Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию) - Азимов Айзек (лучшие книги txt) 📗

Селдон снова вздохнул.

– Давайте еще разок. Будущее предсказывать возможно, но, что касается того, как пользоваться этой возможностью, тут возникают сложности. Теперь понимаете?

Даван угрюмо поглядел на Селдона, перевел взгляд на Дорс и сказал:

– Значит, вы не умеете предсказывать будущее.

– Вот именно, господин Даван.

– Просто Даван. Но когда-нибудь вы сумеете этому научиться?

– Сомнительно.

– Вот, значит, почему Имперские власти охотятся за вами.

– Нет, – покачал головой Селдон. – Вы ошибаетесь. Лично мне кажется, что именно поэтому Империя не слишком старается заполучить меня. Захотели, так давно схватили бы без всяких хлопот. А сейчас, пока я еще ничего толком не знаю, я им не больно нужен, и потому они не торопятся нарушать мир на Тренторе вмешательством во внутренние дела, к примеру, этого сектора. Вот потому-то я могу совершенно безбоязненно передвигаться под своим собственным именем.

Даван схватился руками за голову и пробормотал:

– Безумие…

Устало подняв глаза на Дорс, он тихо спросил:

– А вы – жена господина Селдона?

– Я его друг и защитница, – спокойно ответила Дорс.

– Вы его хорошо знаете?

– Мы знакомы несколько месяцев.

– Всего-то?

– Всего-то.

– Как вы думаете, он говорит правду?

– Я знаю, что он говорит правду, но станете ли вы доверять мне, если не верите ему? Если Гэри почему-то обманывает вас, разве я не поддержу его, дабы защитить?

Даван беспомощно поглядел на них обоих по очереди и сказал:

– А может все-таки поможете нам?

– Кому именно? И какая вам нужна помощь?

– Вы же видите, каково положение в Дале, – сказал Даван, – Нас унижают. Думаю, вы это поняли, а раз вы так по-доброму отнеслись к Юго Амарилю, значит, не может быть, чтобы вы нас презирали.

– Не только не презираем, а искренне сочувствуем.

– И вы должны понимать, откуда идет давление.

– Вы, вероятно, скажете, что оно исходит от Имперского правительства. Да, пожалуй, я с вами согласен. Но только частично. Я успел заметить, что делийский средний класс играет в этом немалую роль – эти люди презирают термальщиков. А в остальной части сектора орудуют бандиты, терроризируя население.

Даван поджал губы, но не дрогнул.

– Все правда. Так и есть. Но Империя этому не мешает. Даль – потенциальный источник беспорядков. Если термальщики забастуют, на Тренторе сразу станет ощутимой нехватка энергии. Но тогда дальские богачи сами выложат денежки, чтобы нанять биллиботтонских бандюг, и те помогут им одолеть восставших термальщиков. Такое уже случалось. Империя позволяет кое-кому из далийцев богатеть и процветать – относительно, конечно, – для того чтобы превратить их в имперских лакеев, а о выполнении законов насчет ношения оружия не заботится, как будто ей наплевать на рост преступности.

И это повсюду, не думайте, не только у нас в Дале. Теперь они не решаются применять силу для достижения своих целей – времена не те. На Тренторе все так перепуталось: достаточно спичку поднести, чтобы… Приходится Имперским властям держаться подальше.

– Проявление упадка… – пробормотал Селдон, припомнив слова Челвика.

– Что? – спросил Даван.

– Ничего, – покачал головой Селдон. – Говорите, Даван.

– Ну вот. Приходится Имперским властям держаться подальше, по они все равно решили, что можно загребать жар чужими руками. Каждый из секторов провоцируют на враждебное отношение к соседям. Разные слои населения внутри секторов провоцируются на необъявленную войну друг с другом. В итоге спало совершенно невозможно объединить людей по всему Трентору. Повсюду народ скорее станет сражаться со своими земляками, чем выступать в едином строю против имперской тирании. А Империя правит безо всякого насилия.

– И как вам кажется, – спросила Дорс, – что со всем этим можно поделать?

– Я уже многие годы пытаюсь пробудить у народов Трентора чувство солидарности.

