Желание странного (сборник) - Стругацкие Аркадий и Борис (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Массаракш, – прошипел господин ротмистр и принялся засовывать пистолет в кобуру. Он засовывал пистолет долго, а потом никак не мог застегнуть кобуру, а потом подошел к Гаю, взял его искалеченной рукой за мундир на груди, рывком поднял и, громко дыша в лицо, проговорил, растягивая слова, как пьяный:
– Ладно, ты останешься капралом. Но в Гвардии тебе делать нечего… Напишешь рапорт о переводе в армию. Полезай в машину.
«КАК-ТО СКВЕРНО ЗДЕСЬ ПАХНЕТ…»
Как-то скверно здесь пахнет, – сказал Папа.
Правда? – сказал Свекор. – А я не чувствую.
Пахнет, пахнет, – сказал Деверь брюзгливо. – Тухлятиной какой-то. Как на помойке…
Стены, должно быть, сгнили, – решил Папа.
Вчера я видел новый танк, – сказал Тесть. – «Вампир». Идеальная герметика. Термический барьер до тысячи градусов…
Они, наверное, еще при покойном императоре сгнили, – сказал Папа, – а после переворота ремонта не было…
Утвердил? – спросил Тестя Шурин.
Утвердил, – сказал Тесть.
А когда на конвейер? – спросил Шурин.
Уже, – сказал Свекор. – Десять машин в сутки.
С вашими танками скоро без штанов останемся, – брюзгливо сказал Деверь.
Лучше без штанов, чем без танков, – возразил Тесть.
Как был ты полковником, – сварливо сказал ему Деверь, – так и остался. Все бы тебе в танки играть…
Что-то у меня зуб ноет, – сказал Папа задумчиво. – Странник, неужели так трудно изобрести безболезненный способ лечения зубов?
Можно подумать, – сказал Странник.
Ты лучше подумай о тяжелых системах, – сердито сказал Шурин.
Можно подумать и о тяжелых системах, – сказал Странник.
Давайте сегодня не будем говорить о тяжелых системах, – предложил Папа. – Давайте считать, что это несвоевременно.
А по-моему, очень своевременно, – возразил Шурин. – Пандейцы перебросили на хонтийскую границу еще одну дивизию.
Какое тебе до этого дело? – брюзгливо спросил Деверь.
Самое прямое, – ответил Шурин. – Я прикидывал такой вариант: пандейцы вмешиваются в хонтийскую кашу, быстренько ставят там своего человека, и мы имеем объединенный фронт – пятьдесят миллионов против наших сорока.
Я бы большие деньги дал, чтобы они вмешались в хонтийскую кашу, – сказал Деверь. – Это вы все воображаете, что раз каша – так уже и кушать можно… А я говорю: кто Хонти тронет, тот и проиграл.
Смотря как трогать, – негромко сказал Свекор. – Если деликатно, небольшими силами да не увязать – тронул и отскочил, как только они там перестанут ссориться… и при этом успеть раньше пандейцев…
В конце концов, что нам нужно? – сказал Тесть. – Либо объединенные хонтийцы, без этой своей гражданской каши, либо наши хонтийцы, либо мертвые хонтийцы… В любом случае без вторжения не обойтись. Договоримся о вторжении, а прочее – уже детали… На каждый вариант уже готов свой план.
Тебе обязательно надо нас без штанов пустить, – сказал Деверь. – Тебе – пусть без штанов, лишь бы с орденами… Зачем тебе объединенная Хонти, если можно иметь разъединенную Пандею?
Приступ детективного бреда, – заметил Шурин, ни к кому не обращаясь.
Не смешно, – сказал Деверь. – Я нереальных вариантов не предлагаю. Если я говорю, значит, у меня есть основания.
Вряд ли у тебя могут быть серьезные основания, – мягко сказал Свекор. – Просто тебя соблазняет дешевизна решения, я тебя понимаю, только северную проблему малыми средствами не решить. Там ни путчами, ни переворотами не обойдешься. Деверь, который был до тебя, разъединил Хонти, а теперь нам приходится опять объединять… Путчи – путчами, а этак можно и до революции доиграться. У них ведь не так, как у нас.
А ты что молчишь, Умник? – спросил Папа. – Ты ведь у нас умник.
Когда говорят отцы, благоразумным детям лучше помалкивать, – ответил Умник, улыбаясь.
