Миры Роджера Желязны. Том 13 - Желязны Роджер Джозеф (библиотека книг txt) 📗
— Приветствую тебя!
— Приветствую тебя!
— Приветствую тебя!
— Готов ли ты следовать к Древу Жизни?
— Я готов следовать к Древу Жизни.
— Готов ли ты украсить его символом твоего Обручального слова?
— Я готов украсить его символом своего Обручального слова.
— Я готова принять вас обоих в супруги.
— Я готова принять вас обоих в супруги.
— Я готов принять вас обеих в супруги.
— Так идемте же к Древу Жизни!
И мы взвились в небеса, танцуя, кружась и пикируя, проносясь над Лесом в сиянии летнего дня. Мы выписывали в вышине круги и виражи до тех пор, пока хватило сил. А потом наконец отправились к самому великому Древу Жизни, увешанному бесчисленными дарами и символами, и добавили к ним свои эмблемы, сопровождая это действо соответствующими словами. Приземлившись у его корней, мы с Квиб схватили Руби-Стоуна за крылья и оторвали их.
Старая Войе Длинноногая, и Иглин Пурпурная Полоска, и юный Дендлит-Хромоножка, и многие другие уже ждали нас, чтобы лицезреть церемонию, принести нам свои поздравления и предложить нам свои советы. Мы выслушали их с некоторым нетерпением: нам хотелось поскорее отправиться в путь. Зрители всегда получают огромное удовольствие, если им удается оттянуть уход новобрачных, которым не терпится заняться своим делом.
Мы обняли всех и простились с ними. По толпе зрителей пробежал ропот недовольства и разочарования в связи с тем, что зрелище оказалось чересчур мимолетным и больше им ничего увидеть не удастся. Но мы с Квиб подняли Руби-Стоуна и понесли его в Жилище, которое специально для него подобрали, и красный брачный камень пламенем горел у него на сверкающем полировкой челе. Мы выглядели просто превосходно, когда шли через Лес к Жилищу. Остальные, тихо напевая, медленно следовали за нами.
Достигнув порога Жилища, мы дружески и ободряюще похлопали Руби по обломкам крыльев, и он вошел внутрь, однако сами мы входить не стали.
— Смотри же, здесь ты будешь ждать нас, — сказали мы хором.
— Я буду ждать вас, о, Возлюбленные жены.
Квиб и я смело посмотрели друг другу в лицо. Пение прекратилось. Впрочем, мы не обращали на зрителей внимания.
— Пойдем, моя Возлюбленная, погуляем вместе, — проговорила Квиб.
— О да, моя Возлюбленная, нужно прогуляться.
И мы прошли мимо толпы сопровождающих, и удалились под сень Леса. Долгое время мы шли молча, стараясь не прикасаться друг к другу. Затем мы вышли на небольшую поляну, погруженную в благодатную тень.
— Моя Возлюбленная, здесь ли это место? — спросила Квиб.
— О нет, моя Возлюбленная, дальше, — отвечала я.
— Что ж, хорошо, Любимая моя.
И мы пошли дальше, посматривая друг на друга и несколько лениво продвигаясь в глубь Леса. Солнце уже стояло в зените и готовилось скатиться к западу.
Через некоторое время Квиб спросила:
— Любимая, не хочешь ли передохнуть?
— Пока что нет, Любимая. Благодарю тебя.
— Мне в голову пришло вдруг: здесь неподалеку дом Торговца Хокинса. Не хочешь ли его проведать, о Спутница всей моей жизни?
— С какою целью, Огонь души моей?
— Любовь моя, всего лишь согревающего выпить.
Я обдумала это предложение. Воздействие согревающего напитка вполне может ускорить развитие событий.
— Ну хорошо, моя Подруга На Пути К Блаженству, — ответила я наконец, — готова я зайти к Торговцу Хокинсу.
И мы направились к подножию холма.
— Свет Любви, — спросила я, — правда ль, что Землянин этот свою супругу в яму положил за стенами Жилища?
— Об этом я слыхала, Любовь моя, и место это знаю, но точно не уверена, что правду говорят, хотя известно: его супруга умерла.
— Как это странно, Дорогая!
— О да, моя Возлюбленная, странно.
Наконец устроившись передохнуть, мы сели друг напротив друга и были настороже. Прелестное тело Квиб, гибкое, грациозное, стремительное, такое великолепное в сгущающихся сумерках, было крупнее моего. В небе появилась луна. Я уже проголодалась, но не сказала ни слова. Пока что лучше не есть, так что нет смысла и говорить об этом.
