Гордон Диксон. Филип Дик. Роджер Желязны. Волк. Зарубежная Фантастика - Диксон Гордон Руперт

А может, и известность. Теперь все целиком зависело от внедрения его технологии и от того, как он распорядится деньгами. Леота скрывалась в страницах формул, в листах эскизов; она сгорала, пока он спал, и спала, пока он сгорал.

В июне он решил отдохнуть.

«Ассистент начальника отдела Мур, — обратился он к своему отражению в зеркале парикмахерской (его похвальное рвение на службе в „отделе герметической укупорки выходных отверстий аппаратуры высокого давления“ обеспечило ему значительное повышение в должности), — не мешало бы тебе получше знать французский и научиться танцевать как следует».

Однако отдых оказался не менее утомительным, чем работе. У него гудели мышцы, когда он летел через Трамплинный Зал молодежной христианской организации Сателлита-3; его движения обрели грацию, после того как он станцевал с сотней роботесс и десятками женщин; он прошел ускоренный, с применением наркотиков, курс обучения французскому по системе Берлица (не более скоростной «церебрально-электростимуляци-онный» метод он не решился, опасаясь пресловутого замедления рефлексов). И хотя он спал на взятой напрокат «говорящей кушетке», твердившей ему по ночам формулы расслабления, в канун Pete [21] он чувствовал себя так, как чувствовал себя после бурной ночи какой-нибудь придворный повеса эпохи Возрождения.

«Интересно, на сколько его хватит?» — думал Мур Первобытный, поглядывая из своей пещеры на Мура Цивилизованного.

За два дня до праздника он покрыл свое тело равномерным загаром и решил, что на этот раз скажет Леоте:

«Я люблю тебя!»

«О, черт! — спохватился он. — Только не это!»

«Скажи, ты могла бы ради меня выйти из Круга?»

«Хо-хо, — мысленно рассмеялся он. — Размечтался!»

«Если я вступлю в Круг, ты будешь со мной?»

«А что?! Пожалуй, ничего лучше не придумаешь».

Третья встреча Мура и Леоты была совершенно непохожа на предыдущие. Никаких прощупываний — охотник готовился решительно шагнуть в заросли. «Вперед! — скомандовал себе Мур. — И не оглядываться!»

На ней было бледно-голубое платье с орхидеей на корсаже. Купол дворца с поющим зодиакальным кругом вращался, бросая на пол и стены ведьмины огни. У Мура возникла неприятная иллюзия, будто цветок растет прямо из левой груди Леоты, этакий экзотический паразит. Он приревновал ее к орхидее — а ревность, он знал, не была свойственна повесам эпохи Ренессанса. И тем не менее…

— Добрый вечер. Как поживает ваш цветок?

— Еле дышит, — ответила она, потягивая зеленый напиток через соломинку. — Но цепляется за жизнь.

— Со страстью, которую я вполне могу понять, — подхватил он, взяв ее за руку. — Ответь мне, королева просопопеи, [22] куда ты держишь путь?

На ее лице промелькнул интерес.

— А вы намного лучше говорите по-французски, Адам… Кадмон? Я иду только вперед. А вы?

— Туда же.

— Увы, я сомневаюсь в этом.

— Сомневайтесь в чем хотите, но мы с вами теперь — параллельные потоки.

— Что это? Самомнение изобретателя, почившего на лаврах?

— Куда моим лаврам до лавров того, кто изобрел «холодный бункер». Она окинула его пронизывающим взглядом.

— Что у вас на уме? Это серьезно?

— Если падшим душам суждено соединиться только в этом Аиде, то да, это серьезно. — Он кашлянул и спросил напрямик: — Можем мы остаться вдвоем хотя бы на время танца? Я не хочу, чтобы на нас пялился Юнгер.

— Хорошо.

Она поставила бокал на летающий поднос и проследовала за Муром под вращающейся зодиакальный круг. Тотчас лабиринт человеческих тел отгородил их от Юнгера. Мур усмехнулся.

— На некостюмированном балу все похожи друг на друга, как две капли воды.

Она улыбнулась.

— Знаешь, а ты танцуешь гораздо лучше, чем в прошлый раз.

