Полоса невезения - Каплан Виталий Маркович (бесплатные серии книг TXT) 📗
Ну что ж, и этого следовало ожидать. Все укладывается в то, что доводилось мне слышать.
- Скажи-ка мне, Севка, одну лишь вещь, - я попытался изобразить максимально строгий, скрипучий тон. - Какова площадь прямоугольника со сторонами 2/3 и 3/4 метра?
- Половина квадратного метра, - не моргнув глазом, выдал пацан. - А что?
- Просто, помнится, в подвале ты и таблицы умножения не знал. А тут такой прогресс. Это на тебя так санобработка повлияла?
- А то ж! - прыснул Женя. - Мы с него грязь напильником отдирали. С крупной насечкой.
- И ничего не напильником! - обиделся Севка. - А всего лишь мочалкой. Колючей... - честно добавил он, помолчав.
Что ж, настало время расстановки последних точек.
- Слушайте, ребята, - протянул я недоумевающим тоном. - Все это, конечно, здорово и весело, но скажут ли мне когда-нибудь, куда я попал?
- А он еще не знает? - весело кивнул на меня Севка. - Ты еще не говорил?
- Да как-то не успел, - развел руками Женя, поднимаясь со стула. - Ты в хорошее место попал, Константин Антоныч. Федеральный фонд помощи несовершеннолетним. Проще говоря, "Струна". Доводилось слышать такое слово?
Я молча кивнул.
Доводилось. Ох как доводилось...
4.
В Мраморном зале уместны были бы факелы. Настоящие, средневековые, в ржавых кольцах... И солома на полу, для вящего эффекта. И стражники в нишах.
На самом деле зал освещали укрепленные вдоль стен люминесцентные лампы и никаких ниш не наблюдалось - видимо, архитектор не питал страсти к исторической атрибутике. Роль стражников успешно играли крепкого сложения молодые люди в ультрамариновых куртках. На первый взгляд оружия у них не было, но мне уже хватило поводов убедиться - с этими ребятами лучше не шутить. Жаль, не сразу, дурак, это понял.
Зал не зря звался Мраморным. Его высокие, в три человеческих роста стены были облицованы черным, в мутно-зеленых прожилках мрамором, местами зеленым, в чернильных разводах. Подстать стенам гляделся пол и - все та же черно-зеленая плоскость, расчерченная узкими стальными полосами на метровые квадраты.
В центре, под самым потолком, что-то равномерно двигалось. То ли старинные ходики, то ли чудной конструкции вентилятор. Но приглядевшись, я понял: это метроном. Зачем-то опрокинутый вниз, острием к шахматной плоскости пола.
Размеры зала подавляли. Тут не то что в футбол - зерновые культуры можно сажать. А бесконечные квадраты, сходящиеся к трудно различимым стыкам стен, лишь усиливали впечатление. Вдобавок не наблюдалось дверей. Все четыре стены - ровные и гладкие. Интересно, как же меня сюда привели?
Ну, это, наверняка, самое простое. Точная механика пополам с электроникой. В нужный момент часть стены отъезжает в сторону...
А еще здесь казалось пусто и безлюдно - хотя люди имелись, даже не считая замерших манекенами охранников. В противоположном конце зала, на невысокой кафедре, расположился длинный, покрытый черным бархатом стол. За столом сидело семеро.
Почему-то я никак не мог увидеть их лиц - сколько ни всматривался. Хотя эти, в отличие от моих дознавателей, не скрывались под матерчатыми масками, мне никак не удавалось зацепиться за них взглядом - то и дело в поле зрения оказывалась почему-то или синевато-розовая трубка лампы, или идеально ровные края мраморных квадратов, или дурацкая пирамида метронома. Словно некое колдовство отводило мне глаза.
Сам я пребывал в центре зала. Ерзал на низенькой скамеечке все из того же унылого мрамора. Скамеечка вырастала прямо из пола. Словно аппендикс необъятного чудовища. Холодная и неуютная.
Впрочем, я не слишком долго изучал окрестности.
Минута-другая - и возникла Музыка. Из неоткуда, из плотного, пружинящего воздуха. Сперва я даже не понял, что случилось - но вздрогнуло пустое пространство, поплыли мраморные стены, и тягучая, грустная мелодия заполнила все. Низкая, на пределе слышимости, она тем не менее заглушила все прочие звуки - и размеренный стук метронома, и дыхание людей в ультрамарине, и бешеные скачки моего собственного сердца. Сразу потеряли значение и страхи, и надежды, и назойливая пляска мыслей, и перечеркнутое прошлое, и зависшее в воздухе будущее. Невыразимо печальная музыка утешала неведомое горе, растворяла бесполезные теперь радости, подводила итог и звала, звала в дымную, клубящуюся пустоту.
Краем глаза я видел, как вытянулись семеро за столом - точно готовые прозвенеть гитарные струны, как замерли ультрамариновые, жадно впитывая льющуюся на нас Силу. Иначе и не скажешь - разве объяснить такое хитрыми законами акустики?
Сколько прошло времени, я так и не понял. Может, минута, может, час. А потом все схлынуло - так же внезапно, как и началось. Неслышно выдохнуло пространство, превращаясь в обычную, пронизанную холодным воздухом трехмерность. Обмякли и расслабились фигуры вдоль стен, вновь послышался скучный стук метронома...
- Высокая Струна сказала свое слово! - послышался негромкий, чуточку усталый голос.
Один из тех, семерых, называвшихся Трибуналом.
- Мы вправе начать слушания по делу Константина Демидова, бывшего учителя, вступившего на Темную Дорогу. Проведены ли должные изыскания по сим обстоятельствам? - немного обождав, вопросил говоривший. И вновь я глядел на них, семерых, но так и не мог понять, чей же голос я слышу.
- Проведены, Хранитель, и результаты их приобщены к делу.
Миг - и на черном бархате стола возникла пухлая зеленая папка. Наверняка декоративная, сами-то материалы хранятся в электронных мозгах компьютеров. Но тут, очевидно, следуют старому ритуалу, что довольно странно - впервые о "Струне" слухи возникли не столь уж давно, несколько лет назад.
И все эти годы так и оставались слухами. Я поначалу тоже не верил, даже получив "черный конверт". Посмеялся, смял бумажонку в кулаке, выкинул в мусорное ведро. И, моментально забыв о грустном, набрал Ларискин номер. С улицы в открытые настежь окна несло тополиный пух, звенели во дворе детские крики, и весна почти уже превратилась в лето.
Это была уже почти и не весна.
Просто май, как ему и положено, кружил головы и сводил с ума. К тому же выдался он в этом году неожиданно теплым и даже жарким. Я, к примеру, после утомительной череды праздников вышел на работу без пиджака. Слава Богу, не старые времена, когда за такую вольность пришлось бы сражаться с любимой администрацией. Сейчас на фоне демократии и невыданных зарплат предания старины глубокой кажутся дичью. Глубочайшей. О воздействии внешнего вида учителя на нравственность юношества теперь предпочитают не заикаться. Зато цепляются к другому. Например, к тому, что опаздываешь на оперативки.
