Русская весна - Спинрад Норман Ричард (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
– Если я приму американское гражданство, я никогда не увижу родителей. Меня не выпустят, – сказал однажды Бобби за обедом.
– А если ты его не примешь, – парировала Сара, – у тебя не будет работы. И без всяких «может быть». Это ясно как день. Ты же не хочешь, чтобы я содержала тебя всю жизнь?
– Но... – пробормотал несчастный Бобби.
– Посмотри на дело с другой стороны. Вся проблема – из-за идиотского Закона о национальной безопасности. Но ведь именно это мы стремимся изменить, не так ли?
– Ну и что?
– Твоя мать – марксистка, разве она не одобрит твой шаг? Это будет осознанный классовый выбор!
– Ты не знаешь маму, – уныло сказал Бобби. – А папа...
– Господи прости, Бобби, твой отец стал перебежчиком, чтобы заниматься тем, во что он верил. Он не лицемер.
– Нет, но...
– А обо мне ты подумал? Если ты не примешь американского гражданства, как мы сможем жить вместе?
– Да-да, – вздохнул Бобби. – Ну, хорошо. Хорошо, Сара, я сделаю это. Но ты тоже сделаешь кое-что. Ты... выйдешь за меня замуж!
Сара уронила вилку и уставилась на Бобби.
– Думала, ты никогда не сделаешь предложения.
– Так уж и не думала!
– Да нет, ничего, – рассмеялась Сара. – Но я представляла себе это как-то... романтичнее.
– Что еще может быть романтичнее? – возразил Бобби, чувствуя, что он в самом деле взволнован. – Я заточаю себя в этой дурацкой стране, обрекаю себя на безнадежные хлопоты, чтобы ее изменить, и делаю это из-за любимой женщины. По-моему, это куда романтичней, чем цветы и фальшивые скрипки!
Сара ласково улыбнулась, перегнулась через стол и поцеловала его.
Спустя неделю Бобби заполнил анкету на получение американского гражданства.
Через месяц пришло благоприятное решение. А еще через неделю Сара и Бобби расписались в муниципалитете. После церемонии он произнес клятву верности Соединенным Штатам.
По заявлению доктора Василия Игоревича Ермакова из Центра космических исследований Академии наук СССР, корабли с космонавтами на борту смогут отправиться к созвездию Барнарда уже в недалеком будущем. Для полета может быть использован усовершенствованный вариант «Гранд Тур Наветт», находящегося в стадии разработки.
Понадобится не одна сотня лет, чтобы такой корабль долетел до цели, но проблему можно решить, передав управление полетом искусственному интеллекту. Экипаж корабля будет находиться в летаргическом сне, или, как говорят сейчас, в состоянии криогенного анабиоза.
«Как у нас, так и в Америке работы по этой проблеме находятся в начальной стадии. Очень жаль, – указал Ермаков, – что мы, ученые, не можем обмениваться информацией».
Смотровая рубка была забита любопытными провожающими. Все наблюдали, как «Никита Хрущев» медленно отходит от космограда «Сагдеев». Полковник Смирнов в последний раз воспользовался своим влиянием: Фране было позволено наблюдать за стартом в гордом одиночестве из открытого космоса. Вокруг была звездная пустота, готовая поглотить любимого человека.
Слезы капали у нее из глаз, и нельзя было стереть их с поверхности шлема. Радужной пеленой слезы застилали уходящий к Марсу корабль, приглушали блеск звезд и смягчали грусть.
Всю последнюю неделю Николай переговаривался с маршалом Донцом, и в конце концов тот обещал помочь. Франю возьмут в школу пилотов «Конкордски» в Средней Азии; ей осталось только заполнить бумаги.
Они отчаянно любили друг друга в эти последние дни. Слез почти не было; все-таки он был Герой Советского Союза, а она – бывалая космическая обезьяна. Они с самого начала знали, что расставание неизбежно, они были звездными любовниками во всех смыслах этого слова.