– Смею предположить, – сухо проговорил Селдон, – что вы успели убедиться, насколько это тяжелое и неблагодарное занятие?

– Правильно предполагаете, – кивнул Даван. – Но наша партия набирает силу. Многие из тех, кто разгуливает с ножами, успели понять, что лучше не резать друг друга. На вас в трущобах Биллиботтона напали, кто еще этого не понял. А вот те, кто поддержал вас сегодня, кто был готов защитить вас от имперского агента, принятого вами за репортера, – мои люди. Я живу среди них. Не слишком приятная жизнь, но здесь я в безопасности. У нашего движения есть сторонники в соседних секторах, и с каждым днем нас становится все больше и больше.

– Но нам-то что у вас делать? – спросила Дорс.

– Во-первых, – объяснил Даван, – вы чужеземцы и ученые. Такие люди, как вы, нужны нам как руководители. Наша основная сила – бедняки, неграмотные – те, кто больше всего страдает от гнета, но лидеров из них не получится. Такие, как вы двое, стоят сотни таких, как они.

– Звучит странновато из уст человека, который встал на защиту угнетенных, – заметил Селдон.

– Я не о людях говорю, – поспешно принялся оправдываться Даван. – О руководстве, поймите. Лидерами партии должны быть люди интеллектуального труда.

– Я вас понял. Такие люди, как мы, могли бы помочь вашей партии обрести респектабельность.

– Все можно высмеять, если захотеть, – с упреком проговорил Даван, – Но вы, господин Селдон, больше чем респектабельный человек, больше чем интеллектуал. Даже если вы не сумеете развеять туман, скрывающий будущее…

– Прошу вас, Даван, – оборвал его Селдон, – Не надо поэзии, и не надо говорить в сослагательном наклонении. Ни о каких «если» не может быть и речи. Я не могу предсказывать будущее. И не туман загораживает от меня будущее, а барьер из хромированной стали.

– Дайте мне закончить, прошу вас. Даже если вы не сумеете предсказать будущее… как вы это называете… с психоисторической точностью, вы же изучали историю, и может быть, сумеете, хотя бы интуитивно почувствовать последствия? Ну, разве не так?

Селдон покачал головой.

– Может быть, у меня и есть определенное интуитивное чутье математической стороны вероятности, но каким образом можно было бы перевести мои предчувствия на язык реальной истории, совершенно не ясно. И потом, я не изучал историю. Хотел бы. Но, увы, сплошные пробелы.

– Я историк, Даван, – вступила в беседу Дорс, – и могла бы кое-что сказать, если хотите.

– Пожалуйста, – недоверчиво пожал плечами Даван.

– Во-первых, в истории Галактики было множество революций, в результате которых свергали тиранию. Иногда такие революции имели место на отдельных планетах, иногда – в целых планетарных системах, порой – даже в Империи. Чаще всего, однако, в итоге одна тирания просто-напросто сменялась другой. Другими словами, друг друга сменяли правящие классы. Чаще всего брал верх более сильный, а стало быть, и более способный обеспечить собственное существование класс. А беднота, униженные слои так и оставались нищими и униженными, им разве что еще хуже становилось после этих революций.

Даван внимательно выслушал Дорс и кивнул:

– Это мне известно. Это всем известно. Может быть, нам удастся усвоить уроки прошлого и мы будем лучше знать, чего избегать. И потом, та тирания, что существует сегодня, самая что ни на есть настоящая, такая, которая вовсе не обязательно должна будет существовать в будущем. А если мы все время будем отступаться от перемен, думая, что любые перемены – только к худшему, значит, не будет никакой вообще надежды на то, что хоть когда-то удастся одолеть несправедливость.

Дорс сказала:

– Вам не следует забывать о том, что даже тогда, когда правда на вашей стороне, даже тогда, когда справедливость вопиет к небесам, сила всегда будет на стороне тирании. Ничего ваши мастера ножевых искусств не сумеют поделать. Ну восстание, ну демонстрация – что это все против до зубов вооруженной армии, на вооружении которой механическое, химическое и нейрологическое оружие? Можете собрать под свои знамена всех бедняков, и даже всех, кто побогаче, но как вы одолеете полицию и армию? Сумеете вы хотя бы немного поколебать их верность правительству?