Бойня - Петухов Юрий Дмитриевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
— У-у, зараза!
Пак дернул за левую рукоять, но ничего не произошло, машина не отозвалась даже легкой дрожью. Тогда он принялся тянуть на себя правую — впустую. Именно в этот момент в кабину вполз трясущийся и жалкий инвалид Хреноредьев. Кепчонку он свою где-то обронил, треснувший костыль скрипел и прогибался.
— Не могу больше, Хитрец, — заныл он, — мочи нету-у!
— Заткнись! — оборвал его Пак.
Положение становилось опасным, в любую минуту их могли накрыть.
«Блокировку сними! — прогрохотало в мозгу, будто Отшельник сидел там и орал. — Желтая стекляшка, выше, еще выше… разбей, вдави клавишу! Скорей, Хитрец! Не тяни! Они уже на подлете!» Кого имел ввиду Отшельник, Пак не знал. Он знал другое — тут или ты, или тебя, иного, не дано. Еще через секунду они поднялись в воздух. И рванули вверх, свечкой.
«Не дури! — вопил Отшельник. — Надо ползти над землей! Вниз!»
Но Пак не родился в этом кресле, и даже не обучался мастерству вождения гравилетов да гравипланов, он и сам хотел вниз. Но пока не получалось. Дважды совсем рядом разрывались то ли снаряды, то ли ракеты. Хреноредьев визжал и матерно молился о ниспослании им избавления от напастей. Никогда он набожностью не отличался, но тут припекло. Умный Пак приноравливался к рукоятям и кнопкам. Он уже догадался, что помимо него в машине сидит еще что-то такое, непонятное, которое защищает их и не дает сделать явную глупость, например, врезаться в землю. Пак радовался, умная машина! Но ежели такая есть у него, то и у других она найдется! Прав Отшельник, надо уходить к чертовой матери, как можно быстрее от базы.
Еще два разрыва опрокинули их, бросили к земле. Но гравиплан выровнялся сам, пошел ниже, развернулся. Напоследок Пак саданул по базе двумя ракетами — только пыль столбом встала, огонь прорвался сквозь нее позже.
— Ну все, сотоварищ Хреноредьев, — зловеще улыбнулся Пак, выковыривая из плеча засевшую пулю, — ставь свечки за упокой душ грешных! Пришел наш час-Бригадный генерал Эрдхай Манун похлопал по щеке упитанного и ясноглазого добровольца. Приложил к груди желтую звезду ордена.
— Я завидую тебе, мой мальчик, — сказал он слащаво и напыщенно.
— Служу Сообществу! — рявкнул радостный Айвэн Мит-кофф. Вытянулся, оскалил зубы, раскраснелся от удовольствия. Если бы два месяца назад кто-нибудь сказал Айвэну, что он станет Героем Демократии, то просто получил бы по роже за неудачную шутку. Но сейчас все изменилось, сейчас — какие могли быть шутки. Он с честью выполнил свой долг!
— Я горжусь вами, парни! — отечески провозгласил стареющий генерал, озирая строй выпученными красными глазами. — Да, горжусь! Мы пришли сюда с миссией мира и добра. И поэтому мы не дадим всякой сволочи высунуть наружу свой поганый нос! Еще только вчера, рискуя жизнями, беззаветно выполняя наказы отцов и матерей, вы разнесли к чертовой бабушке бандитское логово… Один из вас геройски погиб во время выполнения миротворческого задания, мы еще не раз помянем нашего боевого товарища, вступившего в неравную схватку!
Ага, помянем, подумал улыбающийся Айвэн, этот болван Фриц просто накачался перед вылетом и выпал из гравилета, и его бы подобрали, протрезвили… так нет, погнался за какой-то толстой уродиной-мутанткой, а та, не будь дурой, и приложила его чугунным черпаком. Схватка, точно, была неравной. Да плевать на этого болвана, разве в нем дело! За полдня они выжгли начисто пять поселков, в которых окопались… Айвэн Миткофф не помнил, кто именно там окопался, хотя ему говорили раза три, неважно, главное, миротворческая миссия выполнена на совесть, орден сияет на груди, там, за Барьером, когда он вернется, все парни и девчонки сойдут с ума. А чучело он еще раздобудет, и оно станет лучшим чучелом в его коллекции!
