Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию) - Азимов Айзек (лучшие книги txt) 📗

– Я пока думаю. Может быть, я ошибаюсь. – Он пристально посмотрел на Дорс, – Ладно, пора спускаться вниз и позавтракать. Мы и так опоздали, а я не уверен, что госпожа Тисальвер нынче в достаточно благодушном настроении для того, чтобы принести нам завтрак сюда.

– Ты оптимист, – сказала Дорс. – Лично мне кажется, что она в недостаточно благодушном настроении, чтобы нас видеть – за завтраком и вообще. Она только о том и мечтает, чтобы вышвырнуть нас отсюда.

– Не исключено, но мы ей платим.

– Да, но я подозреваю, что теперь ей и денежки наши не милы.

– Надеюсь, ее супруг более благоразумен в отношении финансов.

– Если он замолвит словечко, Гэри, единственный, кто удивится этому больше меня, будет, конечно же, госпожа Тисальвер. Ну, ладно, я готова.

И они спустились по лестнице на хозяйскую половину, где их ожидала та, о которой они только что говорили; завтрака не было и в помине, зато было кое-что другое…

Касилия Тисальвер встретила их, стоя в надменной позе, с натянутой улыбкой и горящими глазами, Ее супруг растерянно прислонился к стене. Посередине комнаты стояли, вытянувшись в струнку, двое мужчин. Если они и видели подушки, лежащие на полу, то явно решили не обращать на них никакого внимания.

У обоих были черные, курчавые волосы и густые черные усы, все как у истинных далийцев. Оба стройные, одетые в одинаковые темные брюки и рубашки, стало быть – в форме. По рукавам и штанинам сбегали тоненькие белые лампасы. На правой стороне груди у обоих красовалась едва заметная эмблема – «Звездолет и Солнце» – символ Империи во всех обитаемых мирах Галактики. Посередине эмблемы, на солнечном диске, темнела буква «Д».

Селдон сразу понял, что перед ними – двое представителей Дальской службы безопасности.

– В чем дело? – сердито спросил Селдон.

Один из военных шагнул вперед.

– Я – офицер сектора Лэнел Расс. Это мой напарник, Гебор Астинвальд.

Оба вытащили и показали идентификационные голографические удостоверения. Селдон даже не удосужился взглянуть на них.

– Что вам угодно?

– Вы – Гэри Селдон из Геликона? – спокойно спросил Расс.

– Да.

– А вы – Дорс Венабили с Цинны, госпожа?

– Да, – ответила Дорс.

– Я прибыл для того, чтобы расследовать поступившую к нам жалобу относительно спровоцированных Гэри Селдоном вчерашних уличных беспорядков.

– Ничего подобного я не делал, – сказал Селдон.

– Такова наша информация, – сказал Расс, глядя на экранчик портативного компьютерного блокнота. – Вы обвинили репортера в том, что он – имперский шпион, и тем самым спровоцировали нападение на него толпы.

– Это я, – вмешалась Дорс, – сказала, что он – имперский шпион, офицер. И у меня была причина для подобного вывода. Высказывать свое личное мнение – это никак не преступление. В Империи – свобода слова.

– Свобода слова не имеет ничего общего с высказыванием мнений, способных вызвать беспорядки.

– Откуда вам знать, что были какие-то беспорядки, офицер?

Тут в разговор вмешалась госпожа Тисальвер.

– Я могу сказать, – хрипло проговорила она. – Она видела, что собралась толпа, толпа бродяг, готовая вспыхнуть, стоило только бросить в нее горящую спичку. Она нарочно сказала, что он – имперский шпион, нарочно, ничего она про него не знала, и крикнула этому сброду, что это так, чтобы они набросились на невинного человека. Она явно знала, что делает.

– Касилия… – умоляюще проговорил господин Тисальвер, но жена бросила на него столь выразительный взгляд, что он сразу же замолчал.

Расс повернулся к госпоже Тисальвер.

– Это вы подали жалобу, госпожа?

– Да. Эти двое живут тут всего несколько дней, и от них – одни неприятности. Они приглашали в мой дом людей низкого происхождения, что грозит моей репутации в глазах соседей.

