Бессильные мира сего - Стругацкие Аркадий и Борис (книги онлайн полные .TXT) 📗
- Совсем плохо? - спросил Тенгиз сочувственно.
- Да уж хорошего мало, - пробормотал Роберт.
- Если бы точно знать, что с человеком происходит после смерти, сказал глубокомысленно Тенгиз, - ни за что жить бы не стал.
- С человеком после смерти ничего не происходит. Все, что потом происходит, происходит уже с трупом.
- Потому вот и скрипим помаленьку, - сказал Тенгиз.
- Не философствуй. Не умеешь.
- И не собираюсь. Просто отвлекаю тебя от мрачных мыслей.
- Самым лучшим способом.
- Естественно. Как отвлечься от неприятных мыслей? Вспомнить, что смертен. И сразу все встает на свои места. Масштаб появляется, понимаешь?
- Понимаю. Только: "Когда я думаю, что пиво состоит из атомов, мне не хочется его пить..." Вон он, кажется, идет. Заводись.
- Давно. Печка же работает...
Роберт его не слушал. На обширное крыльцо вышел и сразу же зябко обхватил себя руками сэнсей, и он был не один. Страхагент-владелец вышел вместе с ним, и они остановились на самой верхней ступеньке, продолжая разговор. У обоих была неважная артикуляция, и поначалу Роберт сумел прочитать по губам только странную фразу владельца: "Во все тяжкие, что ли? Я тебе что обещал?". Тут он отвернулся, и Роберт перестал видеть его рот, а сэнсей сказал с возмущением: "А почему я должен вам верить? Что вы такого сделали, что я вам должен верить?". Владелец ответил что-то невидимое, повернулся в профиль, сделался похож на ворона, и тут Роберт вспомнил, как сэнсей называл его давеча: Лахесис. Он называл его Лахесис. "Она умирает, сказал сэнсей. - Я вас тысячу раз просил: сделайте что-нибудь". - "Ничего сделать нельзя. Она уже умерла. Смирись. Все, что можно сделать - вернуть ей разум. На несколько дней". - "Хоть на час. Я попрощаться хочу". - "Да не хочешь ты этого. Признайся...". - "Вы просто кусок ржавого железа, - сказал сэнсей. - Я вас ненавижу". - "Принимаю. Это твое право. Ударь меня, если хочешь". - "Это было бы противоестественно". - "Ничего, не страшно. Все, что происходит - естественно..." Сэнсей ничего на это не ответил, и некоторое время они молчали, глядя друг на друга в упор, глаза в глаза. Сейчас сэнсей ему врежет по мордам, подумал Роберт с мстительным удовлетворением. И тут Тенгиз спросил шепотом:
- Кто это такое? - У него даже лицо осунулось.
- Лахесис, - сказал Роберт, криво усмехнувшись.
- Кто?
- Лахесис. Мойра. Мужеска пола мойра. Клото - прядет нить судьбы; Лахесис - проводит человека через превратности; Атропос - нить перерезает.
Тенгиз все смотрел и смотрел неподвижными глазами.
- А ты не врешь? - спросил он почти жалобно.
- Не знаю, - сказал Роберт честно.
- Врешь, блин. Мойры ведь - женщины, разве нет?
- Это в Древней Греции они были женщины. А у нас в России - мужчины. Как видишь.
- Страшное какое, - сказал Тенгиз.
- Все такие будем, - сказал Роберт. - Подожди, не мешай.
Старики снова заговорили, и теперь стало совсем уж непонятно, о чем речь. "Вы напрасно меня испытываете, - говорил сэнсей. - Я все равно не буду работать с вашей протеже". - "Это почему же?" - "Сто раз объяснял вам: я не работаю с женским полом". - "Обрати внимание: я бы мог сказать тебе то же самое. Слово в слово..." - "Вы просто кусок ржавого железа, - повторил сэнсей онемевшими губами. - Я вас ненавижу". - "Спасибо. Это, конечно, честь для меня. Но меня ненавидели люди и покруче...".
Красно-черное лицо его светилось самодовольством, а на лице сэнсея была не только ненависть, на лице еще был страх. ...Какого черта? Сэнсей никогда никого и ничего не боялся. Что еще за протеже? И вдруг он понял: "Злобная Девчонка". Вот о ком они сейчас говорят. Опять. В третий раз уже. "А поутру она вновь улыбалась перед окошком своим, как всегда. Ее рука над цветком изгибалась, и из лейки лилась вновь вода..." Этот чернолицый дьявол хочет запустить в мир "всеизлечающее зло", а сэнсей не хочет. Сэнсей боится. Просто боится, и все. А сволочь черномордая его шантажирует... Он смотрел, как старики раскланиваются - старомодно-вежливо, с достоинством, дьявольски прилично. Он увидел слова Лахесиса: "Я по-прежнему жду ответа". И слова сэнсея: "Я вам уже ответил. Не смейте меня мучить..." Или что-то в этом роде: губы у сэнсея снова сделались словно замерзшие, онемели. Он выскочил из машины, подхватил сэнсея еще на ступеньках, довел до машины, помог забраться на заднее сиденье. "Ничего, ничего, - приговаривал сэнсей невнятно. - Все в порядке. Я могу... Вполне..." Роберт пристегнул его ремнем, сел рядом с Тенгизом, пристегнулся сам. "Поехали", - сказал он Тенгизу, и Тенгиз аккуратно и мягко развернул машину. (Лахесис все еще стоял у подъезда, страшное лицо его чернело на фоне снежных подушек, прилипших к стенам здания, он держал руку в лениво расслабленном приветствии, как товарищ Сталин на Мавзолее). ...Кому нужны эти ваши мировые проблемы, раздраженно думал Роберт, адресуясь к страхагенту-владельцу-Лахесису. Оставьте мир в покое и займитесь собственными персональными делами. И всем сразу же станет легче... Он понимал, что сэнсей ни за что не согласился бы с этим простым рассуждением. Сэнсею ведь тоже не давал покоя этот мир, слишком неудачно скроенный, чтобы в нем просто жить, не пытаясь переменить выкройку. Но сэнсею я верю. А Лахесису нет. ...Да провались ты пропадом, неприятный старик, подумал Роберт. Я вообще не верю тем, кто претендует проводить меня через превратности судьбы. Оставьте меня с моей судьбой наедине, и мы с ней как-нибудь да разберемся... В конце концов, я тоже согласен, чтобы мной управляли, но при условии, что я этого управления не замечаю... Он понимал, что хорохорится. Ни черта не годен был он разбираться один на один со своей судьбой. И никто из нас не годен, подумал он. Даже Тенгиз-психократор. Сэнсей как-то сказал с горечью (в ответ на какой-то дурацкий упрек): "А я сейчас все плохо делаю. Я даже сплю плохо". Это и про нас про всех тоже. И особенно плохо все мы распоряжаемся своею судьбой. Да мы ею вообще не распоряжаемся. Совсем. Дилетанты. Никакошенького профессионализма... Тут он отвлекся, потому что сэнсей вдруг заговорил, и голос у него был резкий и незнакомый: