Переменная звезда - Робинсон Спайдер (читаем книги txt) 📗

Еще мы надеялись на то, что будем иметь возможность поддерживать эффективную телепатическую связь через Земную сеть. Теперь этому тоже не суждено сбыться. И именно по этой причине грядущая война станет такой долгой, что мы даже не начнем приближаться к ее окончанию через тринадцать лет и ни за что не доживем до того дня, когда можно будет увидеть хоть какой-то прогресс. У нас есть только одна привилегия – у нас есть много времени для принятия решений. Так давайте же с самого начала принимать только умные решения.

Самое умное, что мы можем сделать сейчас, – это изгнать ненависть из наших сердец. С ненавистью ни чего нельзя совершить, ее можно обратить только против друг друга. Поэтому мы должны изгнать наш страх, чтобы он не оплел наши сердца раковыми щупальцами.

Когда ребенок ударяет себе по пальцу молотком, и если рядом с ним никого нет, он скажет молотку: "Плохой молоток! Смотри, что ты мне сделал!" Но если рядом с ребенком кто-то есть, он скажет этому человеку: "Ты плохой! Смотри, что ты мне сделал!"

Тут некоторые родители рассмеялись.

– Когда мы становимся жертвами, – продолжал Хидео, – у нас возникает желание отомстить. Такое сильное, что, если мы не находим жертву, мы направляем свою злость на неодушевленный предмет, вместо того чтобы смириться с тем, что ненавидеть некого. Такова человеческая природа.

Мы должны быть умнее этого ребенка. Здесь нет никого, кроме нас самих. Здесь нет неодушевленных предметов, которые нам не нужны.

Горюйте, сограждане. Печальтесь. Тоскуйте. Сходите с ума от горя, если нужно. Но пожалуйста… не сходите с ума от злости. Хотя бы до тех пор, пока мы точно не поймем, куда должна быть направлена эта злость. А пока давайте научим наших детей любви и состраданию друг к другу, как мы делали всегда, своей жизнью давая им пример. Пусть этот негуманный враг не отнимет у нас нашу гуманность.

Аплодисменты испугали Хидео. Но в следующее мгновение он словно бы смирился с ними, как с сильным ветром, который ему нужно преодолеть.

Он поклонился и направился к выходу. Люди расступались, давая ему пройти. Некоторые прикасались к его плечу, руке или лицу, когда он проходил мимо. Он всем улыбался.

Дойдя до выхода, Хидео остановился и обернулся. Мы ждали коды.

– Многие из вас знают, что я последователь дзенской школы, – сказал Хидео. – Всю свою жизнь я принадлежал к секте Ринзаи. Давным-давно это была самурайская секта. Дзен для воинов. – Он сделал глубокий вдох. – Я сменил направление. Теперь – сейчас – я последователь дзенской школы Сото, как Хоицу Икимоно Роши, который изобрел релятивистский двигатель. Это дзен для крестьян. – Он в последний раз обвел всех нас взглядом. – И сегодня это полезнее для меня. А теперь прошу простить меня, поскольку скоро начинается мое дежурство.

Он вышел, и диафрагмальный люк закрылся за ним.

Потом еще несколько секунд было совсем тихо. А когда кто-то пожелал что-то сказать, им вежливо посоветовали сделать это в другом месте. А потом все молчали – в общем, я точно не могу сказать, сколько времени, но к моменту моего ухода еще никто не начал говорить – а я ушел два часа спустя.

Весть о том, что сказал Хидео, пронеслась по кораблю. Искусственный интеллект "Шеффилда" записал каждое слово, и Хидео заранее дал разрешение на то, чтобы его речь была передана всем желающим. За все время полета он не произнес слов больше, чем в тот день. Чудес не произошло. Но на протяжении нескольких следующих дней у всех начала появляться мысль о том, что придет все-таки день, когда мы исцелимся от горя. Не скоро. Но когда-нибудь.

Прививку мы по крайней мере получили.

Так продолжалось, пока не истекли четыре недели после Катастрофы. А потом релятивист Питер Кайндред был найден в своей каюте мертвым. Он покончил с собой.

