Недалеко от Земли - Караваев Роман (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
– Значит, ты считаешь, что мне не под силу выбрать нужных людей? – спросил он. – Ты у нас – гений, а я – так, погулять вышел…
– Не передергивай. Просто критерии должны быть не такими, какие предусмотрены в вашем ведомстве. В этом вся суть…
Видимо, Батюшкин хотел сказать еще что-то, но не успел, потому что в недрах его компьютерного комплекса негромко зажужжал телефон. Аристарх встал, подошел к терминалу и снял трубку.
– Да… – он переступил с ноги на ногу. – Здравствуйте, Александр Тимофеевич… И я рад вас слышать… Он у меня… Безусловно… Понял. – Монах отключил связь и обернулся к Медведеву. – Поехали, Олег. Президент ждет нас обоих.
Ильин смотрел на своих питомцев и никак не мог сообразить, какая кошка могла пробежать между ними. Внешне ничего не изменилось, но чувствовалось некое напряжение в отношениях. Что-то, видимо, произошло. И совсем недавно.
– В чем дело, малыши? – цепкий взгляд главы государства коснулся и того, и другого. – Песочницу не поделили?
Солдат лишь угрюмо зыркнул, а Батюшкин невозмутимо произнес:
– Есть немного. Не сошлись во мнениях.
– По поводу чего? – немедленно поинтересовался Ильин.
– Тема дискуссии: Сфера и ее влияние на человечество, – лаконично сообщил Монах.
– Ну-ка, ну-ка, – президент наклонился над столом, уперев ладони в подлокотники кресла, – с этого места, пожалуйста, поподробнее.
Аристарх согласно кивнул и практически слово в слово передал то, о чем двадцать минут назад говорил Медведеву.
– Если помните, – закончил он, – взрыв в Скалистых горах я просил расценивать как предупреждение.
– Помню, – сказал президент. – И меня очень беспокоит их отношение к структурам власти. Неужели с ними никак нельзя договориться? Пообещать им всемерное содействие, продемонстрировать заинтересованность в их помощи, привлечь к программам социального переустройства общества… к образовательной программе, в конце концов, предназначенной для воспитания новой элиты…
– Не пройдет, – Монах отрицательно качнул головой. – Поймите, они стали другими людьми. Вы не сможете ввести их в заблуждение. Они читают намерения человека как открытую книгу. Перед ними нельзя прикинуться исправившимся и поменявшим мировоззрение. Они мгновенно уловят фальшь. С ними можно только открыто и откровенно. Вот тогда, если ваши замыслы не противоречат их взглядам, они с удовольствием будут сотрудничать с вами. Только вряд ли им понравится слово «элита», их нельзя увлечь идеями избранности.
– Но ведь они сами, можно сказать, помазанники божьи.
– Они это воспринимают иначе. Просто они оказались способны, благодаря высокому духовному потенциалу, получить от Мироздания то, что и так причиталось им по наследству. Они вышли на новый виток эволюции. В каждом человеке изначально заложены такие же возможности, но, увы, далеко не каждый может их реализовать. Все дело в уровне развития сознания. Если оно не искажено ложными идеалами и целями, если его еще не испоганили пропагандой преобладания материальных ценностей над духовными, если в нем нет места насилию и жестокости, и если оно в состоянии прогрессировать, тогда его носитель уходит вперед. Прочие же остаются. Те, чей склад мышления допускает жертвы ради достижения цели, пусть даже очень благой цели. У них тоже есть шанс, но его надо упорно воплощать, отбрасывая ненужное и следуя за первопроходцами. Любой человек должен знать, что его возможности безграничны, но задавлены неправильной нравственной ориентацией и неумением задействовать свой потенциал.
– Любой человек? – недоверчиво спросил президент. – Например, я?
– И вы в том числе, – Монах спокойно выдержал взгляд Ильина. – Для этого надо лишь изменить свое мировоззрение. Не прикинуться белым и пушистым, как это часто делают сильные мира сего, и не заняться благими делами из желания вырасти в собственных глазах, а кардинально изменить. В вас слишком сильно стремление подчинять, а люди должны быть свободны и не зависеть ни от прихотей власти, ни от правил, навязываемых гражданам внутри государства. Бога каждый пестует внутри себя.
– Подобные люди несут угрозу любому режиму, в том числе, и сугубо демократическому. Нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Помнишь такое изречение, Аристарх?
– Вот это и называется ложной истиной в насильственно созданном обществе.
– Ты говоришь как адвокат побывавших у Сферы, – в голосе президента проскользнула нотка подозрительности. – Ты, случаем, не связан с ними?
– Знакомый вопрос, – глаза Батюшкина насмешливо блеснули. – Сегодня я его уже слышал. Связан, конечно. Общими убеждениями.
