Сумеречный мир - Андерсон Пол Уильям (бесплатная регистрация книга TXT) 📗

— Да, вы правы. Мы должны действовать быстро. И жестко! Робинсон откинулся на спинку кресла. К нему вновь возвращалось былое самообладание, но в глазах по-прежнему стоял испуг.

— Мы проведем мобилизацию! — воскликнул он. — У нас есть люди, оружие и дисциплина. Они не в силах нам сопротивляться.

Драммонд почувствовал, как его горло сжалось во внезапном спазме страха.

— Что вы задумали? — хрипло спросил он.

— Расовую войну. Все мутанты и их родители будут стерилизованы. Прямо там, где их найдут! Без всяких разговоров!

— Вы сошли с ума! — Вскочив на ноги, Драммонд схватил генерала за плечи и как следует встряхнул его. — Неужели вы… Нет, это невозможно! Вы хотите поднять мятеж, начать гражданскую войну и привести мир к окончательной катастрофе?

— Если мы будем, действовать осторожно, ситуация останется под контролем. — На лбу генерала выступили капли пота. — Мне это нравится еще меньше, чем вам, полковник. Но у нас нет выбора. Либо смертельный бой, либо гибель человеческой расы. Нормальные дети стали слишком редким явлением.

Он, задыхаясь, поднялся.

— Нет и дня, чтобы я не думал о мутантах. Все аспекты вопроса ясны, и ваши данные лишь подтверждают мои подозрения. Зло необходимо вырвать с корнем. Поймите, Драммонд, эволюция действует очень медленно. Жизнь не предназначена для таких встрясок и перемен. Если мы не спасем породу настоящих людей, ее уничтожат мутанты. Изменения будут продолжаться, и они будут продолжаться бесконечно, пока не наступит окончательное вырождение.

Страна огромна, и при таком количестве людей регрессивные отклонения поначалу останутся незаметными, но потом мутации начнут проявляться, и ими будет отмечен каждый. В результате люди просто перестанут существовать. Подтверждением этому могут служить циклы увеличения числа крыс и леммингов. Истребив мутантов, мы спасем нашу расу. А это можно сделать без лишней грубости — небольшой укол, несколько таблеток, и они уже никогда не будут иметь детей. Стерилизация необходима. — Его голос сорвался на крик: — И мы начнем проводить ее незамедлительно!

Драммонд наотмашь ударил его по щеке. Робинсон судорожно вздохнул, упал в кресло и заплакал. Это было ужаснее всего.

— У вас нервный срыв, генерал, — сказал Драммонд. — Последние шесть месяцев вы только и думали над этим. Ночи без сна, вопросы, на которые нет ответа, сложная ситуация в стране — все это лишило вас сил. Вы потеряли перспективу. — Немного помолчав, он добавил: — Нам нельзя становиться на путь насилия. Жесткие меры только ускорят гибель цивилизации, которая и без того трещит по швам и вот-вот готова рухнуть. Ввергнув страну в безумную бойню мутантов, мы никогда не добьемся победы. Да, пока нас больше. Но нашему поколению не удержать всего континента, не говоря уже о планете. Однажды мы уже говорили на эту тему. Отныне нам предстоит забыть о силовых методах контроля. Тем более что они не несут с собой никакого решения. Неужели мы отбросим урок трехлетней давности, который показал нам истинное лицо войны? Я понимаю ваш страх перед будущим страны, но это не повод для расового самоубийства.

Робинсон молчал.

— В любом случае борьба с мутантами к добру не приведет, — сказал полковник. — Их будет рождаться все больше и больше. Яд разлит повсюду, и в любой нормальной семье может появиться ребенок с отклонениями. Мы должны смириться с этим. Мы должны привыкнуть к мутантам И принять их в общество. Только тогда новая раса проявит к нам такую же терпимость в будущем.

— Прошу прощения.

Робинсон вытер слезы, и на его мертвенно-бледном лице застыла маска хладнокровного спокойствия.

— Прошу прощения. Я впал в истерику. Вы правы. Просто какое-то помрачение. Последние ночи меня мучает бессонница, но стоит заснуть, как тут же приходят кошмары, и снова волнения, нервы, тревога… Да, полковник, мне понятна ваша точка зрения. И я с ней согласен.

