Кот, проходящий сквозь стены - Хайнлайн Роберт Энсон (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

– Ну, не преувеличивайте, дорогой! Уломайте Лазаруса, а с моей стороны возражений не будет!

– Считайте, что я его уломал. Я знаю, как заставить этого гордеца и упрямца согласиться. Это принцип «поросенка в доме». Я всего лишь посокрушаюсь о некоторых деталях вашей «филиппики» и предложу свои цензорские услуги. С намеком на то, что разделяю его досаду. И он сам попросит переместить запись в архив без права публикации и ссылок.

– И прекрасно, если так случится.

– А не мог бы я поинтересоваться, дорогая, где вы подобрали наиболее… пикантные выражения своего выступления?

– Нет, не могли бы! Кстати, Джастин, мой супруг задал вопрос, на который я сама не могу ответить. Вот он: откуда нам известно, что этому Сеньору больше двух тысяч лет? Для меня лично этот вопрос звучит так же, как если бы меня спросили: откуда я знаю, что завтра взойдет солнце?

Просто знаю, и все!

– Нет, скорее это похоже на другой вопрос: откуда известно, что солнце вставало задолго до того, как вы родились? И ответом было бы то, что вы не знаете, откуда это известно. Хм-м. Интересно. – Он подмигнул мне. – Часть проблемы, я убежден, коренится в том факте, что вы прибыли из Вселенной, в которой никогда не применяется принцип «Семейства Говардов».

– Вообще никогда о таком не слыхивал. Что же это означает?

– Это кодовое прозвище всех тех людей, которые живут исключительно долго. Но прежде следует изложить некоторые базовые понятия. Члены «Круга Ауроборо» различают вселенные по порядковым номерам. А иногда, и гораздо чаще, чтобы выяснить, к какой именно вселенной принадлежит та или иная система, задается вопрос: кто первым вступил на Луну? Так кто же был первым в вашем мире?

– В нашем? Парень по имени Нэйл Армстронг. С ним был и полковник Бэз Олдрин.

– Совершенно точно. Организация НАСА [50]. Правительственное бюро, если я правильно припоминаю. Но в нашей вселенной, в моем мире (и мире Лазаруса Лонга) первый полет на Луну финансировался не правительством, а частными спонсорами, во главе с банкиром Д.Д.Гарриманом. И первым человеком, ступившим на Луну, был Лесли Лекруа, нанятый Гарриманом. В еще одной вселенной инициатива принадлежала военной организации ЮСАФС и проект назывался «Килрой здесь побывал!». Можно рассказать и о других мирах, но важно то, что в каждом из них первый шаг стал эпохальным событием, исходной точкой, определяющей все последующее развитие. Так вот, ваш Сеньор Лазарус в моей вселенной один из первых космонавтов. Я много лет храню документы «Семейства Говардов» и могу судить, что Лазарус Лонг является действующим пилотом-космонавтом в течение более чем двадцати четырех веков. Вам это не кажется убедительным?

– Отнюдь.

Джастин Фут кивнул.

– Резонно. Когда думающий человек слышит нечто противоречащее обычным понятиям, он не способен в это поверить без очевидных доказательств. И вам такие утверждения представляются голословными и странными, даже если они правда. Что же касается меня, то я с этим вырос. Я сорок пятый член «Семейства Говардов», а первый в нашем роду стал попечителем «Семейства» еще в двадцатом веке по григорианскому летоисчислению, когда Лазарус Лонг был младенцем, а Морин – молодой женщиной…

Я отключился. Слушать его я уже не мог. Констатация того, что прелестная леди, так нежно успокоившая меня, мать сыночка, которому от роду двадцать четыре века, притом что ей самой на вид не дашь больше сорока… Черт возьми, «в какие-то дни не следует вообще вставать с постели» – этот трюизм частенько звучал в Айове в годы моей юности, но он оказался справедливым и на Тертиусе спустя двадцать четыре века! (но как мне в эти века поверить?) Я же был совершенно счастлив, лежа на одной кровати с Минервой на одном плече, Галахадом – на другом и с Пикселем на груди! И никакого дурацкого «нажима» не было и в помине! Мысль о Морин напомнила еще об одном несоответствии.

– Джастин, меня волнует еще кое-что. Вы упомянули, что эта планета очень далеко от моей родной Земли. Как я уже слышал от других – на расстоянии семи тысяч световых лет в пространстве и двадцати четырех веков во времени!

