой юный друг собирается пробиться сквозь этот занавес, и он вот-вот сделает это. Он направляется сюда из-за одной лишь уверенности в том, что он недосягаем для Кави, и кроме того, он рассчитывает на твою помощь. А чем ты можешь помочь ему?
— Почему же тогда, он, черт возьми, сам не сказал мне об этом? Что еще ты скрываешь от меня?
— Дорогая, ты не поверила мне…
— Все еще нет!
—… а я не хотела ничего, что могло бы хоть как-то повредить происходящему. Теперь, по крайней мере, ты имеешь собственное представление об всем, так используй, наконец, свой разум! Твой приятель делает ошибки. Сейчас он не в состоянии освободить твоего мужа, но его побег — это не проявление трусости, ты очень хорошо знаешь, как Кави любит почитателей.
Ивешка чувствовала, что вся дрожит. Она вспомнила дом… затем Петра, попавшего в руки Кави…
— Но это был не единственный выбор, который мог сделать молодой Саша. Он мог бы сразиться с Кави, вместо того, чтобы мчаться к тебе за помощью. Он вспоминает о волшебстве только для того, чтобы добраться сюда, но ему одному не справиться с этим. Твой приятель делает одну за другой самые опасные ошибки. Он молод, у него нет опыта даже для того, чтобы как следует использовать то, чем он владеет. Теперь он хочет получить твой совет, а тем временем подвергает твоего мужа большой опасности…
— Останови все это, мама!
— Но он идет сюда, уверяю тебя в этом, и он может что-нибудь выкинуть. Кави преследует его по пятам, Кави вместе с твоим мужем, ты понимаешь меня, Ивешка? Ты должна понимать, что Кави собирается использовать его, чтобы привлечь твое внимание.
Она взглянула в глаза матери, голубые, блестящие будто стекло, при свете огня.
— Поверь мне, — сказала Драга.
— Не делай этого, мама!
— Лучше бы ты поверила хоть во что-нибудь, дочка. Сомнения — это твой враг, сомнения и страх. Любовь может наказать и тебя и твоего мужа… и очень жестоко. Ты не сможешь прожить всю жизнь с одними лишь «если-бы-я-верила». В один прекрасный день все прояснится, как под солнечным светом, и тогда тебе придется думать собственным умом. И о чем же ты будешь думать Ивешка? Только о сожалениях?
— Только не подталкивай меня, мама! Я не могу думать, когда ты торопишь меня!
— Я прощу тебя, радость моя, но время… оно может не простить. Пора думать собственным умом. Или ты хочешь, чтобы я помогла тебе? Я готова.
