Это наш дом - Каменистый Артем (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Неудивительно, что земляне, усилившись, первым делом принялись за решение проблемы ваксов. Поселения дикарей по берегам Нары были уничтожены полностью за один военный поход. Тогда не жалели никого – оставляли лишь трупы и пепелища. Троглодитов проняло – вылазки в сторону землян мгновенно прекратились. Теперь они стали дичью, а люди превратились в кровожадных охотников. Лишь постоянная угроза Хайтаны не позволила тогда землянам выделить достаточно сил для полного решения «дикариного вопроса».
Как это ни странно, вопрос решили сами дикари. Южные троглодиты, «народ равнины», не выдержав военного противостояния с тамошними средневековыми государствами, пошли на союз с землянами. Они получили в свое распоряжение леса между Нарой и аномальным Гриндиром, и первым делом очистили их от остатков аборигенов. Горные ваксы уцелели лишь на западе, да и то лишь потому, что новые союзники землян не горели желанием воевать с ними среди скал.
Нападения каннибалов стали историей. Теперь за солью можно было ходить без охраны. Это, кстати, мгновенно убило бизнес островитян по торговле ценным продуктом с другими землянами – расположение соляного промысла сохранить в тайне не удалось. Невелика потеря – это того стоило.
Несмотря на то что равнинные ваксы были честными союзниками, проблем с ними хватало. Постоянно приходилось решать их конфликты с клотами – первыми союзниками землян, да и с людьми трения случались, особенно с северянами. В общем, скучно не было.
Равнинные ваксы Олега не переставали удивлять. Он, как и большинство землян, первоначально считал, что троглодиты являются тупиковой ветвью эволюции или предками современных людей, вроде питекантропов. Увы, действительность показала, что ваксы далеко не примитивны и в принципе от людей практически не отличаются (если не брать внешность и некоторые особенности социального поведения). Вполне смышлены, легко обучаемы, быстро осваивали язык землян, в бою против хайтов способны были действовать организованно, совершать сложные маневры и устраивать эффективные засады. В лесу ваксы чувствовали себя как рыба в воде – отличные следопыты, знатоки животных и растений, гении маскировки и бесшумного передвижения. Нюх как у собаки, зрение орлиное, слух идеальный, потрясающая наблюдательность и память – прирожденные разведчики. Вакс, услышав один раз песню на незнакомом языке, способен был напеть ее спустя месяцы без единой ошибки, да еще и подыгрывая себе на кожаном барабане или гволе – примитивном струнном инструменте.
С другой стороны, ваксы были никудышными ремесленниками – максимум, на что их хватало, кое-как чинить свое оружие и производить новое, причем в небольших количествах. Хотя были у них и здесь свои достижения: они плели великолепные корзины, поражающие тонкостью работы и разнообразием. Отлично выделывали кожу и изготавливали причудливую одежду из перьев. Со своих крошечных огородов получали высокие урожаи овощей и ячменя. Ячмень пускали на пиво, для чего сами делали крепкие бочонки без единой металлической детали. Но все это лежало на плечах женщин – мужчины подобной работой не занимались.
Если вакс дал слово – вакс или сдержит слово, или умрет.
Если вакс заключил с тобой союз, вакс не станет увиливать от исполнения союзнического долга – вакс будет воевать до победы или смерти.
Если вакс назвал тебя другом, то это серьезно.
В общем, Олег ни разу не пожалел, что в свое время выслушал вождя ваксов – Мура Пожирателя Голов. Удачно получилось, что удержались тогда от соблазна – не пристрелили троглодита, явившегося к центру катастрофы. Надо сказать, это был первый вакс, который пришел говорить, а не убивать.
По-видимому, ваксы, помимо явных достоинств, обладали еще и скрытыми. В их числе наверняка и ясновидение. Иначе невозможно объяснить, откуда Мур безошибочно узнавал про наличие возможности выпить пива. Ведь он сейчас должен был еще долго сидеть в столовой – ваксы обожали пожрать и старались максимально растягивать сей приятный процесс. Но нет же – стоило Добрыне взгромоздить на стол бочонок, как в дверь аккуратно постучали, и на пороге выросла волосатая фигура:
– Привет, друг Олег! Я тебя сегодня не видел еще. Добрыню видел, тебя нет.
