Мозг-гигант - Гаузер Г (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
В Австралию к нему не приходило из дому ни слова, но однажды в «Таймсе» под рубрикой «Новости об известных людях» он прочел, что генерал Джефферсон И.Ли, «старый лев Гвадалкаиара», вышел в отставку и поселился на покое в городе Фениксе, штат Аризона… В Краниум-отеле дали справку, что до Феникса около трехсот миль и что каждый час туда ходят воздушные автобусы, вертолеты типа «Борзая».
Такси доставило его к маленькому, хорошо ухоженному бунгало на городской окраине. Странно было вновь воочию увидеть отца: сильно постарел, коричневое, как орех, лицо немного сморщилось — что ж, этого следовало ожидать. Но одна перемена застала сына врасплох: отец был в штатском! Мало того, он орудовал садовыми ножницами, подстригал кусты розы. Эти ножницы, этот штатский вид не вязались с привычным обликом бравого служаки из корпуса морской пехоты.
Отец поднял голову и увидел сына.
— Ах, это ты, Семпер! — произнес он самым невозмутимым тоном, неторопливо стягивая с пальцев перчатки. — Рад видеть. Совсем уж не ждал. Где же твой сачок для бабочек?
Нет, отец ничуть не изменился. Он остался все тем же старым рубакой, и по-прежнему ученый-энтомолог был для него не кем иным, как человекообразным кузнечиком с сачком для бабочек. Сын, предавшийся подобным чудачествам, был уродом, упреком отцу, жизненной неудачей!
Тем не менее отец сделал приглашающий жест и первый пошел к дому. Внутри ничто не изменилось; сын увидел в точности то, что издавна помнил: старая мебель… некоторые вещи принадлежали еще покойной матери — она скончалась в первые дни войны… Уединенное жилище было до отказа набито сувенирами, фотографии висели по всем стенам, теснясь друг к дружке, стояли на крышке рояля, на котором никто не играл. На них красовались собственноручные подписи Доенных. Изображали они солдат морской пехоты на фоне всевозможных пейзажей-то в Японии, то в Веракрус, то близ Панамского канала; американская морская пехота в Китае, на Аляске, на Марианских островах… Куда ни глянь, везде одно и то же — нескончаемый парад морской пехоты, парад военных призраков… Нет, ничто не изменилось! Ни жизненные интересы отца, ни детское чувство ревности сына к отцовским интересам, к профессии, поглощавшей его целиком. Ведь именно чувство ревности некогда побудило сына отказаться от военной карьеры, а это и явилось первый клином между ним и отцом…
— Чем ты сейчас занимаешься, отец? — опросил Ли младший.
— Как видишь, ничем. Дурака валяю. Эти комики назначили меня командиром здешнего ополчения. С тем же успехом могли подарить мне для развлечения коробочку оловянных солдатиков, — добавил он ворчливо. — Ведь у настоящих солдат головы давно… в кустах! А ты зачем пожаловал?
Ли обрадовался перемене темы. Он рассказал об Австралии, упомянул о «мозге-гиганте», о перспективе своего сотрудничества. Отца это сообщение отнюдь не привело в восторг.
— Слышал я стороной об этом деле, — сказал он сердито. — Когда-то старика Рузвельта тоже осенила гениальная идея насчет некоего Мозгового треста… Тоже своего рода новая комета, должно быть, с таким же печально бесславным хвостом из прекраснодушных и сверхновых прожектеров. С той разницей, что эти нынешние носятся с какой-то думающей машиной. А это значит, что страна вверх тормашками летит в пропасть. Подавай им машину, чтоб думала за них! Были б у них мозги из бензина, его не хватило бы, чтобы автомобиль из гаража выкатить! Ты, стало быть, тоже ввязался в это дело? Хм… А как насчет глоточка для подкрепления души?
— О’кэй! — ответствовал сын; ему хотелось как-то смыть осадок горечи. Не поможет ли глоток спиртного растопить лед отчужденности между ним и стариком?..
Отец принес виски и рюмки. Разбитые подагрой ноги плохо слушались его. Стоя друг против друга с полными рюмками, отец и сын вспомнили об одном и том же тяжелом эпизоде из прошлого…
Ситуация была совсем как нынешняя. А случилось это в тот день, когда на Хиросиму упала атомная бомба. Сын приехал в штаб к отцу, чтобы провести с ним свой отпуск. Они были одни и тоже с рюмками в руках, когда голос радиодиктора принес весть об атомном взрыве… В исступлении, будто пытаясь очнуться от кошмарного сна, сын дико завопил:
— Дурачье, проклятые негодяи! Что наделали, что натворили! Они действуют, как фашисты! Это же хладнокровное убийство, а не война!
