Гибель Дракона - Комацу Саке (книги онлайн полные .txt) 📗
— Кресло, — сказал старик Куниэде, который еще не погрузил его в машину. — Ханаэда, немедленно сообщи семье сэнсэя. Тацуно-сан, прошу вас, позаботьтесь обо всем.
Монах, которого назвали Тацуно, все так же держа руки, поклонился.
Со стороны Фудзи опять послышался грохот. С легким шуршанием начал падать пепел.
6
На Кансае, куда Онодэра приехал после долгого отсутствия, по сравнению с Токио было относительно спокойно. Перед посадкой в Итами транспортный самолет сил самообороны сделал круг над Осакой. В панораме раскинувшегося внизу города Онодэра почувствовал какие-то изменения. В чем дело, он понял позже, после разговора с братом по пути из крематория Нада.
— Знаешь, я, пожалуй, переменю работу… — сказал ему старший брат. — На Кансае почти все проектные работы приостановлены или вовсе прекращены. Я тоже могу оказаться не у дел.
— Но почему? — удивился Онодэра. — Как же так, из-за землетрясения в Канто прекращаются работы на Кансае?!
— А ты не знаешь? В последнее время здесь происходит сильнейшее опускание почвы, — брат скрестил на груди руки. — Правда, началось это не сегодня, но сейчас темпы возросли. Кое-где почва опускается на два сантиметра в день…
— В самом деле? — рассеянно пробормотал Онодэра и подумал, что в последнее время он лучше знает, что творится на дне океана, чем на суше.
— Да. И так уже с год. Причем происходит это не местами, а повсюду. Кажется, что опускается вся земля. Очень странное впечатление… Будто Западная Япония начинает медленно тонуть. Создалась опасность для засыпанных участков у моря Хансин и для побережья Осакского залива. Проводятся срочные работы по укреплению береговых дамб. Но за опусканием не угнаться — у берега оно идет со скоростью десять сантиметров в день… За десять дней целый метр! Представляешь себе? Ученые, правда, говорят, что так долго не может продолжаться…
Онодэра почувствовал, как ногти впились в ладони. Структура основания западной и восточной частей Японского архипелага различна, следовательно, различным должен быть и характер изменений. Но то, что Западная Япония так же, как и вся…
— Давайте в аэропорт, — сказал брат шоферу. — Там у фирмы есть вертолет. Покажу тебе сверху, что происходит.
— Послушай, — повернулась к ним сидевшая рядом с шофером жена брата. — Может быть, не сегодня?
— Ничего. Церемония получения праха состоится завтра утром. Ты поедешь домой и всем распорядишься… Мы скоро вернемся.
Скоростные хайвеи Хансин, Медзин и Осака были еще в порядке, так что до аэропорта они добрались быстро. Брат из машины по радиотелефону попросил подготовить вертолет, поэтому по прибытии они сразу же поднялись в воздух.
Сверху хорошо было видно наступление моря на побережье Осакского залива. Часть побережья и осушенные земли Хансина уже были залиты водой, исключение составляли лишь участки, защищенные волнорезами и срочно сооруженными дамбами. Район Сакай, самый близкий к морю, тоже был частично затоплен. Скрылся под водой и вновь стал болотом участок, осушенный было и подготовленный для расширения нового аэропорта Кансай. От него далеко в открытое море тянулся мутный поток.
Море стремилось взять обратно, слизнуть своим огромным языком земли, некогда отвоеванные у него человеком.
В устьях рек повысился уровень прилива. В воде, постепенно разрушаясь, стояли брошенные заводы, склады, жилые дома. Тайсе, Нисиедо-гава и Амагасаки — районы Осаки, находившиеся ниже уровня моря, теперь были необитаемы. Особенно страшное зрелище представляла собой Нисиедо-гава — из воды торчали черные утесы зданий.
— Убедился теперь? — спросил брат. — Если здесь и можно что-нибудь сделать, то для этого потребуются гигантские средства. Но разве сейчас станут этим заниматься, когда все брошено на восстановление Канто. Наша фирма на грани банкротства…
— Ты говорил, что хочешь переменить работу. Что же ты собираешься делать? — Онодэра угрюмо рассматривал землю.