– Привет, Мур.
– Друг Добрыня, ты приглашал меня к себе для важного разговора.
Добрыня, с грустью покосившись на бочонок и прикинув, какой ущерб его содержимому сейчас нанесет вакс, явно прилагая над собой немалое усилие, кивнул:
– Да, Мур, проходи. Присаживайся. Тебе налить?
Вакс даже приостановился от такого вопроса будто парализованный:
– Друг Добрыня, спросить воина из народа равнин, будет ли он пить пиво, это все равно что спросить рыбу в реке, будет ли она плыть.
– А ты получше говорить стал, – заметил Олег. – Русский освоил так, что даже шутишь на нем.
– Нет, друг Олег, я еще много не понимаю. И многое не могу сказать словами. Понимаю, но сказать не получается. Это как с украденным топором: рубить им получается сразу, но своим не сразу чувствуешь. Время нужно.
Добрыня, налив в кружки, дожидался осаждения пены, но Мур медлить не собирался, выдул свою в пару глотков, поставил к бочонку, заметил:
– Зачем терять время? Пена пить не мешает. Особенно если пиво хорошее. А это хорошее. Не такое, как мы варим. У нас крепче. Но все равно о-о-о-очень хорошо.
Ели ваксы медленно, а вот пиво пили быстро и выпить могли очень много.
Вздохнув от жадности, Добрыня вновь наклонил бочонок и, наполняя кружку, спросил:
– Так что ты на пристани мне про Гриндир рассказывал? Вы там побывали, что ли?
– Нет, друг Добрыня, мы туда не ходили еще. Раньше ходили, когда жили на юге. Там Гриндир с другой стороны, там не так все. Там возле его границы во многих местах можно жить: никто оттуда не выходит. Чудовища Гриндира не покидают свою пустыню. Для них завеса ветров непроницаема. А у вас Гриндир совсем не такой. У вас из него выходят страшные чудовища. Они уже убили у нас охотника, а еще одного искалечили. Мы не стали делать деревни возле вашего Гриндира. Там хорошая земля, и богатая река есть, но там очень страшно жить.
– Ну а сиды? – спросил Олег. – Ты говорил, что там, у себя, вы их добывали иногда. Местные ваксы их тоже добывали – мы это точно знаем, не раз у них отбирали. Вы ничего не смогли о камнях разузнать?
– Друг Олег, мы пытались. Ты просил узнать, и мы пытались узнать. Мы ловили местных пожирателей кала и жгли их огнем. И спрашивали про сиды. Эти вонючки молчали. Или обманывали нас. Но мы терпеливые. Мы спрашивали многих. А потом мы проверяли их слова. И мы нашли тропу, по которой они ходили в Гриндир. В Гриндир ходят только за сидами. Туда больше не за чем ходить. Значит, тропа ведет к сидам. Но мы ее не проверили до конца. Мы не знаем, что располагается за завесой ветров.
– Там, на юге, сколько народу вы брали, чтобы зайти в Гриндир? – уточнил Добрыня.
– Мы мало ходили. Я ходил только один раз. С отцом. Отец мой был самым могучим алтанаком. Отец брал тогда с собой шестьдесят воинов. Мы зашли в Гриндир и терпели там жару, сколько могли. Потом вышли. Потом опять зашли. Опять не нашли ничего и вышли. Потом зашли в третий раз, и на нас напали стеклянные пауки. Мы потеряли двоих воинов. И не нашли ни одного сида. Отец сказал, что Гриндир стал жадный, и мы вернулись домой. Больше не ходили.
Добрыня, в очередной раз подливая в кружку вакса, уточнил:
– Так что, при походах в Гриндир у вас всегда потери были?
– Да, друг Добрыня. Чтобы добыть один сид, приходится терять несколько воинов. Хотя бывает, что никого не теряем. Бывает, что один раз заходят и находят сразу сиды. И выходят все живые. А бывает, заходит отряд, и никто не возвращается назад. Это же Гриндир. Туда надо вести много воинов. И не задерживаться там долго. Жар Гриндира вызывает слабость. Слабый воин умирает легко. Гриндир даже хайтов делает слабыми. Слабый хайт не страшен. У слабого хайта можно украсть его топор.
– Хайтов? – вскинулся Олег. – Они что, тоже туда ходят?
