Враги - Шидловский Дмитрий (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
- Что-то вы все не в форме? - спросил Павел, подходя к Алексею.
- Так ведь мир на дворе, - ответил Алексей, распахивая перед ним заднюю дверцу автомобиля, - в моде цивильное.
- Что за машина? - поинтересовался Павел, опускаясь на удобное кожаное сиденье.
- "Руссо-балт", - пояснил Алексей, опускаясь рядом, - производится в Петербурге.
- Я смотрю, движение у вас все же правостороннее*?
- Да, - кивнул Алексей. - Я настоял.
- Молодец, тем проще будет объединять с СССР, - улыбнулся Павел.
Алексей промолчал. Колычев, махнув рукой стражникам у ворот, быстро сел на переднее пассажирское сиденье, водитель запустил двигатель. Повернувшись назад, Павел увидел, что охранники бросают папиросы и усаживаются во второй автомобиль.
* Сейчас уже мало кто помнит, что до 1917 года дорожное движение в России было левосторонним и правила ориентировались на Англию. Большевики сделали движение правосторонним, поскольку большая часть техники к ним в начале 20-х поступала из Германии.
- Приличный эскорт, - улыбнулся он.
- Ты до сих пор был политзаключенным номер один, - ответил, отвернувшись к окну, Алексей.
- А Зигмунд? - удивился Павел.
- Выехал в Германию в день отречения, - произнес Алексей. - С ним эмигрировали многие из тех, кто поддерживал его. Но большинство немцев остались. Сейчас четверть граждан Северороссии - этнические немцы.
Кортеж подъехал к тяжелым тюремным воротам. Вырулив на набережную и свернув направо, к городу, машины начали набирать скорость.
- Что еще происходит в мире? - осведомился Павел.
- Да, в общем, ничего неожиданного, - пожал плечами Алексей. - В РСФСР подавлены выступления Антонова и другие крестьянские восстания, вводится нэп, но экономическое положение ужасное. Их показатели среднедушевого дохода и валового производства ниже наших раз в двенадцать. Мы уже почти три года проводим экономическую реформу и живем в условиях мира. Как и должно было быть, коммунисты получили от поляков по зубам в двадцатом. Мы подсобили Пилсудскому, подведя части к границе и понервировав Ленина. Да, у меня для тебя сюрприз. Белая армия в Крыму сумела удержаться. Там сейчас провозглашена Российская республика, наследница Российской империи. Президентом Врангель, а главнокомандующий вооруженными силами - Слащев. Был там небольшой военный переворот в сентябре двадцатого.
- Твоя работа? - спросил Павел. Алексей кивнул.
- Наверное с вами они целуются-милуются, - процедил Павел.
- Напротив, - отрицательно покачал головой Алексей, - не признают нас. Как и Финляндию, Эстонию, Латвию и Литву. Польшу со скрипом признали в двадцатом, когда они одновременно воевали с Советами. Да и здесь без давления Парижа не обошлось. Политический режим в Крыму весьма жесткий. Впрочем, и Врангелю со Слащеным пришлось отойти от тотального экономического регулирования. Сейчас там приличный экономический рост.
- Их не стали добивать? - удивился Павел.
- Крым - естественная крепость, а Слащев - толковый военный, - пояснил Алексей. - Это даже Врангель признал после Перекопского и Керченского сражений и простил ему неподчинение. Советы просто не имеют военных и экономических возможностей. Скоро сам в этом убедишься. Крестьянские восстания и бунты в некоторых воинских частях заставили коммунистов в двадцать первом опасаться десанта из Крыма. А уж о том, чтобы штурмовать его, и речи быть не могло. А потом экономика РСФСР практически рухнула. Слава богу, и у Врангеля хватило политической воли заняться внутренними проблемами, а не начинать новый поход на Москву. Политик он замечательный, хоть в этом его роль положительна. Ну, РСФСР, как водится, никто не признает. Нас признали фактически все. Польша вообще наш основной союзник. В общем, Северороссия уверенно встала на путь правового государства. Через три недели выборы президента. Абсолютно демократические. Это я к тому, что в Москве кричат про реакционный диктаторский режим Оладьина.
В машине воцарилось молчание. Наконец Павел произнес:
- Ты не знаешь, как Инга?
- Замужем, - буркнул Алексей, - за одним инженером. Тот все удивляется, как удачно складывается его карьера на государственных оборонных заводах.
- Ты ее... - Павел запнулся, не зная, как закончить фразу.
- Нет. - Алексей отвернулся к окну. - Я ее не видел с того дня и, полагаю, не увижу никогда. Просто есть долги, которые если не вернуть вообще, то надо хоть как-то уменьшить.
Павел тоже отвернулся к окну. Автомобиль свернул на мост. Павел обратил внимание, что движение в городе очень интенсивное. Ломовые телеги явно начали уступать место фырчащим и непрестанно гудящим автомобилям. Он заметил роту солдат, во главе с офицером, марширующих через мост. Мундиры были совершенно иные, чем в период гражданской войны, - более темные; на головах вместо привычных фуражек сидели конфедератки с низкой тульей. Винтовки были автоматические, уже знакомые Павлу, системы Федорова. Сапоги блестели на майском солнце.
- Я смотрю, вы поменяли форму, - проговорил Павел.
- И содержание тоже, - ответил Алексей. - Действующая армия небольшая, с профессиональным ядром, вооружена по последнему слову техники. Созданы бронетанковые части и усилена авиация. Сикорский* работает в Петербурге. Есть очень хорошие мобилизационные планы, и все мужское население республики получает военные специальности и проходит сборы. Я знаю, вы еще придете сюда. У нас есть чем вас встретить.
- Не надейся нас остановить, - процедил Павел.
Алексей повернулся к окну.
* Талантливый русский авиаконструктор, эмигрировал в 1918 г. и работал в США. Прославился созданием первого в мире вертолета.
- Мы уже сказали друг другу все, - произнес он. - Мы уже сталкивали бригады и полки в нашем споре. Если тебе не жалко людей, можешь продолжать. Но я бы предпочел мирное сосуществование. Живи, как знаешь, и не мешай жить другим, как они хотят.
- Вот потому, что мы отказались от военного противостояния, мы и проиграли там. - Павел мотнул головой назад. - Мирное сосуществование, а тем временем - идеологическая война.
- Конечно, - ухмыльнулся Алексей, снова поворачиваясь к собеседнику. Только не надо говорить, что вы не вели пропаганду. Да и в экономике тоже сил немало приложили. Но в мирной жизни у вас шансов нет, может, оттого вы так агрессивны. Воинская часть хороша на фронте и очень плоха для ведения мирного хозяйства. А ваш социализм - это один большой военный лагерь. Так что, если хочешь жить мирно, я тебе могу посоветовать, как лучше обустроить страну, и даже помочь. Если хочешь воевать, я тебе не советчик.
