Дни искупления - Уильямс Уолтер Йон (первая книга .TXT) 📗
Сел в «фурию» и помчался куда глаза глядят. Проехал мимо дома Фортуны с печатями ФБР. Мимо места, где Робертс любил беседовать с бутылкой и Всемогущим. «Пророка» не было. Выехал за город, миновал поворот к борделю Конни Дювашель. Замедлил скорость у бетонного поля для НЛО.
Вокруг бетонного пятиугольника теперь росли сорняки. Большой металлический сарай невдалеке заржавел. Когда-то там спали и хранили инструменты фанатики, строившие площадку для «летающих тарелок». Лорен проехал по старой колее к сараю и остановился.
Джозеф Смит и Самуэль Кэттон уже предсказывали в свое время скорый конец света при звуках трубы Гидеона. Их пророчество не сбылось. Потом началась истерия с угрозой ядерной войны. И этого не случилось. Тогда перешли к «летающим тарелкам», снова предвещая очередной апокалипсис.
Теперь пугают парниковым эффектом. Рисуют страшные картины таяния ледников, затопления огромных пространств. Плодоносные поля превратятся в выжженные пустыни. Против этого не столь далекого будущего, уже маячащего на горизонте, безуспешно пытаются бороться экотеррористы.
Конечно, это еще не будет концом, жизнь на Земле останется. Но многим придется туго. Выжившие обнаружат новые зловещие угрозы своему существованию на планете.
Лорен проник на поле сквозь дыру в заборе, воздвигнутом некогда против многочисленных безумцев, желающих прорваться без билета в долгожданную «летающую тарелку». Верхний слой бетона раскрошился в пыль. Раньше здесь даже сквозь вой ветра слышался шум работающей шахты, рев грузовиков с рудой. Теперь остался лишь ветер.
Мирок, в котором Лорен жил долгие годы, умирал. Этот местный апокалипсис Лорен заметил только сейчас.
Рядом из кустов можжевельника раздался крик куропатки. Лорен вспомнил о «ремингтоне» в «фурии». Ружье, конечно, слишком тяжелое и неудобное для охоты в отличие от двустволки «гейм», с которой Лорен обычно охотился. Но выбирать не приходилось.
Вернувшись к машине, Лорен зарядил ружье мелкой дробью. Осторожно подкрался, выстрелил. Жаркий ветер приятно обдал порохом. Лорен сложил семь куропаток в багажник. Головная боль утихла.
На обратном пути заехал к пастору. Дверь открылась не сразу. Минуты через две Рики предстал без очков и голый по пояс. Прищурил заспанные близорукие глаза, почесал впалую грудь.
— Извините, я заеду позже, — смутился Лорен.
— Нет, проходите, в это время я уже встаю. Пожалуйста, в мой кабинет, я сейчас подойду.
Лорен зашел в кабинет, сел у выключенного компьютера. Посмотрел на знакомые молнии на деревянных креслах. Со стены из пирамиды сиял глаз. Вскоре появился Рики в незаправленной фланелевой рубашке. Сел напротив Лорена, надел очки в металлической оправе.
— Я уже знаю про ваши неприятности.
— О чем вы знаете? — удивился Лорен.
— О вашей, э... О вашем отстранении.
— А, это чепуха. Это всего лишь административный отпуск с оплатой. Это их политические игры.
— Вот как. — Рики все еще не проснулся как следует.
— Хотя я не одобряю причины, по которым они спровадили меня в отпуск... — Дальше подходящие слова никак не шли на ум Лорену.
— А что за причины, если не секрет?
— Причины... — замялся Лорен. — Политики ведь не всегда согласны с полицейскими, верно?
— Так же, как и священники не всегда согласны с учением церкви, — усмехнулся Рики.
— Неужели?
— Конечно. Сами подумайте. За две тысячи лет после Христа было великое множество разных толкований и мнений, часто противоречивых. Как быть бедному священнослужителю? Даже наша религия, основанная на откровениях девятнадцатого века, изобилует ненужными второстепенными догмами. Мне приходится опускать их.
— Понимаю.
— Поэтому мне нравится наша доктрина о непрерывной череде откровений. При необходимости всегда можно подправить учение так, чтобы оно оставалось современным.
— Неплохо.