Ну говори, говори, будет тебе.
Я не политик, – сказал Умник. Все засмеялись, Тесть даже подавился. – Право, господа, здесь нет ничего смешного… Я действительно только узкий специалист. И как таковой, могу только сообщить, что, по моим данным, армейское офицерство настроено в пользу войны…
Вот как? – сказал Папа, пристально на него глядя. – И ты туда же?
Прости, Папа, – горячо сказал Умник. – Но сейчас, по-моему, очень выгодный момент для вторжения: перевооружение армии заканчивается…
Хорошо, хорошо, – сказал Папа добродушно. – Я потом с тобой об этом побеседую.
Нет никакой необходимости с ним потом беседовать, – возразил Свекор. – Здесь все свои, а специалист обязан высказывать свое мнение. На то мы его и держим.
Кстати, о специалистах, – сказал Папа. – Почему я не вижу Дергунчика?
Дергунчик инспектирует горный оборонительный пояс, – сказал Тесть. – Но его мнение и так известно. Боится за армию, как будто это его собственная армия…
Да, – сказал Папа. – Горы – это серьезно… Шурин, это ты мне говорил, что в Гвардии обнаружили горского шпиона?.. Да, господа мои, Север – Севером, а на востоке висят еще горы, а за горами океан… С Севером мы как-нибудь управимся… воевать хотите – что же, можно и повоевать, хотя… На сколько нас хватит, Странник?
Дней на десять, – сказал Странник.
Ну что же, дней пять-шесть можно повоевать…
План глубокого вторжения, – сказал Тесть, – предусматривает разгром Хонти в течение восьми суток.
Хороший план, – сказал Папа одобрительно. – Ладно, так и решим… Ты, кажется, против, Странник?
Меня это не касается, – сказал Странник.
Ладно, – сказал Папа. – Побудь против… Что ж, Деверь, присоединимся к большинству?
А! – сказал Деверь с отвращением. – Делайте как хотите… Революции он испугался…
Папа! – сказал Свекор торжественно. – Я знал, что ты будешь с нами!
А как же! – сказал Папа. – Куда я без вас?.. Помнится, были у меня в Хонтийском генерал-губернаторстве какие-то рудники… медные… Как они там сейчас, интересно?.. Да, Умник! А ведь, наверное, надо будет организовать общественное мнение. Ты уже, наверное, что-нибудь придумал, ты ведь у нас умник.
Конечно, Папа, – сказал Умник. – Все готово.
Покушение какое-нибудь? Или нападение на башни? Иди-ка ты прямо сейчас и подготовь мне к ночи материалы, а мы здесь обсудим сроки…
Когда дверь за Умником закрылась, Папа сказал:
Ты что-то хотел сообщить нам о Волдыре, Странник?
Часть третья
Террорист
Глава девятая
Сопровождающий негромко сказал: «Ждите здесь» – и ушел, скрылся между кустами и за деревьями. Максим сел на пенек посередине полянки, засунул руки глубоко в карманы брезентовых штанов и стал ждать. Лес был старый, запущенный, подлесок душил его, от древних морщинистых стволов несло трухлявой гнилью. Было сыро. Максим ежился, он чувствовал дурноту, хотелось посидеть на солнышке, погреть плечо. В кустах неподалеку кто-то был, но Максим не обращал внимания – за ним следили от самого поселка, и он ничего не имел против. Странно было бы, если бы они поверили сразу же.
Сбоку на полянку вышла маленькая девочка в огромной залатанной кофте и с корзинкой на руке. Она уставилась на Максима и так, не отрывая от него любопытных глаз, прошла мимо, спотыкаясь и путаясь в траве. Какой-то зверек вроде белки мелькнул между кустами, взлетел на дерево, глянул вниз, испугался и исчез. Было тихо, только где-то далеко стучала неровным стуком машина – резала тростник на озере.
Человек в кустах не уходил – буравил спину недобрым взглядом. Это было неприятно, но надо привыкать. Теперь всегда будет так. Обитаемый остров ополчился на него, стрелял в него, следил за ним, не верил ему. Максим задремал. Последнее время он часто задремывал в самые неподходящие моменты. Засыпал, просыпался, опять засыпал. Он не пытался с этим бороться: так хотел организм, а ему виднее. Это пройдет, только не надо сопротивляться.
