Космическая чума - Смит Джордж Оливер (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Вот те на! Я развернулся, помчался назад по основному хайвэю и проехал около пятидесяти миль, рассматривая пролетавшие вокруг знаки. Все, что были справа, имели перевернутый трилистник. Все, что были слева – повернуты на бок. Разница казалась такой незаметной, что только те, кто знали, в чем суть, могли отличить один от другого. Насколько я представлял себе, то же самое было и в другом направлении. Когда эмблема была вверх ногами, я сворачивал, когда лежала на боку – я ехал прямо.
Только откуда куда?
Я снова развернулся и помчался, следуя знакам.
В двадцати милях от основного хайвэя, где я увидел знак, означавший поворот, я наткнулся на еще одну табличку с исчезнувшей планкой. Она указывала левый поворот, я повиновался и выскочил на подъездную дорогу, ведущую к какой-то ферме.
Я свернул, решив разыграть заблудившегося человека и надеясь, что не встречу телепата.
Через несколько сотен ярдов от главной дороги я увидел девочку, которая быстро шла ко мне навстречу. Я остановился. Она взглянула на меня с насмешливой улыбкой и спросила, не может ли чем-нибудь помочь.
Я небрежно кивнул:
– Ищу старых друзей, которых не видел уже много лет. По фамилии Харрисон.
– Я не знаю никаких Харрисонов, – с улыбкой ответила она с огайским акцентом.
– Не знаешь?
– А где они живут?
Я смотрел на нее, надеясь, что не напоминаю ей волка, взирающего на бедного ягненка.
– О, они сказали, как их найти. Мне следовало свернуть с главного хайвэя на эту дорогу, проехать по ней двадцать миль и остановиться с левой стороны, когда увижу один из знаков, на котором кто-то сшиб одну табличку.
– Табличку? С левой стороны… – промямлила она, переваривая мои слова в своем мозгу. Ей было не больше семнадцати, загорелая, живая и здоровая от жизни на воле. Она меня поразила. Насколько я мог судить, она была частью всей этой мистерии. Не важно, что она сделает или скажет, но совершенно ясно, что тайные дорожные знаки-указатели ведут к этой ферме. А поскольку никто из семнадцатилетних не может совершенно безучастно взирать на дела родителей, то она должна быть осведомлена о некоторых их кознях.
После некоторого раздумья она произнесла:
– Нет, я не знаю никаких Харрисонов.
В ответ я фыркнул. На большее рассчитывать не приходилось, а теперь я уверился окончательно.
– Твоя родня дома? – спросил я.
– Да.
– Думаю, мне стоит расспросить их тоже.
Она пожала плечами.
– Пошли! – И, как бы исподволь, заметила: – А что, вы сами не удосужились разглядеть табличку почтового ящика?
– Нет. – Я быстро «прощупал» дорогу назад и, убедившись, добавил: – Его там не было.
– Тогда мы избавились от почтальона. Если вы не против, подбросьте меня до дома.
– Хорошо.
Она широко улыбнулась и быстро шмыгнула внутрь. В подходящем месте я съехал с дороги и двинулся к дому. Казалось, она заинтересовалась моей машиной, и, наконец, сказала:
– Я никогда прежде не сидела в такой машине. Новая?
– Пару недель, – сообщил я.
– Быстрая?
– Как прикажешь. Возьмет крутую дорожку на пятидесяти, если, конечно, у кого-то хватит на это ума.
– Давай посмотрим.
Я улыбнулся.
– Ни один дурак не возьмет эту дорогу на пятидесяти.
– А мне нравится быстро ездить. Мои братья катят тут на шестидесяти.
Это, насколько я заключил, была просто бравада юности. Я принялся быстро объяснять ей прелести быстрой езды, как вдруг из кустов у дороги выскочил кролик и бросился под радиатор.
Я вывернул руль. Машина свернула с узкой дороги и, чуть накренившись, въехала на склон. Я выпрыгнул бы на дорогу следом за кроликом, но тут девушка схватила меня за руку, стараясь удержаться на сиденье.
Хватка у нее была как у гидравлического пресса. Моя рука онемела, а пальцы вцепились в руль. Я прилагал все усилия, чтобы выкрутить левой рукой баранку и удержаться на узкой и извилистой дороге, а ноги жали на тормоза, чтобы машина не полетела вниз.