К своей вящей досаде, Лорен навел пастора на другую любимую тему, что предвещало опять бесконечное нудное повествование о малоинтересных Лорену вещах. Однако пастор вовремя понял свою ошибку и, с некоторым трудом взяв себя в руки, прекратил развивать богословскую тему.
— Вы начали говорить о политиках? — напомнил Рики.
— Да. Полицейские не занимаются политикой. Нам приходится жить в сложившейся системе, а эта система несовершенна. Мы не создавали систему, мы унаследовали ее.
— Понятно.
— Единственное, чего я хочу, чтобы мой город жил спокойно. — Лорен подавил желание встать и зашагать взад-вперед по комнате, движением помогая своим мыслям. Он позволил себе только размахивать руками. — Я хочу, чтобы здесь было безопасно.
— Когда я был в Уганде, — прервал его Рики, — там был страшный голод.
— Я знаю, вы рассказывали прошлый раз.
— Там шла война, революция, свирепствовал СПИД. Как только положение, казалось, начало улучшаться, появились черные мошки сигатоки, с огромной быстротой пожиравшие банановые пальмы. А там бананы — основная пища местного населения. С маленького участка земли собирают урожай, достаточный, чтобы прокормить всю семью. И вот откуда ни возьмись налетела сигатока. Что там началось, вы видели по телевизору. Беженцы, волнения, голод. Меня направили туда, чтобы я научил туземцев выращивать пшеницу. Но та американская пшеница, что я привез, не подходит для Африки. Кроме того, чтобы прокормить семью пшеницей, надо засеять большую площадь, а земли там не хватает. А участка с бананами площадью всего в половину гектара хватает на прокорм целой семьи. Пшенице нужна вода, а в Уганде дожди не регулярны. Пройдет, бывало, мощнейший ливень, а потом несколько недель стоит тропическая жара. Я понял все это спустя несколько недель после прибытия. Но мое начальство в Вашингтоне настаивало, чтобы я выполнял намеченную ранее программу. Возражения не принимались во внимание. Что было делать? Я ничего не смог изменить. Голод по-прежнему свирепствовал. — Рики вздохнул и продолжил: — После всего этого я засомневался, действительно ли Вашингтон хочет кому-либо помочь. В Вашингтоне просто занимались саморекламой.
— Вот-вот, — согласился Лорен, — политики любят рекламировать себя.
— Поля, засеянные пшеницей, без воды выгорели на солнце и превратились в пустыни. Лучше бы мы вообще ничего не делали, только зря испортили землю. Местное население принялось обвинять американцев во вредительстве. Для них мы олицетворяли коррумпированное американское правительства, они не верили в наши добрые побуждения. После того, как они застрелили и зарезали нескольких человек из нашего «Корпуса мира», я вернулся обратно в Штаты. Единственное, чего я хотел, Лорен, чтобы в Уганде все стало благополучно. Но мне не разрешили добиться этого. Понимаете?
Лорен кивнул и хотел было уйти, поблагодарив пастора за сию притчу, но вдруг ни с того ни с сего ляпнул:
— Я знаю, кто убил того человека. И знаю, кто устроил вчера крушение поезда.
— Вот как, — удивился Рики. — Но не можете доказать?
— Мне посоветовали ничего не доказывать. И отправили в отпуск, чтобы я свернул свое расследование.
— Ваше... начальство... покрывает убийц?
— Просто не желает знать, кто они. Начальству это не интересно, у него другие планы.
— Какие планы, ради Бога?
— Спасти город от безработицы. Убиты чужие люди, неизвестные местным заправилам. — Лорену вспомнилась плачущая Сондра, оторванная голова Джернигана. — Для местного начальства это пустяки. Им гораздо важнее обделать делишки с теми... С теми, кто связан с убийцами. И получить таким способом деньги и рабочие места для города.
— Кровавые деньги, — ужаснулся Рики.
— Я не стал слишком упорствовать. Я подчинился, хотя это претит мне. Такие порядки в нашем городе установил не я и не мне менять их.
— Да, я... — Рики тщательно подбирал выражения. — До меня доходили слухи о коррупции. Взятки и прочее.
— Нет дыма без огня. Но и это еще не настоящее зло. — Пот струился по лицу Лорена. — Просто таковы традиции, сложившиеся сотни лет тому назад.