– Тогда подскажи решение, – Ильин нетерпеливо стукнул по столу, – а не витийствуй без толку. Что дальше-то делать?
– Может, действительно, привлечь их в сферу образования? – не то спросил, не то уточнил Монах. – Пусть готовят детишек к выходу на новый уровень. Только без давления и удушающей опеки.
– Ну да, – наконец подал голос Солдат. – И вырастят они нам новое поколение лихих разрушителей государства.
– Строителей нового мира, – поправил его Аристарх. – А государства на ваш век хватит. Надоест еще.
– Ты их найди сначала, – недовольно буркнул Медведев, – своих строителей.
– Дело не в поиске, а в принципиальном согласии на их открытую и ничем не сдерживаемую деятельность. Как вы, Александр Тимофеевич?
– Надо думать и взвешивать. С кондачка такие вещи не решаются.
– На раздумья нам отпущено не так много времени, как вам может показаться. Поймите это. Настал тот самый момент, когда человечество оказалось перед серьезным выбором – идти дальше или остаться слепым. И кто-то должен быть первым. Остальные потом подтянутся. Это серьезный шаг.
– Ну, время мы как раз можем растянуть, – Ильин сейчас выглядел очень авторитетно. – Я дал команду Трубникову разработать ограничитель дальности для двигателей ПП, и он обещал уложиться в две недели. Так что ни один корабль без нашего ведома до Сферы не доберется. И будущим строителям нового мира все-таки придется подождать. Что скажешь, Аристарх?
– Это ваше право, – казалось, Монах нисколько не расстроился. – Так же, как мое право – сообщить вам свое мнение.
– Вот и ладно, – президент выглядел удовлетворенным. – Ты, Аристарх, набросай все же проектик образовательной программы, а ты, Олег, продолжай искать пропажу. Я вас больше не задерживаю, господа советники.
Хромов открыл глаза и прислушался. Тишина стояла редкая. Либо звукоизоляция хороша, решил он, либо в доме ничего еще не происходит. К тому же не город, а самый что ни на есть центр дремучей тайги, в городах такой тишины не бывает по определению. Он повернул голову и посмотрел в окно. Темнотища. Значит, рань несусветная, и все дрыхнут. Сколько, интересно, натикало? Он вспомнил, что положил вчера часы на прикроватную тумбочку, протянул руку и тут же обнаружил, что часы ему, в общем-то, не нужны. Он и так знал время. Восемь часов, семь минут и двадцать три секунды. О, как! Это, наверное, то, о чем говорила Вивьен: спонтанное проявление мелких, но порой необходимых, дополнительных способностей. Захотел узнать время – сразу получил ответ. Хромов с урчаньем потянулся и отбросил угол синтепонового одеяла. Не то, чтобы было жарко, просто появилось такое желание. Как там Дорин советовал: если чего-то жаждешь, надо представить себе очень конкретно, в деталях, и оно появится. «А откуда?» – спросил тогда Клеменс. «От верблюда, – Раф изобразил руками два горба. – Обычное превращение энергии в материю. Эйнштейновская формула эквивалентности. Раз – и готово! Ты – оператор, энергии вокруг тебя хоть отбавляй, а структура и свойства того, что ты хочешь, снимаются из информационного поля Земли. Как понял? Прием». «Значит, чем дальше от Земли, тем хуже должно получаться?» – не отставал Джек. «Не знаю, не пробовал».
Хромов улыбнулся и конкретно представил себе высокий стакан апельсинового сока. Холодного. Нашарил в темноте выключатель, щелкнул, и абажур бра отбросил на одеяло круг зеленоватого света. На тумбочке стоял запотевший тонкостенный сосуд. Вот так, подумал Виктор, действительно, что может быть проще. Это тебе не на Марс в трусах высадиться. Впрочем, сейчас каждый из них мог проделать такую штуку, и умиляться тут было нечему. Вот если бы отцу такое продемонстрировать или маме. Он вспомнил, как в детстве всегда хотел чем-нибудь потрясти родителей, чтобы они очнулись, наконец, от своей спячки и с радостным удивлением сказали: «Ай да, Витюша! Ну, молодец!» Но в детстве как раз ничего подобного он и не умел, зато теперь получил сполна все, о чем только можно было мечтать. И самое главное – он обрел настоящую, взаправдашнюю семью, где друг друга понимают с полуслова и стремятся беречь эти отношения. Шутка ли, у него нынче восемь братьев и две сестры, причем одна из них старшая и мудрая. Хотя, наверное, она больше тянет на роль мамы. Как она сказала? «Вы – наши подопечные»? То есть подростки, за которыми надо присматривать. И трое отцов, оставшихся на орбите, но всегда незримо присутствующих. Нет, не хочет он их так воспринимать. Все-таки лучше братья и сестры. Как-то душевнее и вызывает совершенно другие ощущения.