— Заткни глотку! — в бешенстве заорал отец. — Как ты смеешь в моем присутствии оскорблять высшее командование! Вон отсюда, сию минуту! И больше не показывайся мне на глаза!
Рюмка с коктейлем разбилась вдребезги. Так они и расстались. После войны сын не вернулся к отцу.
Да, неудачное стечение обстоятельств заставило их после стольких лет разлуки невольно вспомнить тот вечер. Рюмки их прозвенели в унисон, но сердца остались отчужденными.
С ледяной усмешкой на губах старик поставил пустую рюмку на поднос.
— Жаль, жаль, — сказал он, — Но старая собака уже не годится для новых фокусов. Полагаю, сынок, поздновато нам искать сближения.
Сын хотел было возразить, что это никогда не поздно, но слова примирения замерли на его губах.
Попытка не удалась. Что ж, завершилась старая, мучительная глава его житейской повести; он почувствовал себя окончательно свободным в выборе пути.
Ли смотрел вперед. Стрелка спидометра подрагивала около цифры 250. Мимо летели прокаленные солнцем пески. Высокая скорость искажала перспективу, и огромные древовидные кактусы, казалось, пританцовывали. Местность становилась гористой, каменные утесы громоздились все чаще и теснее. Дорога впереди вилась между массивами естественных укреплений. Гигантские пилоны, причудливые пирамиды, казавшиеся сооружениями титанической расы с другой планеты, переливались на солнце поразительными, неземными оттенками черного и фиолетового цвета, редкостными тонами янтарных и зеленых красок. Частые повороты шоссе и мерцающее марево зноя сбивали с толку, мешали угадывать направление пути, и лишь горы Сиерры, вознесшиеся теперь прямо в зенит, служили ориентиром. Они стремились навстречу автомобилю, словно волны гигантского прибоя.
— Вы ничего не имеете против, если я закрою окна?
Вопрос водителя имел чисто риторический характер: он уже успел нажать кнопку. Светонепроницаемые щитки наглухо закрыли окна кабины. В машине стало совсем темно.
Ли судорожно вцепился в сиденье.
— Бросьте дурить! — закричал он в смятении. — Спятили вы, что ли?
Внезапно в кабине снова посветлело, но свет этот был не дневной, а электрический. Окна оставались затемненными, внешний мир — невидимым, хотя спидометр все еще показывал — скорость более 250 километров в час.
— Спятил? Полагаю, что нет! — холодно ответил водитель.
Он с удовольствием откинулся на спинку сиденья и обернулся: удобнее было говорить с пассажиром, глядя ему в глаза. Ученый со страхом заметил, что шофер совсем выпустил баранку из рук, с равнодушным видом достал и зажег сигарету, а баранка сама собой поворачивалась вправо, влево и снова вправо: очевидно, колеса автомобиля с хрустом описывали в этот миг сложную кривую. Повернувшись лицом к пассажиру и затягиваясь сигаретой, водитель продолжал:
— Все в порядке! Нас переключили на автоматическое управление. Машине теперь не нужен водитель, его заменил ведущий луч…
— Какой ведущий луч? — Ли почувствовал облегчение. Этот сюрприз изрядно подействовал ему на нервы. — Что за луч и для чего это затемнение окон?
— Таков приказ, — пояснил водитель. — Приказ «мозга». И ведущий луч шлет тоже «мозг». Вам это, видно, в диковину? А для меня старая штука. Еще мальчишкой я читал, как в старину всем, кого приводили в осажденную крепость, завязывали глаза. Помнится, «Граф Монте-Кристо» — так книжка называлась, неужели не читали? А сейчас нас еще на проверке задержат, перед тем как в секретный подземный ход допустить. Романтично, а?
— И даже очень! — сухо подтвердил ученый. Он все еще озабоченно следил за поведением мчащегося автомобиля. Однако автоматика, по-видимому, действовала точно по программе: через несколько минут тормозная педаль сама собой опустилась, и доктор Ли со вздохом облегчения заметил, как стрелка спидометра остановилась на нуле.
