Станция Араминта - Вэнс Джек Холбрук (читать книги полностью TXT) 📗
Путешественники теперь почти не разговаривали, все были погружены в собственные мысли. Под воздействием легкого ночного ветерка пламя свечей дрожало, а из долины доносились звуки: и жалобные, и меланхоличные, и грозные. Поев, они долго еще сидели за столом и пили зеленый чай. На Джулиана, казалось, напало задумчивое настроение и даже он молчал. Наконец, он тяжело вздохнул и, стряхнул с себя оцепенение.
— Временами на меня нападает настоящее отчаяние. Вот сидим мы вчетвером, и все четверо придерживаемся обычной морали. И в тоже время, мы не можем придти к согласию в принципиальных вопросах.
— Ситуация действительно необычная, — согласился Мило, — Внутри нашего сознания что-то пробуксовывает.
Джулиан улыбнулся.
— Я могу предложить решение всех наших проблем. Наша обычная мораль вполне может работать и любой разумный человек без всякого затаенного недовольства подстроится под нее.
— Это звучит очень похоже на тот план, который мы все так ждем! — воскликнул Мило, — Я придерживаюсь морали. Думаю, Вейнесс тоже человек с моральными принципами; по крайней мере, скандалов с ней не было. Глауен, конечно, Клаттук, но это вовсе не означает, что он аморален. Во всяком случае, говори! И мы тебя выслушаем.
— В общих чертах мой план ужасно прост. То, что нам известно находится «внутри», а за этим «внутри» лежит Затаившийся круг. Тысячи миров, не менее прекрасных, чем Кадвол, ждут своего открытия. Я предлагаю, чтобы возродившееся и деятельное Общество Натуралистов послало своих разведчиков, чтобы открыть один из этих миров и создать там Заповедник, в то время как Кадвол смирится с реальностью.
— И это ты называешь планом? — удивился Мило.
— Естественно.
— И в каком месте здесь приложена мораль? — озадачено спросил Глауен.
— Для удобства, мы можем определить это, как «космос, пространство, время и Заповедник устроенный на вкус Джулиана Бохоста», — мрачно сказал Мило.
— Брось, Мило, постарайся отнестись к этому серьезней, — возмутился Джулиан, — Что ты все время строишь из себя клоуна? Мораль регулирует потребности и посредством демократического процесса гарантирует права всем членам общества, а не способствует капризам и привилегиям избранных.
— На словах все выглядит очень хорошо, — заметил Глауен, — Но твой план совершенно не приемлем для Кадвола, где колония нелегальных бродяг, намного превосходит трудящееся население станции Араминта. Если ты дашь им права голоса, то они в два счета вышвырнут нас вон.
— Я объясню, — засмеялся Джулиан, — В основе морали лежит аксиома равноправия, которая предполагает одинаковые привилегии, равенство перед законом и одинаковую ответственность за принятия решений для каждого члена цивилизованной расы: короче, истинная универсальная демократия. А это и является настоящей универсальной моралью.
— Пожалуйста, Джулиан! — опять запротестовал Мило, — Не ужели ты не можешь спуститься на землю? Это не мораль, а эгалитаризм пацификов в самой, что ни на есть гипертрофированной форме. Какой смысл говорить о пустых банальностях, которые, как ты сам это прекрасно знаешь, по меньшей мере не практичны?
— Демократия не практична? Это ты это хочешь мне сказать?
— Насколько я помню, — вмешался Глауен, — барон Бодиссей высказался по этому поводу.
— Да? Он был за или против?
— Ни то, ни другое. Он указывал на то, что демократия может работать только в относительно гомогенном обществе, состоящем из равных индивидуумов. Он привел в пример общество основанное на демократии, которое состоит из двухсот волков и девятисот белок. Когда были приведены в действие территориальные и общественные законы, то волки вынуждены были жить на деревьях и питаться орехами.
— Ха! — возразил Джулиан, — барон Бодиссей — это ископаемое прошлое.
— Ну ладно, я пошел спать, — не вытерпел Мило, — Сегодня был длинный и плодотворный день, во время которого произошло два главных события. Мы сконструировали для Джулиана переход и раз и навсегда определили смысл термина «мораль». Завтра будет не менее продуктивный день. Всем спокойной ночи.
