Вынужденная посадка - Брэдли Мэрион Зиммер (книги без сокращений TXT) 📗
Мак-Аран не сумел точно уловить момент, когда «лейтенант Дель-Рей», «доктор Ловат» и «доктор Мак-Леод» (а на корабле ко всем, кроме ближайших знакомых, было принято обращаться именно так) превратились в Камиллу, Джуди и Мака. Мак-Аран это только приветствовал. Не исключено, что им предстоит задержаться тут надолго. Он вкратце поделился с Камиллой этим своим наблюдением, потом вдруг спросил:
– Вы хотя бы примерно представляете, на сколько затянется ремонт?
– Совсем не представляю, – ответила она. – Но капитан Лейстер говорит – шесть недель, если это в наших силах.
– «Если»?
– Разумеется, это в наших силах, – отрывисто произнесла она и отвернулась. – Другого выхода просто нет. Не можем же мы остаться здесь.
«Интересно, чего тут больше, фактов или оптимизма?» – подумал Мак-Аран, но спрашивать не стал. Следующая его реплика была какой-то обычной банальностью насчет качества сублимированной пищи и скромным пожеланием в адрес Джуди отыскать подходящий подножный корм.
Солнце начало – медленно опускаться к далекой горной цепи; стало прохладней, поднялся сильный ветер.
– Похоже, плакали мои астрономические наблюдения, – пробормотала Камилла, опасливо разглядывая сгущающиеся облака. – На этой чертовой планете что; каждый вечер обязательно идет дождь?
– Похоже на то, – лаконично отозвался Мак-Аран. – Может, конечно, – добавил он по некотором размышлении, – это просто сезон такой. Но пока что все происходит достаточно однообразно: в полдень жара, потом быстро холодает, днем облачно, вечером дождь, к полуночи снег. А утром туман.
– Насколько я понимаю, – нахмурила брови Камилла, – сейчас должна быть весна; по крайней мере, за каждые из последних пяти суток световой день удлинялся, примерно на три минуты. Похоже, ось этой планеты наклонена к плоскости орбиты гораздо сильнее, чем земная – оттого и такие резкие погодные скачки. Но, может быть, когда снегопад пройдет, а туман еще не поднимется; небо ненадолго прояснится… – И она задумчиво умолкла. Мак-Аран не стал ее отвлекать, а когда в воздухе повисла мелкая морось, принялся искать место для лагеря. Хорошо бы успеть поставить палатку прежде, чем морось превратится в ливень.
Пологий склон спускался к широкой, поросшей очень редким лесом долине – не на самом их пути, милях в двух-трех южнее, но весьма приятной на вид и зеленой. Мак-Аран задумчиво обвел ее взглядом, прикидывая, что будет меньшим из зол: крюк в несколько миль или ночевка в лесу. Очевидно же, что в предгорьях такие маленькие долины не редкость; а через эту, похоже, еще и бежала узенькая водяная струйка… Речка? Ручей? Может, удастся пополнить запасы воды?
– Да, конечно, воду надо проверить обязательно, – отозвался Мак-Леод, когда Мак-Аран поделился с ним своими сомнениями. – Но разбить лагерь безопасней тут, посреди леса.
– Почему?
Вместо ответа Мак-Леод махнул рукой вниз; проследив за его взглядом, Мак-Аран увидел стадо каких-то животных. Как следует их было не рассмотреть, но больше всего они напоминали небольших пони.
– Вот почему, – сказал Мак-Леод. – Откуда мы знаем, может, они, конечно, и неопасные… или даже одомашненные. А уж если они пасутся, то, значит, точно не хищные. Но мне как-то не хотелось бы ночью оказаться у них на пути, если им вдруг взбредет в голову устроить забег. Затопчут. А в лесу мы заранее услышим, если кто будет приближаться.
– Может быть, они годятся в пищу, – заметила подошедшая Джудит. – Или их можно приручить, если когда-нибудь эту планету соберутся заселять – не надо будет завозить с Земли мясной скот и вьючных животных.
«Трагедия прямо какая-то, – думал Мак-Аран, провожая взглядом плавно текущее по зеленому травяному покрову стадо, – ну почему человек способен думать о животных только с точки зрения того, что они могут ему дать? Черт побери, я ведь не меньше любого другого ценю хороший кусок мяса; с чего это вдруг такой миссионерский настрой?» Не говоря уже о том, что через несколько недель они, может быть, отсюда уже улетят – и низкорослые непарнокопытные останутся предоставлены сами себе, на веки вечные.