– Разве противозаконно, офицер, – спросил Селдон, – приглашать мирных, аккуратных жителей Даля туда, где ты живешь? Две комнаты наверху – это наши комнаты. Мы их сняли, платим за них. Что, разговаривать с далийцами в Дале – это преступление, офицер?

– Нет, – ответил Расс. – Это не имеет отношения к содержанию жалобы. Какая у вас была причина, госпожа Венабили, предположить, что человек, которого вы в этом обвинили, действительно имперский шпион?

– У него были маленькие каштановые усики, – объяснила Дорс, – поэтому я решила, что он не далиец. Я решила, что он – имперский шпион.

– Вы так решили? А у вашего приятеля, господина Селдона, и вовсе нет никаких усов. Почему вы его не считаете имперским шпионом?

– Как бы то ни было, – поспешно вмешался Селдон, – никаких беспорядков не было. Мы попросили толпу не трогать мнимого репортера, и я уверен, никто его пальцем не тронул.

– Вы уверены, господин Селдон? – спросил Расс. – Судя по имеющимся у нас сведениям, вы ушли сразу же после того, как бросили свое обвинение. Как вы можете утверждать, что было и чего не было после того, как вы ушли?

– Не могу, – согласился Селдон. – Но позвольте поинтересоваться: этот человек мертв? Избит?

– Мы его допрашивали. Он отрицает, что он – имперский шпион, и у нас нет таких сведений. Он утверждает также, что с ним грубо обошлись.

– Вполне возможно, что он вас обманывает, – сказал Селдон. – Я бы предложил провести психозондирование.

– Его нельзя производить без согласия подозреваемого, – сказал Расс. – Правительство сектора строго придерживается закона. Можно было бы это устроить, если бы и вы двое согласились на проведение психозондирования. Вы согласны?

Селдон и Дорс переглянулись.

– Нет, – ответил Селдон. – Об этом не может быть речи.

Второй офицер, Астинвальд, который до сих пор молчал, как рыба, улыбнулся. Расс продолжал:

– У нас имеются сведения, что два дня назад вы затеяли драку на ножах в Биллиботтоне и тяжело ранили гражданина Даля по имени, – он заглянул в компьютерный блокнот, – Эльгин Маррон.

– В ваших сведениях не указано, как началась драка? – поинтересовалась Дорс.

– Сейчас это не имеет значения, госпожа, Вы отрицаете, что участвовали в драке?

– Нет, не отрицаем, – горячо вмешался Селдон. – Но мы драку не затевали. На нас напали. Этот Маррон схватил госпожу Венабили, и не было никаких сомнений в том, что он собирался изнасиловать ее. Все, что произошло потом, было чистейшей самозащитой. Или в Дале позволено насильничать?

Расс если и удивился, то никак – ни голосом, ни жестом – этого не показал.

– Вы говорите, что на вас напали? И сколько же человек?

– Десятеро мужчин.

– И вы один, в паре с женщиной, сумели защититься от десятерых здоровых мужчин?

– Да. Мы с госпожой Венабили именно защищались.

– Но как же так вышло, что на вас ни царапинки? Или у вас есть хотя бы какие-то синяки или порезы под одеждой?

– Нет, офицер.

– Но как же такое возможно? Вы дрались один… ну, хорошо, не один, на пару с женщиной, и у вас – ни царапинки, а жалобщик, Эльгин Маррон, поступил в больницу весь израненный. Больше того, ему потребуется пластическая операция губы.

– Мы старались, – угрюмо буркнул Селдон.

– И, похоже, слегка перестарались! А что, если я скажу, что трое свидетелей утверждают, что вы и ваша подруга без предупреждения напали на Маррона?

– Я вам отвечу, что это невозможно. Я уверен, что этот Маррон наверняка состоит у вас на учете, как задира и драчун. А их было десятеро. По всей вероятности, шестеро отказались врать, давать ложные показания. А остальные трое? Они объяснили, почему не пришли на помощь дружку, на которого якобы злонамеренно напали чужеземцы? Неужели не ясно, что они лгут?

– Предлагаете провести их психозондирование?

– Да. И пока вы не успели спросить, позвольте заранее отказаться. Нам не предлагайте.

Расс не сдавался:

– А еще у нас имеются сведения, что вчера, покинув, так сказать, поле боя, вы встречались с неким Даваном, известным подпольщиком, которого разыскивает полиция. Это правда?