Долина новой жизни - Ильин Федор (Тео Эли) Николаевич (книги без сокращений txt) 📗
— Вы имеете в виду работы по омоложению? — вставил хозяин.
— Да, да, деятельность желез внутренней секреции, а также всего организма находится в тесной зависимости от состояния половой железы. Физическая и умственная жизнь человека также неразрывно связана с этой железой.
— Я помню интересные картинки, изображающие старых животных до и после пересадки им половой железы от других, молодых животных. Колоссальная разница! — проговорил Висконти.
— Теперь всем понятно, — Христиансен обвел бесцветными глазами свою маленькую аудиторию, — почему Роберт Куинслей старается сделать все, чтобы внести корректив в ошибки, допущенные его отцом. У жителей, выросших в инкубаториях, половая железа не удалялась, но деятельность ее находилась в настолько подавленном состоянии, что можно было говорить почти о полном ее отсутствии. Это сказывалось, прежде всего, на внешности обитателей Долины. Безусые, безбородые, с нерезко выраженными половыми признаками, лишенные энергии — это были не женщины и не мужчины, а какие-то механизмы.
— Управлять ими легко, но руководителей из их среды никогда не могло бы получиться, — заметил Чартней, постукивая папироской о крышку своего золотого портсигара.
Христиансен снова заговорил привычным тоном доктора с пациентами.
— Вещества, которые держали половые железы наших жителей в подавленном состоянии в продолжение всей их жизни, не были безразличными для организма, они нарушали целостность отправления жизненных функций.
— Отравляли организм, — вставил Висконти.
— Совершенно верно, отравляли. Никакие промывания не могут помочь этим людям, так как яды эти продолжают вводить.
— Следовательно, мистер Роберт Куинслей хочет снять тормоз с половой железы у жителей Высокой Долины? — спросил Чартней.
— Да. Но это не все. Железы, пребывающие столь долгое время в угнетенном состоянии, требуют для своего пробуждения какого-то особого стимулятора; таким стимулятором и является эманация радия. С другой стороны, зародыши, вырастающие в инкубаториях, образуются от деятельности желез, выросших вне организма. Мы находим, что поколения людей должны обновляться от желез, развивающихся в живом организме.
— Таким образом, вы идете назад! — воскликнул Мартини. — Макс Куинслей гордился тем, что его народ лишен отрицательных черт, губительных страстей, которые портят жизнь людей в остальном мире. Вы возвращаете вашему народу эти страсти.
Среди наступившей тишины, через открытое настежь широкое окно, в комнату ворвался звук молодого высокого голоса. Кто-то, проходя мимо, пел.
— Вы слышите, страсти просыпаются, — сказал Чартней улыбаясь. — У нас, в Главном Городе, вы не услышите ничего подобного.
— Мы не боимся пробуждения этих страстей, мы будем руководить ими, кроме того, мы не допустим чрезмерного развития их. Во всяком случае, синьор Мартини, это не есть возвращение к старому, мы идем по заветам Вильяма Куинслея, согласно которым должен быть выращен совершенный человек: сильный, здоровый, умный, лишенный пороков, просвещенный, способный перестроить мир своим примером, своим влиянием, а не только силой.
— Глубоко сомневаюсь в вашем успехе, — заметил Чартней.
— Я более сочувствую вашим планам, чем планам Макса Куинслея. Ваши люди будут похожи на всех остальных, населяющих земной шар, и это будет их главное достоинство, — горячо заговорил Мартини. — Но, черт побери, я не понимаю, как вы все это сделаете?
— Вы заметили, синьор Мартини, какая перемена происходит на наших глазах со многими из окружающих нас, хотя бы, например, с Меем? Он стал совершенно другим. — Говоря это, Висконти подсел поближе к собеседнику.
— Он меняется, это верно, но, мне кажется, не к лучшему, а к худшему.
— Нельзя судить по отдельным примерам, я скажу вам точно, математически: производительность труда людей повысилась на пять-десять процентов, и это — без каких-либо особых понуждений, — проговорил Блэкнайт. — Мистер Роберт Куинслей гуманнейший из людей, он раскрепощает миллионы. Разрешите поднять бокал за мистера Роберта Куинслея.
