Маг - Уилсон Колин Генри (читаем книги txt) 📗
И надо же: теперь, именно тогда, когда люди начинают оценивать значение свободы, это убийство грозит поставить крест на всем, что достигнуто. Найл сознавал, что многие пауки крайне недовольны существующим положением; к людям они всегда относились как к рабам, чья жизнь значит не больше, чем жизнь распоследней букашки. А теперь им заявляют насчет этих двуногих паразитов, что они, дескать, под особым покровительством Нуады, богини Дельты, и потому Смертоносец-Повелитель требует, чтобы с ними обращались как с равными, вон даже закон издали. Абсурд" конечно. Ничто не может заставить паука относиться к человеку как к ровне. Но, привычные к подчинению, пауки соблюли букву закона и перестали обращаться с людьми как с существами низшего порядка. Однако презрение к двуногим сохранилось, только теперь не выражалось открыто. А поскольку сами люди по-прежнему относились к паукам с боязливым почтением, открытой вражды не возникало.
Но совсем иное положение сейчас, когда двуногие гниды посмели убить смертоносца. За это, безусловно, надо сурово наказать – как в былые времена, когда зарвавшихся наглецов пытали и казнили, иной раз по сотне кряду!
Дравиг сказал, что Смертоносец-Повелитель от соглашения не отступится, и к человеческой жизни пауки будут относиться с почтением. Но пауки с их развитой телепатией гораздо точнее сознают чувства друг друга, чем люди. Если критическая масса окажется чересчур велика, то даже деспотичный Повелитель вынужден будет пересмотреть политику…
Из этих неуютных размышлений Найла вывели двое гужевых, усердно пробирающихся через глубокий снег. В повозке сидел дородного вида мужчина, потряхивающий головой от плохо скрываемого нетерпения. Найл узнал надсмотрщика Бродуса, видного члена Совета Свободных Людей. Едва Бродус заметил Найла, как раздражение на его лице сменилось тароватой улыбкой. Он сидя поклонился.
– Доброе утро, Ваше Высочество, прошу простить за опоздание.
– Доброе утро, Бродус (дородное лицо преобразилось, в улыбке появилось нечто самодовольное: нравится, когда имя произносят вслух). Боюсь, мы все задерживаемся. Ты, пожалуйста, передай Совету, что я буду через несколько минут.
– Безусловно, Ваше Высочество, – выбираясь на снег, он метнул гневный взор на гужевых.
Найл двинулся по ступеням наверх, и в это время навстречу быстрым шагом стала спускаться Нефтис.
– С тобой дожидается встречи принцесса Мерлью, – сообщила она шепотом.
– Какая встреча?! У меня заседание Совета.
– Я ей сказала.
– Хорошо, Спасибо, Нефтис.
Когда он приблизился к комнате, дверь отворилась и вышла Мерлью: должно быть, специально караулила.
– Доброе утро, Найл.
– Доброе утро, принцесса, – специально упомянул официальный титул.
Короткое красное платье из паучьего шелка, подчеркивающее формы, делало ее ослепительно красивой, медно-золотистые волосы были зачесаны за спину.
– Тебе, наверное, холодно, – она взяла обе его руки в свои. – Ну конечно, ты же весь продрог! И лицо вон тоже, – она ласково положила ладони ему на щеки; тепло, приятно. Чувствовалось, как поспешность отходит на второй план. Ну что ты будешь делать, никак не удается охладеть к Мерлью, во всяком случае, надолго.
– У меня заседание Совета…
– Я знаю. Пускай подождут. У тебя есть привилегия.
– Точность – оружие королей.
– Умница! – она рассмеялась. – Надо запомнить. Хотел было сказать, что вычитал это в старой книге, но Мерлью перебила:
– У меня для тебя подарок. Найл неопределенно хмыкнул, стаскивая башмаки и толстые шерстяные носки.
– Новая служанка. Звать Савитра. Я ее вышколила сама. Найл возился с застежкой на сандалии и был благодарен, что лица у него не видно.
– Спасибо, но я не могу ее принять.
– Почему же?
– В этом доме командуют женщины. Проблем не оберешься.
– Все будет в порядке, я уверена. Я поговорю с твоей матерью.
– Лучше не надо. А почему бы тебе не отдать ее моему брату?
– Знаешь ли, у Вайга… – она заговорила тише. – У Вайга уже хватает ублажительниц, – сказала размеренно, со значением. Вайг уже снискал себе известность дамского любезника.
– А у меня разве нет? Мерлью вздохнула.
– Ох, как тебе трудно угодить, – она взяла у него из рук пояс с церемониальным кинжалом и обернула его вокруг талии Найла. На миг ее груди с твердыми сосками притиснулись к груди Найла, а их губы сблизились. До Найла дошло, как легко сейчас было бы поддаться и сказать «да». Сдерживала единственно уверенность, что женщины будут принимать новенькую за доносчицу и всячески выказывать ей презрение.
– Мне пора, – сказал он, когда Мерлью закончила с поясом.
– Мне надо сказать кое-что еще.
– Что? – спросил Найл, в нерешительности остановившись у двери.
Мерлью отступила назад и потупила взор – жест, всегда настораживающий Найла.
– Тут поговаривают… Совет намерен просить тебя жениться.
– Жениться? – Найл был искренне растерян.
– Я здесь совершенно ни при чем, – поспешно сказала она. – Так, краем уха от кого-то, – потянувшись, Мерлью аккуратно одернула спереди его тунику.
– И что ты думаешь? – Найл вопросительно поглядел на Мерлью.
– Я только «за», – она зарделась. – Я не навязываюсь тебе в жены. Красавиц полным полно и среди служительниц, – Найл нетерпеливо шевельнулся. – Но тебе нужна помощница.
Найл из опыта знал, какое неодолимое, поистине гипнотическое влечение может вызывать Мерлью. Между тем, всякий раз она открывалась ему как бы по-новому. Понятно, что и это платье она надела специально для него. Для того же служат и духи из цветков можжевельника – она знает, что это его любимые. Но все это мелочи в сравнении с той магией, которую она из себя источала; Найла тянуло обнять ее за обнаженные плечи и жадно, ненасытно целовать в губы. Найл переборол себя и отвернулся.
– Боюсь, речи нынче о женитьбе не зайдет.
Почему? – Мерлью быстро посмотрела сверху вниз.
– Есть кое-чго поважнее. Ты слышала насчет Скорбо? Мерлью покачала толовой.
– Он убит.
– Как?! – удивление не было наигранным; мысли Мерлью можно было прочесть при разговоре, и Найл чувствовал, насколько она потрясена. На душе стало легче. Мерлью не любила Скорбо, и в голове мелькнуло, что за всем могла стоять она.