– Нет, цифр я вам не называл; я не астрофизик. Но это, однако, не противоречит моим представлениям, и я не возражаю.

– Но ведь сегодня здесь говорят на моем родном языке, на моем диалекте английского со всеми присущими ему идиомами! Более того – я безошибочно слышу в нем уродливый акцент американского северо-запада, грубый, как ржавая пила! Разрешите-ка мне эту загадку!

– О, хоть это и кажется странным, но никакой тайны здесь нет. Тут говорят по-английски, во-первых, из любезности по отношению к вам.

– Ко мне?

– Да, Афина могла бы обеспечить синхронный перевод в обе стороны, и все, кроме вас, говорили бы на «галакте». Но, во-вторых, Иштар много лет назад решила, что английский должен стать рабочим языком в клинике и госпитале. Это, возможно, было обусловлено обстоятельствами, сопровождавшими последнее омоложение Сеньора. Что же касается айовского колорита – акцент идет от самого Сеньора, а поговорки – от его матушки.

Поэтому и Афина заговорила точно так же и не желает слышать ни о каком другом варианте английского. То же относится и к Минерве: она также училась языку, будучи еще компьютером. Но так говорят не все. Вы ведь знакомы с Тамарой?

– Не так близко, как хотелось бы.

– Она, возможно, наиболее любимая и наиболее любящая душа на нашей планете. Но она, увы, не лингвист. Тамара начала изучать язык всего два столетия назад и с самого начала, полагаю, говорила на том же ломаном английском, что и теперь, несмотря на то что ей приходится прибегать к нему ежедневно… Ну так сумел ли я хотя бы объяснить, почему здесь говорят на давно уже отмершем диалекте английского, которым пользовались под солнцем старой доброй Айовы? А ведь наша планета вращается вокруг совсем другой звезды!

– Будем считать, что объяснили. Впрочем, меня и это не вполне удовлетворило. Джастин, сдается, что на любой вопрос у вас найдется ответ, и все же вы не убедили меня ни в чем.

– Естественно. Но почему бы вам не потерпеть немножко? Со временем все факты, вызывающие у вас сомнение, прояснятся сами по себе.

Мы переменили тему беседы.

– Милый, – сказала Хэйзел, – я еще не объяснила, почему задержалась и не успела предотвратить попытку Лазаруса. Джастин, вам доводилось пользоваться «телепортирующим потоком»?

– И частенько. Я надеюсь, со временем у нас все же соорудят конкурирующую с ним систему перемещения. Сам бы этим занялся, если бы не был лентяем-сибаритом.

– Сегодня с утра я отправилась за покупками для Ричарда. (Туфли, милый, но ты их наденешь не раньше, чем разрешит Галахад! Да еще замену одежде, которую я потеряла в потасовке в «Раффлзе». Тех цветов я не нашла, но выбрала светло-вишневый и желтовато-зеленый.) – Прекрасный выбор!

– Да, костюмы тебе подойдут, надеюсь. Я покончила с покупками и должна была оказаться дома еще до твоего пробуждения, но на «телепорте» выстроилась очередь, и ничего не оставалось, как, вздохнув, встать в нее.

Но тут какой-то вонючий прыгун-турист с Секундуса прошмыгнул вперед, опередив меня на шесть человек.

– Вот негодяй!

– Да уж, доброго слова не скажешь! Нахала убили.

Я посмотрел на нее:

– Хэйзел!

– Думаешь, я? Нет, нет, милый, не я! Согласна, у меня появилось такое искушение. Но, на мой взгляд, наказание за нарушение очереди не должно быть сильнее, чем перелом руки. Но мне и этого не пришлось делать. Сразу же собралась куча свидетелей, и меня заставили изобразить присяжную.

Единственным способом избежать большей потери времени (иначе меня терзали бы как свидетеля!) было согласиться. Судилище заняло около получаса.

– Они его вздернули? – поинтересовался Джастин.

– Нет. Вердикт гласил: «Достоин смертной казни в интересах общества», потом его отпустили, а я вернулась домой. К сожалению, опоздала: Лазарус, черт бы его взял, уже «достал» Ричарда, расстроил его вдрызг и поломал мои собственные планы. Поэтому я постаралась расстроить самого Лазаруса, как вы уже знаете.