Когда все выпили, Чартней спросил:
— А что думает обо всем этом Макс Куинслей?
Блэкнайт, прежде чем ответить, начал, по обыкновению, поглаживать свою лысую голову. Вошел слуга, возгласил:
— Мистер Роберт Куинслей.
Роберт вошел быстрыми, легкими шагами. Поднявшийся из-за стола Блэкнайт поспешил к нему навстречу.
— Мистер Куинслей, — приветствовал он его, — мы так рады видеть вас здесь, среди ваших непосредственных помощников и ваших почитателей…
Роберт окинул всех присутствующих быстрым взглядом. Лицо его было бледно и выражало решительность.
— Я думал весело провести с вами время, но обстоятельства таковы, что нам надо поговорить о делах.
Все поняли, что случилось что-то серьезное. Хозяин и важный гость продолжали стоять, остальные разместились вокруг стола.
— Я прошу налить мне бокал. Сегодня мне выпал на редкость тяжелый день.
— Прошу вас, — мистер Блэкнайт исполнил желание гостя.
— Вчера мой отец, после перенесенной им болезни, снова взял управление страной в свои руки. Сегодня он потребовал от меня объяснения в том, что происходит в Высокой Долине. Конечно, он все знает, и я никогда не собирался скрывать от него истину. До поры до времени я решил не посвящать его в свои планы. Теперь, когда результаты налицо, я был убежден, что сумею доказать ему правоту моего поведения. В то время, как во всей Долине заболевания и смертность не прекращаются, хотя, правда, они значительно понизились, здесь, в Высокой Долине, люди тех же самых разрядов пользуются полным благоденствием; нет заболеваний, работоспособность их выросла… Я сделал все возможное, чтобы представить моему отцу дело так, как оно есть, и… Роберт налил себе новый бокал и залпом выпил его.
— И что же? — спросил, подавшись вперед, Блэкнайт.
— Мои слова произвели на отца отрицательное впечатление. Сказать правду, он был взбешен. Да простится мне подобное выражение о моем родителе, но я никогда не ожидал, что он с такой яростью отнесется к нашим экспериментам. Одним словом, он потребовал с завтрашнего дня прекратить все то, что мы здесь начали.
— И только? — торопился узнать Блэкнайт.
— К сожалению, нет. Мой отец решил произвести расследование и выявить виновных.
На лицах присутствующих отразилось волнение. Один Ямомото продолжал хранить полное спокойствие. Все время он молчал, устремив взгляд куда-то вдаль, через свои золотые очки, съехавшие на кончик носа. Христиансен, моргая ресницами, проговорил плачущим голосом:
— Конец так хорошо задуманному плану…
— Может быть, можно найти какой-нибудь выход из положения? — задумчиво произнес Висконти.
«Филиппе Мартини, кажется, вы снова попали в скверную историю», подумал итальянец.
— Что же делать? — спросил доктор Бергер.
Роберт сказал:
— Прошу не падать духом. Задуманный план будет выполняться и дальше. Если я не смог повлиять на своего отца словами, может быть, я повлияю на него иным образом. Во всяком случае, не в моих правилах отступать перед первым препятствием.
— Правильно, правильно, — весело заявил Блэкнайт, потирая свои полные руки. — Но…
— Вы хотите сказать, что моего желания мало. Оно должно быть осуществлено каким-нибудь конкретным образом.
— Совершенно верно, — согласился Блэкнайт.
— В таком случае, я вас спрашиваю: военные гусеницы еще в вашем распоряжении, в поселке Старые копи? Новые танки и подвижные крепости переведены туда же?
— Да, они находятся там, их демонстрируют нашим жителям. Эти машины переведены сюда по вашему распоряжению.
— Очень хорошо, — произнес Роберт. — Они должны оставаться здесь. Сейчас же послать об этом распоряжение командирам машин, от моего имени!
— Мистер Роберт Куинслей удивительно предусмотрителен, — с восторгом сказал Блэкнайт.
— Запасы радиоактивных металлов находятся у нас на складе? Еще не переведены в Главную Долину?
— Мистер Куинслей поразительно предусмотрителен, — еще с большим восторгом воскликнул Блэкнайт, оглядывая гостей.