"Он принял жуткую смертельную дозу стимулятора, антидепрессанта, обезболивающего и мощного энтео-гена и, будучи человеком в этом деле опытным, все рассчитал так, чтобы пиковая концентрация этих препаратов достигла максимума одновременно. Наверное, он ушел из жизни, ощущая себя энергией, изображенной Алексом Греем в "Теологе", пылая вселенским огнем. Первый человек, обнаруживший тело Кайндреда, сказал, что выражение его лица было "потусторонним", "блаженным". А потом пришел Соломон Шорт и расквасил пол-лица Кайндреда мощным ударом, в сердцах изо всех сил толкнул стул, на котором сидел самоубийца. Заехав покойному по физиономии, Соломон сломал пять костей кисти руки. Но, несмотря на боль, его злость не улеглась, и он успел обнаружить на дисплее компьютера предсмертную записку Кайндреда и стер ее. К тому времени, как прибежали охранники, Соломон был спокоен, тих, его слезы высохли, и он был готов к тому, чтобы его препроводили в лазарет. Охранников такое поведение Соломона очень порадовало. Если бы к их приходу он еще буйствовал, им пришлось бы позволить ему их отколотить.

Он, Хидео-сан и Дугал Видер потом старались изо всех сил и продержались так долго, как никто не ждал. Когда двигатель отключился в первый раз, неделю спустя, Хидео снова запустил его в течение считанных минут. Через четыре дня двигатель снова заглох – в последний раз. Во время дежурства Соломона.

Теперь нам нечего было надеяться на то, что мы сумеем сбросить скорость ниже девяноста пяти процентов от скорости света. До Новой Бразилии мы долетим вовремя, до смешного близкое к расчетному – и промчимся мимо, успев только помахать рукой нашей мечте.

Теоретически мы могли после этого прожить еще долго – корабль прокормил бы три, а то и четыре бесполезных поколения. Но через сто лет после нашего старта из Солнечной системы, когда мы будем на расстоянии в четыреста сорок четыре световых года от того места, где она когда-то находилась, нас нагонят гамма-лучи – следствие аннигиляции – и завершат свое черное дело. Стерилизуют "Шеффилд".

От человечества осталось восемнадцать разрозненных порослей. И мы не были одной из них.

Старая песня ошибалась. Мы должны были умереть по дороге к звездам… и это оказалось куда более одиноко, чем я мог себе представить.

Глава 19

Существование утратило всякий смысл.

Впервые за все время это не было преувеличением. Действительно утратило.

Отлично. Скажите это козам. Их существование смысл имело: они ели и давали молоко. Значит, их надо кормить и доить. Скажите это кроликам. Им, похоже, нужно только одно: плодиться. Куры считали, что смысл их существования в том, чтобы нести и высиживать яйца; петух придерживался на этот счет другого мнения, но и куры, и петух в своем мнении были твердо убеждены. Овощи можно было не спрашивать.

Пребывание рядом с такой наивной уверенностью немного успокаивало. К тому же я заключил договор со своими подопечными. И в этом договоре не было пункта о возможности отказа от взятых на себя обязательств в случае взрыва Солнца или даже исчезновения силы притяжения на борту звездолета. Пока скотина и растения свою часть договора выполняли – тем, что жили.

Кроме того, мне нужно было где-то находиться, кроме "Жнепстое". В последнее время я там спал, как ребенок. Один, просыпаясь каждые несколько часов, заливая слезами подушку, а порой случалось и обмочиться. Не самая хорошая вещь при состоянии невесомости.

В общем я находился на верхней сельхозпалубе. Гидропонной. Думал, не подняться ли в "Рог изобилия", не поиграть ли на "Анне" для тех, кто туда придет. Но я решил, что, если мне каким-то образом удастся выдуть из моего сакса все, что у меня на сердце, мне, пожалуй, больше не удастся сделать вдох. И моим слушателям тоже.

Я более или менее приучился дышать влажными испарениями Браво – тем воздухом, какой мы предполагали встретить на ставшей недостижимой для нас планете. Помню, как я думал, какая это будет потрясающая планета.