Подножия холмов мы достигли уже в темноте. Сквозь деревья завиднелись огоньки торговой фактории. Вокруг уже начались песни ночи. Я почувствовала странный аромат, который ветер доносил со стороны холмов.
Пробираясь в зарослях кустарника, я сказала Квиб:
— Дражайшая моя, мне бы хотелось сперва взглянуть на это место — там, где закопана умершая супруга.
— Я покажу его тебе, Любимая моя.
Квиб провела меня на задний двор фактории. Когда мы проходили мимо дома, мне показалось, что я заметила силуэт Торговца Хокинса. Он сидел со стаканом в руке на темной веранде и при свете звезд казался великаном.
Квиб показала мне огромный участок земли, где совершенно ничего не росло. На одном конце участка был установлен камень со странными значками. У камня лежали засохшие цветы.
— Так мертвая его супруга здесь? Под землей, под этим камнем? Да, дорогая Квиб?
— Так мне говорили, Свет моей жизни.
— А для чего засохшие растения, Любовь моя?
— Не знаю. Все это очень странно, Любимая.
— О да, все это странно. И я не понимаю… Мне кажется…
— Эй, что это вы там делаете, букашки?
На столбе возле дома вспыхнул яркий свет, гораздо ярче, чем свет любой из лун. Землянин стоял возле двери, держа в руках свое длинное огненное оружие. Мы повернулись и приблизились к нему.
— Мы хотели выпить согревающего напитка, — произнесла Квиб на его языке. — Но сперва остановились, чтобы поглядеть на то место, где под землей находится ваша супруга.
— Я не люблю, чтоб на заднем дворе кто-то шатался, когда меня нет поблизости.
— Мы приносим извинения. Мы не знали. У вас есть согревающий напиток?
— Есть. Заходите.
Землянин придержал огромную дверь, пропуская нас. Мы вошли в дом и последовали за этим великаном, шедшим впереди.
— А металл у вас есть?
— Да, — отвечала я, доставая брусочек из сумки и передавая ему.
Две чаши напитка были тут же для нас приготовлены, и мне еще дали три металлических брусочка меньших размеров в качестве сдачи. Я оставила их лежать на циновочке возле чаши.
— За следующую заплачу я, Дорогая, — сказала Квиб.
Я не ответила, а пригубила кисло-сладкий напиток, и жидкий огонь разлился по всем моим членам. Землянин налил нам еще и водрузил чаши на высокую деревянную подставку. Комната была полна каких-то сильных, но отнюдь не неприятных ароматов, природу которых я установить не смогла. Пол был усеян мелкими частицами дерева. Помещение освещалось ярким драгоценным камнем, сиявшим высоко на стене.
— Вы, букашки, что, на охоту вышли или просто выпить сюда забежали?
— Ни то ни другое, — сказала Квиб. — Мы поженились нынче утром.
— Ах вот как! — Глаза Торговца Хокинса сперва широко распахнулись, а затем снова сузились. — Я слыхал об этой церемонии. Лишь двое продолжают путь, а третий остается…
— Да.
— И вы по пути зашли ко мне выпить, прежде чем отправляться дальше?
— Да.
— Мне все это страшно интересно. Никто из представителей моего народа никогда не видел ваших брачных обрядов.
— Нам это известно.
— А мне бы так хотелось поглядеть, чем эта церемония закончится!
— Нет.
— Нет.
— Разве это запрещено?
— Нет. Просто мы считаем брак делом интимным.
— Видите ли, я глубоко уважаю ваши чувства, но там, откуда я родом, многие дорого бы заплатили, чтобы посмотреть, чем дело кончится. А раз вы сказали, что это не запрещено, но, скорее, зависит от вашего личного решения, хотелось бы спросить вас вот о чем: не смогу ли я убедить вас дать мне разрешение заснять все это?
— Нет.
— Нет, это очень личное.
— Вы все-таки постарайтесь выслушать меня до конца. Но сперва давайте я еще разок наполню ваши чаши. Нет, металла больше не надо. Если бы — ну, предположим это хоть на минутку — вы позволили мне заснять церемонию до конца, я бы на этом точно сделал большие деньги. И мог бы вознаградить вас многими подарками — всем чем угодно из товаров моей фактории, — и вы всегда, когда бы ни пришли, могли бы сколько захотите выпивать согревающего напитка.