Мило удалился. Оставшаяся троица какое-то время сидела в молчании, Глауен надеялся, что Джулиан тоже отправиться на покой. Но тот не шевелился, и тут Глауен внезапно, понял, что Джулиан намерен просто пересидеть его. Глауен тут же встал, достоинство Клаттуков не позволяло ему ввязываться в такое соперничество. Он пожелал Вейнесс и Джулиану покойной ночи и отправился в свою комнату.
Вейнесс заерзала на стуле.
— Думаю, я тоже пойду спать.
— Вечер еще только начался! — мягко сказал Джулиан, — Посиди со мной немного! Мне очень хочется с тобой поговорить.
Вейнесс неохотно снова села.
— И о чем же ты хочешь со мной поговорить?
— Я не могу поверить в то, что ты мне сказала перед этим. Скажи мне, что я прав в своих сомнениях.
Вейнесс снова встала.
— Боюсь, что наоборот. Наши жизни направлены в разные стороны, а сейчас я иду спать. И пожалуйста, не сиди здесь в размышлении всю ночь.
Какое-то время Вейнесс не могла заснуть, ее мозг был слишком возбужден. Она лежала и прислушивалась к звукам, которые из ночи доносились сквозь открытое окно. Наконец, она заснула.
Утром все четверо облачились в костюмы для верховой езды, которыми их снабдила администрация охотничьего домика, и сразу после завтрака отправились в конюшни. Глауен принес с собой ящик с ружьями.
Перед конюшней с опущенными шорами их ждали четыре бодуна. Бодуны были готовы к поездке, у каждого на изгибе спины было одето седло окрашенное в свой цвет: оранжевый, серый, синий и зеленый.
Вейнесс рассматривала бодунов с недоверием. Каждый был высотой около двух метров. Шесть кривых ног, бугристая спина, двухметровый хвост из окостеневших узелков. Спинной хребет впереди заканчивался головой, состоящей их голых костяных пластинок с которых свисали гибкие хоботки неприятного бледно-голубого цвета. Глаза располагались на тонких отростках, которые торчали из клочков белой шерсти; сейчас на них были одеты шоры в виде кожаных колпачков. Шкура в красных, серых и фиолетовых пятнах свисала складками и издавала неприятный запах плесени. Седла были одеты непосредственно на спинной хребет сразу же перед хвостом. Пара цепей, прикрепленных к сбруе прижимала к голове хоботки, а шест установленный сзади седла защищал всадника от ударов хвоста.
— Ты уверен, что все мы должны ехать на этих кошмарных животных? — спросила Вейнесс.
— Если хочешь, оставайся в домике, — ответил Глауен, — На Глубоком озере смотреть особо не на что, а заняться можно только разве что поиском волшебного камня.
— Меня всегда считали по крайней мере такой же беспокойной, как и Мило. Если уж он едет, то еду и я. Просто мне бы хотелось ехать на чем-нибудь не таком страшном.
— Для обычных поездок туристов лучше бодунов ничего не придумаешь, — заверил Глауен, — При правильно обращении они и самого дьявола моментально донесут до Глубокого Озера.
— И последнее, что, думаю, не менее важно, — сказала Вейнесс, — После того, как я оседлаю этого зверя и он помчится вперед, как мне им управлять?
— Это очень просто, — заверил ее Глауен, — Перед каждым седлом есть панель управления. На панели три рычага, которые при помощи электрических контактов и проводов управляют бодуном. Для того, чтобы двинуться вперед, переведи левый рычаг вперед, а потом обратно в среднее положение. Чтобы увеличить скорость, толкни левый рычаг вперед и обратно столько раз, сколько сочтешь нужным. Обычно одного раза вполне достаточно, бодуны бегут легко и с удовольствием. Чтобы замедлить скорость потяни этот же рычаг на себя, а потом обратно. Для того чтобы остановиться держи рычаг постоянно оттянутым на себя. Для быстрой остановки держи рычаг оттянутым на себя и опусти шоры. Для того чтобы повернуть направо, отведи средний рычаг направо, налево — налево. Третий рычаг управляет шорами. Горящая сигнальная лампочка означает, что шоры подняты. Никогда не слезай с бодуна пока не установишь этот рычаг в положение от себя, то есть не опустишь шоры и не выключишь сигнальную лампочку. С опущенными шорами бодуны становятся совершенно пассивными и не двигаются; привязывать их не надо. С правой стороны седла находится чехол с аварийным радио, которое, надеюсь нам не понадобиться. И наконец, не подходи близко к бодунам спереди, хоботы у них привязаны, но они иногда все же умудряются в тебя плюнуть.
