Инопланетянин (сборник) - Тупицын Юрий Гаврилович (серия книг .txt) 📗
— Меморандум программы «Инвазия», — уведомил Кейсуэлл и без особой почтительности положил этот сборник бумаг, весящий несколько фунтов, перед полковником. — Познакомьтесь для начала с титульным листом.
Мейседон взял папку обеими руками, взвесил, уважительно качнул головой и, снова положив ее на стол, раскрыл. На титульном листе значилось:
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Программа «Инвазия» (теоретическая разработка)
Все материалы настоящего дела совершенно секретны.
Ознакомление с ними лиц, не имеющих на то полномочий, карается тюремным заключением сроком до 20 лет и штрафом 20 тысяч долларов.
В случае повреждения печатей от курьера не принимать.
Закон обязывает курьера потребовать от вас предъявления удостоверения (форма N 9134).
Без такого удостоверения личности курьер не имеет права передать вам настоящее дело».
Внимательно прочитав этот текст и не найдя в нем ничего особенного или настораживающего, Мейседон поднял глаза на советника:
— Внушительно. Ну, и оформлено в полном соответствии с правилами секретного делопроизводства.
Кейсуэлл утвердительно кивнул.
— Верно. Форма соблюдена.
Соскользнув с угла стола, на котором он сидел, Кейсуэлл достал из сейфа небольшую книжку, по внешнему виду и оформлению типичную покет-бук, и аккуратно положил поверх меморандума.
— А теперь полистайте этот роман.
Мейседон с некоторым недоумением взял книжицу. Действительно, покет-бук страниц на триста, творение некоего Майкла Крайтона «Штамм «Андромеда», издано Альфредом А.Кнопфом в Нью-Йорке в 1969 году. На обложке рисунок, изображающий пятерых интеллигентных, обнаженных по пояс мужчин. Не то камера пыток, не то больница, не то общественная баня. Мейседон вопросительно взглянул на Кейсуэлла.
— Полистайте. Очень любопытно, — поощрил тот с легкой, но уловимой иронией, направляясь к курительному столику.
Теряясь в догадках, Мейседон перевернул обложку. Посвящение некоему доктору А.Д., который первым предложил автору эту проблему. Какую? Может быть, в книжке речь идет о борьбе с инопланетянами с помощью бактериологических средств? Бог мой, как трудно после Герберта Уэллса придумать что-нибудь новенькое! Эпиграф: «Чем ближе к истине, тем дороже обходится каждый шаг. Р.А.Янек». Какой-то еврей или чех. Мейседон невольно поднял глаза на китайские иероглифы: «Трудно поймать в темной комнате кошку. Особенно, когда ее там нет». Конфуций выразился покрепче, хотя между его изречением и эпиграфом определенно есть какое-то внутреннее созвучие. Поехали дальше. Авторское предисловие. Кто их только читает? Написана в Кембридже, в штате Массачусетс, в этом пристанище далеких от будней жизни ученых людей. Мейседон перевернул страницу, вгляделся в текст и удивленно откинулся назад.
Некоторое время, недоуменно поджав губы, он переводил взгляд с совершенно секретного меморандума на покет-бук, лежавший рядом с ним. Титульные листы этих совершенно различных творений человеческого разума, созданных с совершенно несходными целями, были поразительно сходны не только по содержанию, но и по форме! Тот же гриф совершенной секретности, то же суровое предупреждение о тюремном заключении сроком на 20 лет и штрафе в 20 тысяч долларов, то же самое уведомление о печатях, удостоверении и правах курьера. Буква в букву! Изменено лишь наименование: вместо «Программа «Инвазия», фигурирующего в меморандуме, в покет-буке значилось «Штамм «Андромеда». Впрочем, недоумение Мейседона длилось не так уж долго, тем более что он с негодованием подавил разного рода нелепые догадки, предательски шевельнувшиеся в его душе. В конце концов, все секретные мемо оформляются по общей схеме! Ну, а сходство деталей можно объяснить простым совпадением. Разве так уж редко всякие ученые и инженеры делали очень похожие, а то и просто совпадающие открытия и изобретения? Поэтому детальное совпадение оформления истинных изысканий ученых с писательской выдумкой хотя и удивительно, но вполне понятно без привлечения какой-либо мистики и чертовщины. Мейседон так и сказал обо всем этом.