Они встали лагерем прямо на склоне; дождь моросил все сильнее, и Забал принялся разводить огонь.
– Надо бы мне на закате подняться на вершину холма и попробовать установить направление на корабль, – сказала Камилла. – Они обещали специально включать прожектор.
– В такой дождь вы ничего не разглядите, – резко отозвался Мак-Аран. – Видимость не больше полумили. Самый мощный прожектор не пробьется через эту кашу, Забирайтесь под тент, вы и так уже промокли до нитки.
– Мистер Мак-Аран, – волчком развернулась к нему Камилла, – неужели надо опять напомнить, что я не обязана подчиняться вашим приказам? Вы командуете этой экспедицией – но у меня свое поручение от капитана Лейстера, и я обязана его выполнять. – Она отвернулась от небольшого пластикового куполообразного тента и направилась вверх по склону. Мак-Аран, кляня всех упрямых офицеров космофлота женского пола вместе взятых, устремился за ней.
– Можете вернуться, – отрывисто произнесла Камилла. – Инструменты у меня с собой. Справлюсь и сама.
– Вы только что сказали, что экспедицией командую я. Хорошо, черт побери, тогда я приказываю, чтобы никто не отходил от лагеря один! Никто – даже, в том числе, и старший помощник капитана!
Не говоря ни слова, она отвернулась и принялась карабкаться вверх по склону, потуже затянув горловину капюшона пуховки. Дождь припустил гуще, косо секущие струи стали совсем ледяными, и Камилла несколько раз шумно оступилась в кустарнике, несмотря на мощный фонарь. Мак-Аран нагнал ее и крепко взял под локоть.
– Не валяйте дурака, лейтенант! – выдохнул он, когда та попыталась стряхнуть его ладонь. – Если вы сломаете ногу, нам придется вас тащить – или поворачивать назад! Двоим явно проще найти дорогу в этой каше, чем одному. Давайте же – держитесь за мою руку. – Камилла продолжала оцепенело, как автомат, карабкаться вверх, и Мак-Аран прорычал: – Черт побери, да будь вы мужчиной, я не предлагал бы вам помощи – я приказал бы ее принять!
– Хорошо, – коротко рассмеялась она и крепко уцепилась за его локоть; по размокшей земле заплясали рядом круги света от двух фонарей. Мак-Аран слышал, как Камилла стучит зубами от холода, но от нее не донеслось ни слова жалобы. Склон становился все круче, и последние несколько футов Мак-Арану пришлось карабкаться на четвереньках, а потом помогать девушке взобраться следом. Выпрямившись, она принялась оглядываться и, в конце концов, ткнула пальцем в еле проглядывающий сквозь стену отвесного дождя отблеск света.
– Это может быть то, что надо? – неуверенно поинтересовалась она. – По направлению, вроде бы, похоже…
– Если прожектор лазерный, – тогда, пожалуй, его может быть видно и сквозь дождь, даже из такой дали. – Свет померк, на секунду вспыхнул и снова погас. Мак-Аран выругался. – Это уже не дождь, а настоящий мокрый снег! Давайте спускаться, а то как бы не пришлось скатываться вниз по льду.
Склон под ногами был крутой и скользкий, и как-то раз Камилла оступилась на обледенелом лиственном перегное и покатилась вниз, пока ее не остановил огромный древесный ствол; там она и лежала, оглушенная, покуда Мак-Аран, выкрикивая: «Камилла!» – и водя фонарем из стороны в сторону, не поймал ее в луч света. Дыхание вырывалось изо рта девушки спазматическими всхлипами, ее трясло от холода, но когда Мак-Аран протянул руку, она мотнула головой и поднялась на ноги.
– Спасибо, я как-нибудь сама… но все равно спасибо, – нехотя добавила она.
Камилла чувствовала себя изможденной и униженной до последней степени. Всю жизнь ей втолковывали, что главный долг ее – работать наравне с мужчинами, и в обычном ее мире, мире машин и кнопок, брать в расчет физическую силу и выносливость ей и в голову не пришло бы. Ни на мгновение не приходилось ей задуматься о том, что самые изматывающие физические упражнения, какие встречались в ее практике – это занятия гимнастикой в спортивном зале, на корабле или на космической станции. Ей казалось, будто каким-то образом она не оправдала возложенного на нее доверия, оказалась-недостойной. А ведь считается, что офицер космофлота компетентней любого штатского! Она устало тащилась вниз по крутому склону, с угрюмым упорством передвигая ноги, и чувствовала, как слезы досады и усталости замерзают на холодных щеках.