Франя обернулась и посмотрела на Землю, куда ей скоро предстояло вернуться, где ее ждала новая жизнь – тоже своего рода подарок Николая. Возрождалась ее мечта, ее цель, возможность карьеры. Он, ее любимый мужчина, сделал все, что мог.
«Никита Хрущев» отошел от космограда на пять километров. Из главного двигателя беззвучно вырвался язык пламени – постепенно разросся в столб голубого света. Марсианский корабль стал набирать скорость, стремительно уходя в космос, к далекой цели.
Франя дождалась, пока он превратился в еще одну звездочку, крошечную голубую точку, плывущую в черной бесконечности.
– Я люблю вас, Николай Михайлович Смирнов! – сказала Франя громко, хотя никто не мог ее слышать.
Но это уже не имело значения. Или, может быть, только это и имело значение.
Министерство сельского хозяйства сообщает, что нынешний урожай зерновых на Украине – богатейший за всю историю. Успех объясняется, в частности, применением улучшенных технологий и генной инженерии. Однако в качестве главной причины указывают на общее потепление климата, приведшее к удлинению лета и обильным дождям. По заявлению представителя министерства, есть и другие обстоятельства. «Наши эксперименты по изменению климатических условий, – сказал он, – вступают в завершающую стадию».
XX
После того как Роберт бесцеремонно объявил о своем американском гражданстве и о женитьбе на женщине, с которой он их даже не познакомил, Соня Гагарина-Рид в ужасе ждала, какой еще камень упадет ей на голову.
Джерри, как всегда, усугублял ее переживания. Он упорно не желал понять причин ее гнева и в конце концов обвинил во всем Франю. После этого они ссорились уже беспрерывно.
– Как ты мог пойти на такой шаг, даже не спросив у нас совета? – говорила она сыну по телефону.
– Мы любим друг друга, мама, – объяснял Роберт.
– Я не о женитьбе, ты это прекрасно понимаешь!
– Нет, мам, я совсем не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я говорю об американском гражданстве. Ты подумал хотя бы о последствиях?
– А как же иначе! Не имей я гражданства, как бы я смог найти здесь работу?
– А о моей работе ты подумал? – выкрикнула Соня, и Бобби наконец понял, отчего она так взволнована.
Рыночная экономика расцветала, и Соня ждала выдвижения на новую должность. Время шло, и ничего не происходило. Илья уверял, что не следует торопиться. Он вот-вот получит повышение, и тогда ее назначат на нужное ему место. В любом случае, пояснял он, нет смысла двигаться по горизонтали, становиться начальником какого-нибудь другого управления – она и там не сможет проявить своих способностей. Но спустя полгода Илью Пашикова назначили директором парижского отделения «Красной Звезды», а на его место прислали из Москвы редчайшую стерву по имени Раиса Шорчева. В тот день Илья пригласил Соню в дорогой французский ресторан «Черное море» – поил ее шампанским, угощал черной икрой, запеченным осетром, жареной куропаткой, романовской малиновой настойкой, – и упорно пытался представить происходящее как праздник. Для него так, пожалуй, и было. И, только изрядно нагрузившись, он нашел в себе мужество сказать:
– Что ж, как говорят американцы, есть две новости – хорошая и плохая. Хорошая – меня назначили директором парижского отделения...
– Илья, это прекрасно!
– А плохая... – Он замолчал, долго разглядывал пустую рюмку, потом сказал о Шорчевой.
Соня окаменела, она даже не могла плакать.
– Я предпринял все, что мог, поверь мне, из-за тебя и мое назначение чуть не сорвалось. Раньше наши отношения никто не замечал, но когда я начал звонить через головы прямо в Москву, они забегали, подключили то немногое, что у них тут осталось от КГБ, а уж те сообразили, сколько будет один и один, тем более что их хорошо подогрели.
– Но почему! – воскликнула Соня. – Это место мое по праву!
Илья пожал плечами.
– Похоже, «московские мандарины» не считают тебя политически благонадежной. Твой сын учится в американском университете, Джерри связывается через голову Бориса Вельникова со своими друзьями в ЕКА...