— Знаю. Скажи, как бы и мне получить ключик к вашему милому айсбергу? Мне кажется, это было бы занятно. Я понимаю, одних денег и происхождения недостаточно, чтобы попасть к вам. Я прочел все, что написано о Круге, но хотел бы получить практический совет.

Ее рука чуть дрогнула в его ладони.

— Ты знаешь Дуэнью?

— Понаслышке, — ответил он. — Говорят, это старая горгулья. Ее специально заморозили, чтобы отпугнуть Зверя, когда наступит час Армагеддона

Леота не улыбнулась. Она снова превратилась в стрелу.

— Тут есть доля правды, — холодно подтвердила она. — Дуэнья не пускает в Крут звероподобные личности.

Мур Цивилизованный прикусил язык.

— И хотя многим она не нравится, — продолжала Леота, оживляясь, — мне она кажется забавной статуэткой китайского фарфора. Будь у меня дом, я бы поставила ее на каминную полку.

— А я слыхал, ей место в Викторианском зале галереи НАП, [23] — возразил Мур.

— Она родилась в эпоху Вики, [24] — кивнула Леота. — Когда появился первый «холодный бункер», ей было за восемьдесят. Но я смело могу сказать, что с тех пор она ничуть не постарела.

— И она собирается флиртовать в этом возрасте целую вечность?

— Вот именно, — холодно ответила Леота. — Ибо ей угодно быть бессмертным вершителем наших судеб.

— В сто лет человек превращается в клубок архетипов, — заметил Мур. — Не потому ли так трудно пройти у нее собеседование?

— Это одна из проблем, — согласилась Леота. — Но есть и другие. Если ты сейчас же подашь прошение о приеме в Круг, тебе придется ждать собеседования до лета. Если, конечно, тебя к нему допустят.

— А много ли претендентов? Она закрыла глаза.

— Не могу сказать. Наверное, тысячи. На собеседование пригласят несколько десятков, остальных отбракуют Управляющие. Решающее слово, естественно, будет за Дуэньей.

Внезапно светло-зеленый зал (благодаря изменению освещения, тональности ультразвука, состава наркотических добавок в воздухе) превратился в холодный, темный колодец на дне моря, бурного и ностальгического, как думы русалки, глядящей на руины Атлантиды. Элегическому гению творца зала удалось создать почти осязаемое притяжение между танцорами, и кожа Лоты была холодной и влажной.

— В чем тайна ее власти? Я много читал и слышал о ней, и знаю, что она держит большой пакет акций. Ну и что с того? Почему я не могу договориться с Управляющим напрямик? Я бы мог заплатить…

— Ничего не выйдет, — перебила Леота. — Акции тут ни при чем. Она — символ Круга, без нее ничто не решается. Круг остается Кругом только благодаря его исключительности. Подражателей ожидает полный провал, так как им будет недоставать Дуэньи с ее удивительной проницательностью. Если бы не она, в Круг мог бы вступить любой бурбон с толстым кошельком. Вот почему Те, Кто Считает, — добавила она, выделив заглавные буквы, — обязаны ее слушаться. И это не чей-нибудь каприз, а жестокая необходимость. Если Круг опустит знамена, Земля лишится своего главного достояния — элиты.

— Деньги не пахнут, — возразил Мур. — Если найдутся другие желающие устраивать Балы и хорошо за это платить…

— То люди, посмевшие взять у них деньги, перестанут быть Теми, Кто Считает. Они лишатся многих привилегий и приобретут репутацию торгашей.

— Хм… Вывернутая какая-то логика. Ни дать, ни взять — лента Мебиуса.

— Что поделаешь. Круг — это кастовая система с ревизиями и бухгалтерским балансом. Никто не желает, чтобы его не стало.

— Даже «отбракованные»?

— Глупо! Они — в первую очередь. Кто им запрещает приобрести собственные «бункеры», если им это по карману, и лет через пять совершить новую попытку? За эти годы можно даже разбогатеть, если с умом распорядиться своим имуществом. Некоторые ждут десятилетиями, но все равно не отступают. Кое-кому удача в конце концов улыбается. Ожидание и борьба скрашивают жизнь, делают победу более сладостной. В обществе свободы, высокого уровня жизни, жесткого равенства перед законом и одинаковых стартовых возможностей самой желанной целью индивидуума становится приобщение к элите. И добиться этого, имея за душой только деньги, невозможно. Попробуй — убедишься в моей правоте.