— Верно, это можно объяснить и простым совпадением, — спокойно согласился советник. Он раскурил новую трубку, несколько большей вместимости, загасил длинную, наполовину сгоревшую спичку, аккуратно положил ее в пепельницу и посоветовал: — Отодвиньте в сторонку меморандум и снова обратитесь к письму, откройте его в самом конце — там, где красуются имена ученых, которых гложет страшное беспокойство за судьбы бедного человечества и которые жаждут обезопасить Землю от космической агрессии. Открыли? А в романе Крайтона, по-моему, на шестидесятой странице, найдите другое письмо президенту. Письмо, разумеется, вымышленное, подписанное группой выдуманных, несуществующих ученых. Нашли?
— Нашел, — ответил Мейседон. Он уже начал догадываться, как должны развернуться события, но тем не менее упрямо не желал верить происходящему.
— Прекрасно, — одобрил Кейсуэлл. — Теперь сличите имена ученых под этими письмами. Имена в вымышленном и так называемом истинном письме, которое хранится за семью печатями и явилось основой для создания программы «Инвазия». Сличили?
— Сличил, — севшим голосом отозвался Мейседон.
Невероятно! Отупение полковника не помешало ему сравнить не только подписи, но и даты создания меморандума и выхода в свет книги Крайтона. Книга вышла много раньше, а следовательно… Невероятно! Имена под вымышленным и так называемым истинным письмами президенту совпадали буква в букву! Джерми Стоун, Джон Блэк, Семуэл Холден, Терренс Лиссет, Эндрю Вайс — абсолютная идентичность. Комическая разгадка этого невероятного, невозможного совпадения, родившаяся в голове Генри, была столь же невероятной. Она придавала всей этой безмерно ответственной истории с программой «Инвазия» фарсовый, прямо-таки шуточный характер. Вот это сюрприз! Мейседон глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Кейсуэлл усмехнулся, пыхнул ароматным дымком, забрал со стола красную папку, злополучный покет-бук и, укладывая их в сейф, хладнокровно резюмировал:
— Вот как обстоят дела на самом деле, полковник.
Состояние полной мышечной расслабленности позволило Мейседону сравнительно быстро овладеть собой и обрести привычную ясность мышления.
— Стало быть, это письмо — липа, — со странным удовлетворением констатировал он вслух.
— Ну, не совсем. Точнее, это не только липа. Хуже. Это провокация.
Кейсуэлл, невозмутимый, насмешливый, сидел на краю стола, покачивал ногой, обутой в мягкую замшевую туфлю, и попыхивал трубочкой. Разглядывая его, Мейседон вдруг ощутил острый укол тревоги: сработал звериный инстинкт, не раз выручавший его в критических ситуациях.
— Но зачем было меня посвящать во все это? Я не понимаю своей роли!
Кейсуэлл одобрительно кивнул.,
— У вас хорошее чутье, Генри. Да, это дело смертельно опасно. По официальной версии мой предшественник, им занимавшийся, умер от инфаркта. Может быть, и так’ но мне представляется, что все обстояло несколько иначе. Вместо изречения Конфуция для нашего, — советник подчеркнул эти слова легким жестом правой руки, в которой была зажата трубка, — для нашего дела недурно подошел бы и другой девиз — «Помни о смерти!».
Как ни странно, но эта недвусмысленная угроза успокоила Мейседона и помогла ему окончательно обрести самого себя.
— Не надо пугать меня, — холодновато сказал он. — Я боевой офицер, а не канцелярская крыса. Мне приходилось беседовать с «мисс костлявой» не только в кабинетах высокопоставленных чиновников.
Кейсуэлл чуть развел руками, отдавая должное Мейседону и признавая за ним право на такой тон.
— Именно по этой причине, дорогой Генри, я и пригласил вас в дело.
— Да, но на какую роль?
— На роль негра. Нам предстоит сделать из этой липы и провокации вполне добротную и респектабельную программу, к которой не смог бы придраться самый неистовый лобби из лагеря противников президента.