Когда мы остановились, я глубоко вздохнул и потряс правую руку, держа ее левой за запястье. В ней орудовала тысяча игл, потому что девушка схватила чуть выше локтя. Было такое чувство, будто мне отрезали руку и оставили с кровавым обрубком.
– Простите, мистер, – сказала она, едва дыша и широко раскрыв глаза. Ее лицо было белым.
Я перегнулся и взял ее за руку.
– У тебя чересчур сильная хватка…
Мышцы на ее руке были твердыми и упругими. Правда, не такими крепкими, как от полноты здоровья и хороших тренировок. А крепкими, ну, словом… Мне ничего не пришло в голову, кроме воспоминания о зеленом огурчике. Я сжал ей руку, и плоть слегка подалась. Я провел пальцем по ее ладони и нашел ее твердой и плотной, а не нежной и податливой.
Я удивился.
До сих пор я не встречался с Мекстромовой болезнью.
Я посмотрел на ее руку и сказал:
– Юная леди знает, что подхватила Мекстромову болезнь.
Она холодно взглянула на меня и ответила твердым голосом:
– Теперь я знаю, зачем вы приехали.
Что-то в моей натуре бурно восстало против недомолвок девушки.
Я колебался около одной шестнадцатой. А ей бы дал две трети, скажем, одну десятую или около того…
– Одну восьмую, – сказала она спокойно.
«Телепат!»
– Да, – ответила она холодно, – и ты никогда не узнал бы этого, не случись подобного.
«Пора делать ноги!»
– Нет, ты пойдешь со мной.
– Головой в петлю! – взорвался я.
– Не дури. Пойдешь. Или хочешь, чтобы я заткнула тебе рот и понесла на себе?
Нужно было что-то делать, чтобы освободиться. Иначе…
– Дурачок! – сказала она нагло. – Ты же знаешь, что от телепата ничего не скроешь. А если пойдешь напролом, я тебя так взгрею, что тебе придется неделю отлеживаться.
Я дал ей поговорить несколько секунд, поскольку пока она говорила, не могла сосредоточиться на моих мыслях. Так что, пока она не спохватилась, я чувствовал себя в безопасности.
Она запнулась, будто склеив челюсти, когда поняла, что ее болтовня дает мне шанс подумать.
– Неплохо, крошка! Растешь прямо на глазах. Слиняла от мамочки, сняв панталоны, как большая девочка.
У семнадцатилетних куда больше скромности, чем они любят показать. Она не удивилась тому, как хладнокровно я воспринял ее тело. В этот момент я, перегнувшись через нее, быстро дернул ручку двери с ее стороны.
Распахнув ее настежь, я в тот же миг вытолкнул девицу вон. Она должна была бы шлепнуться наземь, сломав несколько костей. Но она лишь грохнулась на спину, перевернулась и вскочила на ноги, словно кошка.
Я не стал ждать, когда закроется дверь, а нажал на педаль газа. Машина рванулась вперед, хлопнув противоположной дверью. Я покатил дальше как раз в тот момент, когда она попыталась еще раз забраться в машину.
Куда деваться, я не знал. Единственное, чего мне хотелось, так это хоть чуточку спокойно подумать. Я свернул на дорогу и поехал по ней к дому. Потом съехал с дороги и обогнул дом с реактивным ревом, словно срезая колесами углы здания. Крутя руль, как заправский гонщик, я обогнул очередной угол, съехал колесами на обочину, и вернулся опять на дорогу, ведущую в обратном направлении.
Она стояла, поджидая, пока я проскользну мимо на всех шестидесяти, потом вытянула руку, свою гигантскую сильную руку, цапнула за раму открытого окна с моей стороны и рванула обшивку борта до самого дна кузова, словно кран, зацепивший грузовик. Свободной рукой она схватила баранку.
Что будет дальше, я уже знал. Она случайно дернет, а я, съехав с дороги, врежусь в канаву или дерево. Покуда из моих глаз будут сыпаться искры, она вытащит меня из машины, взвалит на плечо, не рискуя поплатиться и царапиной за свою авантюру.
Я рванул руль – вжик! вжик! – срезая дугу, миновал дерево почти что в дюйме, и сбросил ее с кузова, словно почтовый мешок со скорого поезда.
Я услышал крик: «А-а-а-а-ай!». Это ее тело ударилось о ствол дерева. Но когда я вернулся на дорогу и помчался дальше, то увидел в зеркале заднего вида, что она отскочила от дерева и остановилась посреди дороги, потрясая вслед своими маленькими, но опасными кулачками.