— Матушки теперь нет. Вот я и думаю собраться с духом и отправиться в Канаду. Есть работа по благоустройству в нефтеносных районах Манитобы. Хочу поехать всей семьей. Жена, правда, колеблется…
— Это прекрасная мысль! — не удержавшись, воскликнул Онодэра и положил свою руку на руку брата. — И когда ты собираешься?
— Из Канады-то торопят… Ну, пока соберешься, пока со здешними делами разделаешься, думаю, пройдет месяц, а то и два. На будущей неделе, возможно, съезжу туда один, присмотрюсь.
— Чем скорее, тем лучше, — Онодэра невольно крепко сжал руку брата. — Брось все дела, не раздумывай. Махни сразу в Канаду, ничего лучшего не придумаешь… Пусть жена ворчит, бери всю семью и переезжай…
— Тебе легко говорить! В сорок лет менять работу… — улыбнулся было брат, но тут же недоуменно посмотрел на Онодэру. — А ты-то что так горячо меня гонишь?
— Да ведь Япония… — начал Онодэра и запнулся.
Он чуть было не проговорился. Уж очень обрадовался, что его родные — надо же! — собираются бежать от беды, о беде не ведая. Но сказать об этом брату он не имел права…
Онодэра снова посмотрел вниз… Беги, беги, брат!.. стучало в его груди. Ему очень хотелось крикнуть это во весь голос. Беги в чем есть… Япония тонет… И не просто тонет… До того как она исчезнет под водой, произойдут страшные катаклизмы… Спасутся только те, кому особенно повезет…
Онодэра даже удивился, обнаружив вдруг в себе такой прилив родственных чувств… Поступив в институт, Онодэра сразу отделился и отдалился от родных, а когда начал работать, это расстояние и в прямом, и в переносном смысле слова увеличилось еще больше. В Токио родственников у него не было. Друзья менялись, уходили, приходили. В молодости человека ошеломляет широта открывшихся перед ним горизонтов, и в тридцать лет он порой все еще ищет перемен. А Онодэру, кроме того, захватил и понес гигантский водоворот. Судьба его сложилась так, что в ней не было места личной жизни. С родственниками он виделся за это время всего один раз — когда умер отец. Ровно через семьдесят пять дней старший брат выслал ему его долю наследства — сто тысяч иен. Эти деньги Онодэра сейчас же отослал обратно, матери, написав, что он работает и ему ничего не нужно. Он действительно работал. Изо дня в день погружался в пучину моря, поднимался в небо, вступал в единоборство с двигателями и заполнял графы бесконечных диаграмм по программе исследований. Он имел дело с гигантским куском скалы площадью в триста семьдесят тысяч квадратных километров, с беспредельным океаном, с чудовищно огромной огненной змеей под его дном. Во время работы он забывал не только о родственниках, но и о себе…
Однако сейчас, поговорив с братом, Онодэра ощутил, что в нем продолжают жить сильные родственные чувства. Онодэра никогда не вспоминал о детских ссорах и драках, а вот как брат ему помогал, как защищал его — это он помнил. Брат был старше на десять лет. Сестра, средний ребенок в семье, умерла очень рано… Память, она хранит многое… Первое воспоминание — брат вытаскивает его из канавы… А потом поздний вечер после храмового праздника, брат несет его домой на спине, а он засыпает… Брат идет босиком — у него на гэта порвались тесемки… Позже брат ловил для него жуков, учил удить рыбу, плавать, делать модели самолетов… Когда брат был уже студентом, Онодэра помнил, с каким благоговением он взирал на его книги на японском и иностранных языках… Теперь эти воспоминания разом нахлынули на Онодэру.
Мучительно трудно было молчать. Как это ужасно — не иметь права сказать ни единого слова родному брату, брату, тепло которого он помнит всем своим существом.
А может быть, произнести роковое слово?.. Сказать: «Беги, брат, с Японией конец»… Брат будет потрясен и начнет торопливо собираться в путь. Жена потребует объяснений. В запале брат обязательно проговорится. А перед отъездом он скажет самому близкому другу или самому надежному из тех, кто будет на прощальном вечере… А потом он наверняка захочет захватить кого-то из подчиненных, с кем проработал не один год. «Тайна» станет передаваться из уст в уста… Может, это не так и плохо?! Ведь тогда люди сами будут уезжать, хоть кто-то спасется… Почему этого нельзя делать?