— …когда-то давным-давно мой родной дед не жалел своей жизни, чтобы построить в этой вонючей дыре правовое государство. Три дня он героически оборонял какой-то «белый дом», от которого не осталось и развалин. Да, дети мои, это были героические времена! Сообщество вбухало триллионы, чтобы покончить с этой империей зла. И оно покончило! И всю окопавшуюся сволочь, всю красно-коричневую заразу загнали в Резервацию! Нам всем, сынки, надо брать пример с наших дедов и прадедов! Это они, не жалея себя и своих карманов, установили по всей планете новый демократический порядок! — Эрдхай Манун вытащил из заднего кармана фляжку и сделал изрядный глоток. Бравые парни тут же последовали его примеру, каждый приложился к своей фляжке, крякнул, выпучил глаза, утерся ладонью и надулся еще больше. Недаром первым правилом в армии, и особенно в миротворческих штурмовых бригадах, было «делай как я!», во всем бери пример с командира. Парням нравился бравый багроворожий генерал. Манун это чувствовал.
— И вот мы снова здесь! — ревел он. — Это мы — передовой бастион демократии, сынки! Это мы ее могучий и беспощадный кулак! Враг снова лезет изо всех щелей! Враг везде и повсюду!! Вон он, вон!!! — Эрдхай Манун вдруг замахал рукой прямо в сторону улыбающегося Айвэна Миткоффа. Тот настороженно оглянулся, за спиной никого не было. Но генерал уже не махал, он опустошал свою фляжку. Наконец опустошил, бросил себе под ноги и с невероятно воинственным и свирепым выражением лица раздавил ее толстенной подошвой форменного башмака.
— Вот так! Вот так будет с каждым! Кто посмеет встать на пути миротворца, мать его! Железной рукой наведем мы железный порядок во имя процветания и свободы, сынки! Мы не посрамим дедов! Загоним красно-коричневую сволочь под землю, подо льды Антарктиды! Мы раскопаем каждого окопавшегося и… набьем из него чучело!!!
— Ура-а-а!!! — истошно завопил распираемый восторгом Айвэн.
За таким генералом он готов был идти и до края света.
— Урр-а-а-а… — громогласно прокатилось по рядам. Бригадный генерал Эрдхай Манун выхватил из кобуры огромный пистолет и принялся палить в небо. И тут началось невообразимое, десятки стволов вскинулись вверх, от оглушительного грохота салюта заложило уши. Айвэн стрелял в воздух и орал, обуреваемый множеством нахлынувших чувств — да, он солдат свободы! герой демократии! и они принесут свободу и демократию на эту поганую и гнусную землю, чего бы это ни стоило проклятущим окопавшимся выродкам Резервации! они с честью выполнят святую миссию мира!
— Я верю в вас, сынки!!! — перекрывая грохот пальбы, орал Эрдхай Манун. Он допивал уже третью флягу и потому еле держался на ногах.. — Мы все тут герои-и, мать вашу! Мы всех в порошок… В атаку-у!!!
Свалившегося генерала унесли на носилках. Но добровольческий корпус еще долго ликовал и салютовал в мутные небеса Подкуполья. Беспримерная храбрость военачальника, собственной персоной объезжающего передовую и награждающего героев, воодушевляла, вдохновляла на новые подвиги.
Вчерашний заурядный охотник-любитель, по лицензии отстреливавший излишне расплодившихся выродков, проматывающий наследство папаши Айвэн Миткофф, ощущал себя теперь не праздным балбесом-гулякой, прожигателем жизни, а гражданином мира и борцом за независимость всей планеты. Он готов был хоть сейчас в бой, в атаку!
Марка Охлябина плутала по городу в одиночку недолго. Через три разрушенных квартала возле ржавой мусорки она наткнулась прямо из-за дымовой завесы на двух пьянющих баб. Бабы икали и смотрели на нее злобно, косыми, остекле-нелыми глазами. Одна была низенькая, толстая, почти без шеи, ноги у нее не гнулись — Марка пригляделась, точно, коленки вообще отсутствовали, зато костяшками пальцев, баба эта подобно орангутангу опиралась о разбитую мостовую. Другая была ростом с саму Охлябину, но стройнее и грудастее, глаз у нее из-под рыжей челки видно не было, да и челка эта больше походила на драную мочалку, найденную на помойке и приклеенную ко лбу.
— Куда навострилась?! — остановила Охлябину коротышка.
Рыжая не дала ответить.
— К хахалю прется, чучундра! — прошипела она гундосо. И плюнула Охлябине под ноги. Такого Марка стерпеть не могла.
— Врешь, стерва, — заорала она, брызжа слюной, — мне хахали по хрену!