— Вот и хорошо. Откровенно говоря, меня беспокоит состояние вашего здоровья — три года без отдыха, груз ответственности за всю страну, а тут еще и это. Но давайте забудем об инциденте. Тем более что небольшая разрядка нужна иногда каждому из нас. Если вы не против, мы могли бы заняться поиском решения.

— Да, конечно.

Робинсон плеснул виски в два стакана и сделал несколько судорожных глотков. Потом беспокойно зашагал по комнате, все больше ускоряя шаг.

— Дайте подумать… Значит, остается только евгеника. [5] Вложив все силы и средства, мы могли бы сплотить нацию за какие-нибудь десять лет. А потом… Конечно, я понимаю, что нам не удержать мутантов от размножения, но мы можем создать законы о льготах для людей и максимально поощрять рождение здоровых детей. Ученые утверждают, что радикальные патологии вызовут межвидовую стерильность, а значит, большая часть мутантов так или иначе будет поставлена на грань вымирания. При верной законодательной системе люди вернут свое превосходство за какие-то три-четыре поколения.

Драммонд нахмурился. Его встревожила необоснованная агрессивность генерала. Это совершенно не походило на умного и уравновешенного Робинсона. Психологи говорят, что человек не замечает только того, чего подсознательно боится. Но в данном случае дело касалось самых насущных проблем страны.

— Ваш план обречен на провал, — жестко сказал полковник. — Во-первых, вам не удастся навязать народу принуждение. Во-вторых, вы начинаете повторять заблуждения фашизма и идеи Herrenvolk [6] — мутанты хуже нас, мутанты должны занять свое место… Для внедрения таких идей в народные массы вам потребуется развитое тоталитарное государство. В-третьих, это все равно ни к чему не приведет, поскольку остальная часть мира, возможно, за редкими исключениями, отвергнет ваш призыв к контролю за рождаемостью. А мы сейчас не в том положении, чтобы влиять на внутреннюю политику других стран. И такая ситуация может длиться еще несколько поколений. Если мы начнем дискриминацию мутантов, их собратья на других континентах могут затаить на нас обиду и, когда их силы и сплоченность достаточно окрепнут, на нас набросится весь мир.

— Слишком много допущений, полковник. Откуда вам знать, что эти сотни или тысячи различных видов начнут объединяться? Они похожи друг на друга еще меньше, чем на нас. Возможно, нам даже удастся стравить их в смертельной войне.

— Может быть, и удастся. Но это вернет нас на старый путь предательства и насилия, на дорогу в ад. Если мы будем называть мутантами всех, кто чем-то отличается от обычных людей, если мы будем выделять их в отдельный класс, они вскоре начнут воспринимать свою обособленность, а это обернется ненавистью и бунтом против «истинной расы». Поэтому — нет и еще раз нет! Единственной разумной мерой, или способом выживания, является полный отказ от классовых предрассудков и расовой ненависти. Каждый человек должен чувствовать себя индивидуальностью, частью своей страны и всей планеты. К тому же в нашем положении любые классификации просто смертельны. Люди должны научиться жить вместе, и мы с вами можем помочь им в этом. — Драммонд улыбнулся: — Надеюсь, моя проповедь вас не очень обидела?

— Да бросьте, полковник. Теперь не до обид.

— Тогда мне остается еще раз напомнить, что дискриминация мутантов бесполезна и принесет нам только вред. Стабильность генофонда нарушена — на Земле больше нет здоровых людей. А значит, число детей, рожденных с патологией, будет увеличиваться с каждым годом. Через пять-шесть поколений чистая человеческая раса перестанет существовать. — Да, вы правы. Нашей первоочередной задачей станет выживание людей, способных давать здоровое потомство. Мы переправим их в безопасные места, где нет радиации и пыли. Пусть эта популяция будет очень малочисленной, но она станет популяцией нормальных людей!

— А я вам говорю, что это невозможно! — рявкнул Драммонд. — Нет больше безопасных мест. Ни одного во всем мире!

Робинсон перестал шагать и, повернувшись к Драммонду, взглянул на него как на врага.